Его взгляд останавливается на мне и Максе, затем переключается на Марка и Римму. Я чувствую, как кровь отливает от моего лица, а руки начинают дрожать. Мне хочется сбежать из-за этого стола, но я не могу.

— А будущее семьи — это внуки. Нам с Ириной уже очень давно хочется, чтобы вы поскорее подарили нам эту радость.

Макс, сидящий рядом, вдруг поднимает голову и улыбается. Эта улыбка лишена искренности, но она настолько уверенная, что меня передёргивает.

— Не переживайте, отец, — говорит он с нарочитой лёгкостью. — Мы с Марго займемся этим вопросом вплотную в ближайшее время.

Его слова звучат как приказ, и я чувствую, как моё горло сжимает от спазма.

Я едва дышу, мои руки начинают дрожать. Сжимаю вилку с такой силой, что белеют костяшки пальцев. Бросаю ее на тарелку. Все взгляды тут же устремляются на меня.

— Извините, — морщусь. — Ноги болят. Пойду выпью обезболивающее.

Поднявшись наверх, я закрываюсь в комнате, поворачивая ключ в замке. Сердце бьётся как сумасшедшее, я едва держусь на ногах от волнения. Стараюсь не думать о словах Макса. Может, это все сказано, чтобы позлить кого-то? Но все равно меня трясет и всё, что я чувствую, это отчаяние и гнев.

Не раздеваясь, падаю на кровать, прислушиваясь к приглушённым голосам, доносящимся из столовой. Эти голоса словно доносятся из другого мира, далёкого от меня. Мира, в котором я больше не хочу быть.

Я засыпаю, но мой сон беспокойный, рваный. Меня преследуют обрывки воспоминаний, тени людей, их голоса. Просыпаюсь от громкого стука в дверь. Сердце пропускает удар. Стук повторяется, на этот раз сильнее, резче. Я чувствую, как меня охватывает паника.

— Кто там? — мой голос дрожит, я не могу его контролировать.

— Открывай, Марго, — голос Макса. Холодный, приказной, как лезвие ножа.

— Уходи, Макс. Я сплю.

— Ты моя жена. Открывай. Или я войду сам.

Я сажусь на кровати, беспомощно оглядываясь и чувствуя, как по спине пробегает холод. Пульс бьётся в висках, а тело словно парализовано страхом. Слышу, как Макс ударяет плечом по двери. Ещё раз.

Под напором спортивного тела створки прогибаются и дверь с грохотом распахивается.

Макс стоит в проёме и тяжело дышит, а его глаза горят, как у хищника, готового к атаке.

И, что самое страшное, он трезв.

— Ты — моя жена, — повторяет он, делая шаг внутрь. Его голос глубокий, резкий, лишённый тепла. — И я хочу взять то, что принадлежит мне по праву.

Я вскакиваю на ноги. Макс заходит, захлопывая дверь за собой, его лицо пылает злостью и отчаянием. Прежде чем я успеваю что-либо сказать, он быстро подходит, резко толкает меня, и я падаю на задницей кровать.

Воздух выходит из лёгких от страха, но мгновение спустя Макс садится у моих ног и кладёт голову мне на колени. Я замираю, чувствуя, как внутри всё сжимается от напряжения. Я не понимаю, что происходит. Ощущение, что у него какое-то расстройство личности.

— Ну, нормально же всё раньше было, — усмехается он невесело, даже грустно, словно надеется услышать от меня подтверждение. Но это только вызывает во мне ещё большее отторжение. — Ты ведь любила меня.

Любила. Это слово ударяет по мне, как хлыст. Я вспоминаю, как он обнимал меня на свадьбе, как улыбался, обещая носить на руках и создать крепкую семью. А теперь этот человек сидит у моих ног, и я не могу поверить, что когда-то действительно чувствовала к Максу что-то, кроме отвращения.

— Любила, — отвечаю я тихо и сдавленно. — Пока не увидела, как ты жену брата трахаешь.

— Ты думаешь, можешь судить меня? — рычит он, его глаза сверкают отчаянием. — Ты ничего не понимаешь!

Он замирает на мгновение, словно эти слова обжигают его. Затем срывается, голос его становится хриплым, надломленным:

— Ты не понимаешь… Я люблю её. Всегда любил. Она — единственное, что имеет значение в моей жизни. Но родители никогда не одобрили бы наш брак, ведь Римма старше и из простой семьи.

— Почему же они разрешили Марку?

— Да потому что ему плевать на мнение родителей, он их не спрашивал. Он всегда делает так, как хочется ему. Плюет на всех с высокой колокольни. А она… Она пошла на это только ради того, чтобы быть ближе ко мне. Ты думаешь, это было легко для нас обоих? Думаешь, мы не мучились? Она моя, даже если на ней кольцо от другого. Только моя.

Его признание оглушает меня. Я смотрю на него, и внутри всё переворачивается. Отвращение смешивается с жалостью.

— Макс… Это странно. Моя семья не настолько богата, как ваша, но я бы и близко не подпустила к себе человека, если бы не была в него влюблена. Почему вы просто не могли встречаться?

— Я не мог пойти против родителей. Они возлагают на меня большие надежды.

— Это оправдание? — спрашиваю его, а голос дрожит от обиды. — Ты разрушил всё вокруг. Себя в первую очередь. И меня втянул в этот ад.

— Ты не должна была ничего узнать, — отстраняется он. — Жила бы себе богатой счастливой дурочкой, рожала моим родителям внуков, блядь, и ни-че-го бы не знала.

— А ты бы трахал то меня, то жену брата, то горничную, да? Кстати, если ты действительно любишь Римму, то зачем ищешь секса на стороне?

— Рот закрой и не лезь не в своё дело, — шипит он, и его голос становится холодным, как сталь.

Замолкаю. Сидим в тишине какое-то время. Я впервые за все эти дни смотрю на Макса, как на такого же заложника, как и я. Только он уже успел озлобиться и переродиться в чудовище. И я иду той же самой дорогой. Боже, как же страшно.

— Мне искренне жаль тебя, — грустно улыбаюсь. — Но, мне кажется, тебя просто используют. И ты это прекрасно понимаешь.

— Замолчи! — Макс вскакивает, как пережатая пружина, и толкает меня в плечо. Опрокидываюсь на спину и чувствую, как его ладонь зажимает мне рот. Цепляюсь ногтями ему в руку, но он будто не испытывает боли.

— Теперь еще и ты туда же! — рычит он. — Как шалава ночевала с моим братом. Ненавижу, поняла?

Макс наваливается сверху, всем весом придавливая меня к кровати. Я пытаюсь сопротивляться, но это бесполезно. Его рука тянется к ремню, и я вижу, как он срывает его с себя.

— Макс, нет! — пытаюсь крикнуть, но звук вырывается приглушённым мычанием в жесткую ладонь. Слёзы текут по моим щекам, и я дергаюсь изо всех сил, но он сильнее.

И вдруг его тело что-то подбрасывает в воздух. Макс вскрикивает и падает на пол, глухо ударяясь. Я подскакиваю на кровати и вижу Марка. Видимо, они с Риммой остались ночевкой. Он возвышается над братом. Его лицо — каменная маска, но глаза горят яростью.

— Я тут мимо проходил, — говорит он с холодной усмешкой, не отводя взгляда от Макса. — Я правильно услышал? Ты трахаешь мою жену? Или у тебя есть ещё один брат, о котором я не знаю?

Макс пытается подняться, но Марк хватает его за рубашку и резко тянет вверх. Удары наносит быстро и точно, как профессиональный боксер. Макс пошатывается, но группируется и выворачивается. Они начинают драться. Резко, яростно, как дикие звери.

— Прекратите! — кричу я, вскакивая с кровати. Меня трясёт, но я всё равно бросаюсь к ним, пытаясь разнять. Паника сдавливает внутренности, я чувствую, как сердце колотится, готовое выскочить из груди.

— Не лезь! — Макс, не глядя, грубо отталкивает меня на кровать, но я спотыкаюсь и лечу на пол. В этот момент Марк подхватывает меня, не давая удариться, и из-за этого пропускает удар в бок. Я слышу, как он тихо выдыхает от боли, но тут же снова берёт ситуацию в свои руки.

Он резко отталкивает Макса локтем, наваливаясь на него всей своей силой. Отпускает меня, припечатывает брата к стене и вколачивает в него кулаки удар за ударом.

— Марк! — вскрикиваю я в ужасе, боясь, что он убьет Макса, и закрываю рот ладонями от того, как громко слышно мой голос.

Но, на удивление, Марк останавливается и отходит от Максима, а тот сползает по стене, хватая ртом воздух.

— Ты мог прийти ко мне и поговорить! — рычит Марк, срываясь на гневный крик. Вижу, как напрягаются вены на его шее. — Но ты не пришел и даже не попытался ничего объяснить! И, раз ты взял моё без разрешения, то я имею право поступить точно так же с тобой. И сейчас я хочу трахнуть твою жену!