— Ты понимаешь, что обратной дороги не будет? — смотрю на нее жадно, безумно. Трахаю рукой, не в силах остановиться, потому что я голоден. Я голоден настолько, что готов сожрать ее полностью.

Склоняюсь к груди и жадно втягиваю сосок, сжимаю его зубами и Рита ахает. Отпускаю.

— Тебе будет больно. Со мной. Всегда, не только в постели. Я чудовище. — убираю руку и снова пристраиваюсь между дрожащих ног. Трусь об нее, как озабоченный. Упираюсь головкой в узкое влагалище. Мне не нужно разрешения, чтобы взять ее, но я все еще даю ей шанс сбежать. Я не хочу быть с ней чудовищем.

— Да. — Рита замирает. Пару секунд сверлим друг друга взглядами и я толкаюсь в нее.

Вижу, как округляются и так огромные глаза, расширяются зрачки.

Мое тело сходит с ума. Эта девочка слишком узкая для меня. Слишком тесная. Я каждой веной чувствую ее сжимающиеся от боли стеночки. Меня трясет от напряжения. Я безумно хочу ворваться сразу, до упора, но боль, что я причиняю ей своей ненормальной любовью, заставляет меня двигаться осторожно, медленными толчками.

Рита запрокидывает голову и надрывно стонет сквозь зубы.

Аккуратно растягиваю ее до конца и замираю в ней. Пульс долбит по вискам, а в глазах темнеет от ударов сердца. Зацеловываю ее лицо и чувствую солоноватый привкус от слез на губах. Что-то шепчу и даже не слышу, что именно.

Чувствую, как нежные пальчики, сведенные болезненной судорогой, разжимаются на моих плечах и на них тут же начинают саднить отметины от ногтей. Снова начинаю осознавать свое тело.

Медленно целую Риту и она осторожно отвечает на мои поцелуи. Не двигаюсь. Привыкаем друг к другу.

Незаметно поцелуи становятся горячее и я то и дело покачиваю бедрами, изнывая от того, насколько горячо мне внутри ее тела. Уже не встречая сопротивления и не прекращая целовать, подаюсь ягодицами быстрее. Немного отстраняюсь и закидываю ослабшую ногу Риты себе на плечо. Покрываю ее поцелуями везде, где могу дотянуться.

Любуюсь бледным лицом с ярким румянцем, распухшими от поцелуев губами и взглядом вмиг повзрослевшей женщины. Рита то и дело хмурится и прикрывает глаза, принимая себя и свое тело. Любуюсь, как ее нежная маленькая грудь с расслабленными сосками покачивается от моих толчков. Волоски на моем теле встают дыбом от ощущения эйфории. От того, что эта девочка доверилась и отдалась мне.

Теперь я обязан сделать все, чтобы ей было хорошо.

— Рита, — зову ее и она открывает пьяные от эндорфинов глаза. Притормаживаю, и, взяв ее руку, кладу ей на лобок. — Погладь себя.

Она бросает на меня растерянный, смущенный взгляд, а я лишь коротко улыбаюсь, кивая.

Рита немного медлит, но все же ведет рукой ниже и я облизываю пересохшие от новой волны возбуждения губы. Отстраняюсь так, чтобы видеть, как она ласкает себя и начинаю двигаться в ней настойчивей, резче, вжимаясь пальцами в подрагивающие бедра.

— Давай, моя маленькая, — хрипло рычу, подстраиваясь под ее ритм и во все глаза ловлю ее эмоции от новых ощущений.

Вбиваюсь глубже, когда чувствую, что она начинает то и дело сокращаться на мне, и рычу. Я больше не в силах сдержать кайф, который испытываю.

Что ты делаешь со мной, маленькая ведьма?

Стону, когда стенки влагалища сжимают мой член в продолжительном спазме и кончаю в него, даже не думая прерываться. Выжимаю всего себя до последней капли. Устало опускаюсь на локти и снова медленно целую Риту в губы, едва ворочая языком от слабости. Она так же неторопливо отвечает мне, то и дело судорожно вздыхая.

Наконец, скатываюсь с нее на спину и закрываю глаза, слушая, как бухает об ребра сердце.

— Марк, — тихо зовет Рита.

— М? — отзываюсь, не в силах разлепить глаза.

— Ты не чудовище, — шепчет она и, коротко поцеловав меня в плечо, кладет на него голову.

Усмехаюсь и обнимаю ее, притягивая к себе ближе.

— Я хуже.

Обычно я не засыпаю после секса, но сейчас раннее утро и меня так расслабило, что я проваливаюсь в сон. Впервые за долгое время мне снится не работа, не вечные напряженные переговоры, а что-то приятное и теплое, но что конкретно я забываю сразу же, как только просыпаюсь. Однако, мое тело и мой мозг успели отдохнуть. Рита тоже уснула и тихо сопит на моем плече. Зябко.

Аккуратно тянусь к одеялу и укрываю нас. Задумчиво разглядываю потолок, то и дело поглаживая Риту по плечу.

Скандал будет — словами не передать. Но мне плевать на истерики матери, Макса и, уж тем более, Риммы. Единственное, что меня тревожит — это здоровье отца.

С другой стороны, собрание инвесторов не за горами. Все, что произойдет после него, будет иметь последствия лишь в долгосрочной перспективе. Поэтому — плевать еще раз. К тому моменту, когда какой-нибудь недовольный решит расторгнуть договор, мы уже найдем несколько новых.

Чувствую на себе взгляд. Поворачиваю голову и Рита смущенно опускает глаза. Усмехаюсь и поворачиваюсь к ней, приподнимаю голову за подбородок и заставляю посмотреть на себя.

Ничего не говорю, ничего не спрашиваю. Просто дразню ее короткими поцелуями и спустя минуту уже жадно сжимаю в объятиях, как энергетический вампир впитывая каждую эмоцию.

Доигрываемся до того, что я снова завожусь до максимума и, несмотря на то, что уже пора выдвигаться обратно, подхватываю Риту на руки и несу в душ.

— Как ты себя чувствуешь? — шепчу ей в губы, держа под бедра одной рукой, пока настраиваю воду. — Где-нибудь болит?

— Нет, — выдыхает Рита, сильнее прижимаясь ко мне и вздрагивая от первых капель, упавших на кожу.

— Тогда чудовище требует продолжения, — подкидываю ее повыше, сминая в руке маленькую грудь и жадно впиваясь в сосок.

Рита лишь тихо стонет, вжимая меня в себя крепче. Кто тут еще из нас ненасытное чудовище? — усмехаюсь мысленно.

Трахаю свою девочку на весу. Медленно, с оттяжкой. Вжимая в прохладную стенку душевой. Она бьется в конвульсиях, когда я снова заполняю ее под завязку спермой, и так выматывается, что едва может стоять на ногах.

Растираю ее тело губкой с пушистой пеной, аккуратно смываю и заворачиваю в полотенце. Уношу в комнату и укрываю одеялом.

— Сейчас сделаю нам кофе, а потом будем собираться. — встаю с кровати и поднимаю с пола свою одежду.

— Мы сможем заехать в аптеку? — Рита садится на кровати и, почему-то снова смущаясь, смотрит на меня.

— Зачем? — хмурюсь. — У тебя все же что-то болит? Почему не сказала?

— Нет, — опускает она глаза. — Мы же не предохранялись. Нужно купить что-то.

— Рита, — усмехаюсь, прерывая ее рассуждения. — Я же тебе говорил, что ты будешь моей?

Она тут же поднимает на меня удивленный и растерянный взгляд.

— Никаких таблеток. — заправляю рубашку в брюки и затягиваю ремень.

Переваривай.

Тянусь и беру с тумбочки телефон. Не зря поставил на беззвучный режим — на нем миллион пропущенных звонков и сообщений от родственников.

Я — хуевый, непослушный сын, да.

Иду, читая на ходу, и останавливаюсь как вкопанный, не веря своим глазам.

— Марк, что-то случилось? — тут же считывает мое напряжение Рита.

— Макс разбился на машине.

Рита подскакивает на ноги и испуганно прижимает полотенце к груди.

Набираю номер Риммы, потому что звонить матери и слушать неадекватную истерику нет времени.

— Марк! Ты живой! — начинает причитать она в трубку, как только отвечает на звонок.

— Что с Максом? — холодно бросаю, наблюдая, как бледная Рита мечется по комнате в поисках вещей. — Он жив?

— Он в реанимации, без сознания. — всхлипывает Римма. — Марк, я волновалась за тебя.

— Адрес больницы мне пришли и едь на работу. — сбрасываю телефонный звонок.

Ловлю Риту за руку и притягиваю к себе. Она начинает трястись в рыданиях, вжимаясь лицом в мою грудь.

— Это мы во всем виноваты, — скулит она, сжимая в кулаках ткань моей рубашки. — Это не правильно.