Слова отца режут меня как нож. В голове будто звенит набатный колокол. Я пытаюсь найти слова, чтобы возразить, но в мыслях хаос.

— Ты тоже видел этот контракт, пап. Тебя ничего не смутило в его условиях? Ты же мне и сказал, что это все фикция. Ничего, что я, по сути, стала товаром? — срывающимся голосом, почти шепотом я выдавливаю из себя эти слова.

— Перспектива брака с сыном Байковых куда более выгодна, чем любые неустойки, — отвечает отец, не колеблясь. — Ты не понимаешь, сколько возможностей открывает этот союз. Ты должна быть благодарной за такую возможность. Но если ты подашь на развод, то имей ввиду, что можешь забыть дорогу домой. В нем для тебя больше не будет места, — его слова бьют больнее плети и так равнодушно, что мне становится страшно.

— Ты продал меня, пап, — наконец, шепчу я, чувствуя, как слезы срываются с ресниц. — Просто предал. Продал, как дорогой, но ненужный товар.

Он вздыхает, как будто утомлен моей глупостью.

— Я не продал тебя, я инвестировал в твое будущее. Но, видимо, ты этого не ценишь.

Я молча сбрасываю вызов и сверлю глазами телефон. Внутри все кипит, и меня буквально разрывает на части. Да, у меня нет с отцом теплых чувств. После смерти матери он полностью погрузился в бизнес и занимался делами, а дома появлялся редко. Я росла под присмотром нянек, и, возможно, поэтому научилась не рассчитывать на него.

Когда я стала старше, я знала, что у отца есть другие женщины. Он их ко мне не приводил, скорее всего, просто жил у них, потому что дома его не бывало неделями. Но вот осознавать то, что он тоже относится ко мне как к вещи, было особенно больно. Мне так больно, что я даже не могу нормально плакать. Сижу в оцепенении, просто сверлю взглядом одну точку, пытаясь переварить его слова.

Самые теплые воспоминания детства — это когда я ходила на дни рождения к друзьям и наблюдала за их семьями. Когда видела, как их родители обнимают их, заботятся, смеются вместе с ними. Тогда мне казалось, что в жизни должно быть именно так. Но теперь я понимаю, что отец всегда видел во мне лишь обузу, которую со временем он скинет на будущего зятя, а потом инструмент для достижения своих целей.

Наверное, около часа спустя я, наконец, прихожу в себя после разговора, поднимаюсь с места и спускаюсь вниз. Макса нет. Свекровь стоит в холле, осматривая цветочные композиции. Я останавливаюсь на лестнице и разглядываю ее. Ее заботит, свежие ли цветы в ее доме. Возможно, что-то еще подобное. Бутафория. Имитация жизни.

В голове зреет некрасивый план. Мне жутко некомфортно, но я сжимаю зубы. Пора начинать с чего-то путь к своей свободе.

— Ирина Николаевна, я хотела бы съездить в магазин, — говорю, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Мне нужно купить деловую одежду для работы.

Свекровь оборачивается и осматривает меня с ног до головы, критически оценивая мой внешний вид.

— Конечно, дорогая, эти вещи следует сменить. — говорит она с легкой усмешкой. — Но не вздумай покупать что-то ниже премиум класса. Пусть никто не подумает, что мы на тебе экономим. Сейчас я принесу твою карту. Виктор, наверное, забыл ее тебе отдать.

Она уходит и возвращается спустя пару минут, протягивает мне карту. Я беру её, чувствуя, как внутри растет стыд и раздражение. Но проглатываю гордость и благодарю, мило улыбаясь.

— Ни в чем себе не отказывай. Я бы поехала с тобой, но у меня запись к косметологу, — добавляет она, явно довольная моей покорностью. — Так что, тебе придется справиться самой.

Я киваю и снова выдавливаю слабую улыбку.

— Конечно, Ирина Николаевна, — отвечаю я, стараясь не показать, как мне противно от самой себя и от этой фальшивой игры.

Свекровь кивает и отворачивается, а я направляюсь к выходу. Водитель уже ждет, открывает передо мной дверцу, и я сажусь в машину. Я не могу больше ждать или надеяться, что кто-то придет и спасет меня. Нужно брать свою судьбу в свои руки.

Мы подъезжаем к торговому центру, и я выхожу из машины. Первым делом я иду не в бутик с одеждой, а в ювелирный магазин. Я осматриваю витрины, и мое внимание привлекают золотые часы. Дорогие, массивные, с тяжелым браслетом. Без бриллиантов, только золото. В голове сразу рождается мысль: если я решу сбежать, их можно будет продать в ломбарде. Они будут моей страховкой.

Продавец подходит ко мне, дежурно улыбаясь, и спрашивает, чем может помочь. Я указываю на часы.

— Эти, пожалуйста. Я хотела бы их примерить.

Вижу в его глазах сомнение, но он все же достает часы из витрины и аккуратно надевает на мое запястье. Часы тяжелые, и их вес словно придает мне чувство уверенности. Я рассматриваю их, поворачиваю руку, и мне нравится, как они выглядят. Для меня это не просто украшение. Они станут символом моей решимости.

— Беру, — говорю я, не задумываясь. Продавец кивает и начинает оформлять покупку. Я достаю карту, которую дала Ирина Николаевна, и расплачиваюсь. Когда оплата проходит, на лице продавца мелькает уважение. Он явно привык к богатым клиентам, но, кажется, все равно впечатлен.

Часы аккуратно упаковывают в коробку, и я забираю пакет, чувствуя, как внутри меня поднимается волна облегчения. Это маленький шаг, но он сделан. Моя первая покупка не для того, чтобы угодить кому-то, а для себя, для своей безопасности.

Я выхожу из ювелирного и направляюсь в бутик с одеждой. В голове уже выстраивается план. Мне нужна одежда, которая будет соответствовать моему новому образу — деловая, строгая, но такая, в которой я буду чувствовать себя уверенно. Я пересматриваю костюмы, платья, блузки, и наконец выбираю несколько комплектов.

Черный брючный костюм, бежевое платье-футляр, красная юбка и несколько шелковых блузок классического кроя.

Всё это выглядит стильно и дорого, и я понимаю, что в таком виде я смогу не просто выглядеть как часть их мира, но и противостоять ему.

Вхожу в раж. Сумка, обувь, пальто. Дорогой телефон. Подумав, возвращаюсь в ювелирный и докупаю золотую цепочку на шею. Прожигаю деньги. А они все не кончаются. Не тороплюсь домой. Пью кофе в маленькой уютной кофейне.

Понимаю, что волна эйфории отхлынула и меня снова ничего не радует. Да, я обеспечила себе небольшой резерв на всякий случай. Но… выдастся ли он?

Последним покупаю белье. Выбираю несколько комплектов из тонкого кружева, чтобы было незаметно под офисной одеждой.

Продавцы упаковывают мои покупки, и я выхожу из магазина, направляясь к машине. Водитель встречает меня и укладывает пакеты в багажник. Открывает передо мной дверцу, и я сажусь на заднее сиденье, устало откидываясь на спинку.

Золото лежит у меня в сумке, и его наличие дарит мне эфемерное чувство безопасности. Я не знаю, что ждет меня дальше. Но я больше не буду просто подчиняться. Если уж меня сделали пешкой в этой нечестной игре, то нужно постараться дойти до конца поля и стать дамкой.

Я работаю у Марка уже вторую неделю. Марк и Макс вместе управляют компанией отца, но Макс то и дело пропадает с работы, используя всевозможные предлоги — встречи, переговоры. Вся основная нагрузка ложится на Марка, и это заметно всем.

Сначала я сидела в приемной возле его кабинета, занималась бумагами и отвечала на звонки, но несколько раз приходил Макс и начинал цепляться ко мне. Это происходило в основном в моменты, когда Марк отсутствовал или был занят настолько, что не мог сразу вмешаться. Макс словно специально ждал этого момента.

После одного особенно неприятного инцидента Марк пересадил меня к себе в кабинет, и теперь я работаю рядом с ним.

Сижу за столом в углу, стараясь не мешать его работе. Но не могу не заметить, что почти все серьезные вопросы сотрудники обсуждают именно с Марком. Он для них — настоящий авторитет. В его голосе и взгляде чувствуется уверенность, которая, похоже, успокаивает всех вокруг.

Я вижу, как он справляется с огромным количеством задач, и хочу помочь ему, насколько это возможно. Я чувствую, как его решимость, его стремление все контролировать заражают меня, и я стараюсь делать все, чтобы он мог сосредоточиться на главных задачах.