— Ну что же, пойдём, посмотрим что там? — сказал он сам себе, потом взял Олимпиаду за плечи — Бабушка, сегодня вы со мной не идёте. Так надо.

Олимпиада Серафимовна, удивившись твёрдости его интонаций, даже не пыталась спорить. Перекрестила Юса-Егора в спину и прильнула к глазку двери, пытаясь понять, что так взволновало «внучка».

Дверь в квартиру Лены была закрыта неплотно. У Юса обострилось восприятие, и он видел ауру того, что происходит в помещении. Голубая аура Лены, в панике, металась между сдавливающими коричневыми аурами двух чужаков.

Юс, осторожно проник в квартиру. Он знал, какие половицы скрипят, и перешагнул их. Прижимаясь к стене, шёл так, чтобы не засветиться в отражающих поверхностях мебели, и его появление перед бандитами, оказалось полной неожиданностью для них. Они-то шли «на беседу» с беззащитной одинокой девахой, полностью уверенные в своей неуязвимости.

Юстий, одним резким движением, переставил Лену себе за спину, и закрутил руку парню, пытавшемуся схватить девушку. Уже, отправляя его лицом в диван, он увидел, что второй гость выхватил пистолет.

— Сейчас будет огонь, — мелькнуло в сознании.

Он успел повалить девушку на пол и прикрыть собой. Грохнули пять выстрелов. Взмокший, но уверенный в себе Васёк, улыбаясь, опустил ствол. Но этот невозможный человек, только что, в упор расстрелянный им, метнулся прямо с пола, и бандит почувствовал, как хрустнул его нос. Затем ему вывернули руку и отняли пистолет.

Юс сделал шаг назад, загораживая собой Лену и освобождая проход.

— Уходите, — спокойным голосом, сказал Юстий. — Не приходите больше, убью.

— Ты, что — Бетмен? — просипел Васёк. — Посмотрим ещё: кто кого.

Он закидывал голову назад и прижимал к лицу шот Лены, до этого мирно висящий на стуле.

— Ходи, теперь — оглядывайся! А ты, — он поискал глазами Лену, но она затаилась за спиной своего защитника, и даже дышала через раз, — или через неделю возвращаешь долг муженька, или идёшь к нему в яму, вместе с этим дуболомом. Визирь даже счётчик вам не будет включать.

«Спортсмен» помог Ваську подняться, но тот отпихнул подельника, и, пошатываясь, но, пытаясь сохранять своё бандитское достоинство, вышел из квартиры Лены.

На полу скученно валялись, не пробившиеся к человеческому телу, пять пуль.

Лена не плакала. Она сидела на полу, обняв себя за плечи. Её била мелкая дрожь.

Юстий, проследил, чтобы бандиты ушли, вернулся и, взяв её на руки, словно пушинку, понёс в квартиру Олимпиады Серафимовны. Бабушка, не говоря ни слова, распахнула перед ними дверь. Полицию она уже вызвала.

— Поживёт пока у нас! — сказал Юс.

Олимпиада и не возражала. Она хотела предложить для Лены диван, но Юс, не спрашивая и, ни сколько не сомневаясь, отнёс её в свою комнату. Уложил на кровать, укрыл пледом.

— Ты полежи. Мне надо вернуться к тебе в квартиру. Там полиция приехала. Когда будут допрашивать, говори, что я сразу был у тебя. На кухне сидел, букварь читал.

Он поцеловал её в висок, и девушке так стало хорошо, что она всхлипнула и уснула.

Выходя из квартиры, Юстий, мимолётным движением, спрятал отобранный у бандита пистолет, между коробками на антресолях.

Олимпиада была на вершине славы! Постепенно стали собираться соседи и она всем выдавала нужную версию.

Приехали не только следователи. С мигалками прилетела группа быстрого реагирования. Полицейских волновало не столько нападение, сколько факт применения огнестрельного оружия и то, где это оружие сейчас находится.

— Зачем они приходили?

— Чья кровь?

— Где вы стояли?

— Куда делся пистолет?

Обнаружив гильзы и соответствующую им кучку пуль на полу, следователь спросил:

— А почему вас не убили?

— Он промахнулся, — с невозмутимым видом ответил Юстий.

— Но тогда пули должны быть в стене, в потолке или в полу, а они мирно валяются на виду, — полицейский с подозрением посмотрел на Юса.

Тот, открыто глядя в глаза следователю, пожал плечами.

Заставили разбудить Лену. Она, забравшись с ногами на диван, рассказывала о звонке бывшего мужа, о его долгах и о требованиях бандитов. Девушка подтвердила, что Юс сразу был в квартире и что он смог сломать нос одному из мордоворотов. Почему пули не долетели до них, она не знает. Лена же вспомнила, что в разговоре был, упомянут Визирь.

Всё закончилось далеко за полночь. Следственная группа сделав смывы, взяв у всех отпечатки пальцев, сфотографировав обстановку и, конечно, собрав улики, уехала. Разошлись соседи и понятые. Они, оставшись втроём, переглянулись и почувствовали себя заговорщиками. Хотя, им не привыкать! Психиатричку они победили, победят и некоего Визиря.

— Предлагаю всем пойти отдыхать, а завтра, Лена, едем к твоим родителям! Майские праздники проведём на природе! Заодно и подумаем, как быть дальше, — решительным голосом сказала Олимпиада Серафимовна.

Она лежала в чужом доме, на чужой скрипучей кровати и думала о мужчине, который её спас. То, что Лена увидела, подтверждало, что Юс необычный человек. Она даже не заметила всех тех движений, которые он произвёл. Только, вдруг, почувствовала, что упирается носом в его спину, где-то в зоне лопаток. Услышала оглушающие звуки выстрелов. Ей страшно, но она в домике из его тела и рук. Тепло! Бандит, знающий, что такое периметр, грозит гневом Визиря. А потом её, как маленькую девочку, куда-то понесли, закутали в плед, сказали спать и, через нежный поцелуй в висок, послали волну умиротворения. Бетмен!? Нет, он дракон — её дракон. Ей очень захотелось стать его женщиной.

Глубокая ночь.

— Наверное, все спят, — подумала Лена и начала медленно вставать.

— Только не скрипи, только не скрипи, — уговаривала она кровать.

На цыпочках выбралась в зал. Там, на диване, тихо спал Юстий. Лена прислушалась: из комнаты Олимпиады Серафимовны раздавалось похрапывание. Девушка, тихо ступая по холодному полу, подошла к дивану и присела на корточки. Внутри всё дрожало, ей было стыдно, но её здравый смысл молчал, и она, коснулась кончиками пальцев лица мужчины.

— Мой дракон! Я тебя люблю! — сказала она одними губами.

— Ты — моя истинная пара! Ты моя жизнь! Я люблю тебя! — Юстий, ответил ей на уровне полузвука, но она услышала его и замерла.

Мужчина, подхватил её на руки. Она, получив ощущение полёта, чуть не вскрикнула, но закусила губу и лишь сильнее прижалась к его мощному, играющему мышцами, телу.

А Юстий думал о том, что несёт на руках своё самое дорогое сокровище. Ради этой женщины он готов умереть ещё раз.

Зайдя в комнату, растерялся — слишком скрипучей была кровать.

— На пол! Давай на пол! — прошептала Лена.

Мгновение, и с кровати на пол слетело одеяло. Юс нежно коснулся её рта губами. Она, почувствовав прилив внизу живота, застонала, глубоко и с наслаждением вздохнула, и почувствовала, как твёрдо и упруго среагировал его организм. Лена, судорожно, стала стягивать с себя бельё. Юстий перехватил её руки и, целуя их по внутренней стороне, от запястий до подмышек, вдохнул, едва уловимый, запах сладкого женского пота.

— Какая же ты вкусная! — прошептал он.

Помог ей лечь и плавными движениями, запуская под резиночки пальцы, поглаживая самые чувствительные места, освободил её от трусиков и лифчика. Его рот горячим дыханием ласкал её всю, и она поймала себя на том, что начинает стонать.

— Ой, Олимпиада! — мелькнуло в голове, и она прикусила свой кулак.

Все их выпуклости и впуклости отлично подошли друг к другу. Возникло ощущение единения. Они, замерев на мгновение, вошли в темп общего движения, которое всё ускорялось и углублялось, и в высшей точке наслаждения, Лена, распахнув глаза, увидела, что их тела светятся.

Они уснули в обнимку, прямо на полу.

За стеной, старательно изображая храп, улыбалась Олимпиада Серафимовна.