— Что же они тебя не увели? — хмыкнул Мэльс.

— Я их кашкой угостил и хлебушком. Духи во всех мирах любят покушать, — засмеялся Визирь.

— А почему собака убежала? — спохватилась вдруг Лена.

— Не собака это была, деточка, а волк.

— Волк? — Визирь наслаждался выражением ужаса, появившегося на лице Лены.

— Не называй меня деточкой! — вдруг неожиданно сказала она. — Родители меня назвали Леной.

— А ты, не называй меня Антоном. Визирем меня назвала жизнь.

— Юстий, прекрати, пожалуйста, этот кошмар! — Лена стояла у рамок, с растянутыми на них шкурками несчастных кротов и рыдала.

— Леночка, не плачь, мы что-нибудь придумаем! — Юстий, даже представить не мог, что вид красивых блестящих шкурок, может вызвать не восхищение, а жалость и отчаяние.

— Проблема в том, что для всех мы добываем крота, для шубы твоей жены, — Визирь то ли смеялся, то ли ворчал.

— Скажешь своим, что жена передумала — не понравился, мол, мех. А для охотоведов сойдут те десять, которых поймали.

Дорогущая шуба из шкурок крота была однозначно отвергнута. Радовалась Лена, вздохнули с облегчением братки, и не верили своему счастью кроты.

Неделю спустя.

В лес теперь ходили втроём. Визирь вёл, Юстий слушал и искал, а Мэльс помогал копать. Из охраны брали только Маршала. Больше и не надо, потому что с ними всегда был Волк. Он тенью выходил из леса и ложился на бугорок в конце поляны. Вся его напряжённая поза, торчащие вздрагивающие уши говорили о том, что зверь настороже. Гордое животное ни разу не приняло гостинца от людей, только мимолётная ласка от Юстия принималась им в качестве благодарности.

— Мэльс, подойди ко мне, — позвал Юстий через неделю поисков. — Всё, что я слышал до этого, издавало короткий звук, потому что лежало на твёрдой почве, почти на поверхности. От звука, который я слышу сейчас, идёт эхо, но вибрация очень слабая. Словно то, что мы ищем. находится в некоей камере под землёй. Может, проверишь?

Мэльс и Визирь, в предвкушении получения желаемого, подошли к Юстию. Адвокат взял топор и, опустившись на колени, стал обухом постукивать по месту обозначенному Юстием, постепенно смещаясь влево. Потом закрыв глаза, задумался и, уже вставая, сказал:

— Да, в этом месте пустота. Довольно большая. Вероятно здесь заброшенная штольня. Местные добывали уголь.

— Ну что, когда копаем? — с воодушевлением спросил Визирь.

— Думаю, что именно здесь копать опасно, потому что — штольня обвалилась. Может обвалиться снова. Нам надо найти безопасное место. Вы садитесь, а я поработаю.

И Мэльс, ползая на коленях, стал простукивать землю. Остановился он, когда, почти упёрся носом в Волка. Зверина недоумённо смотрела на Мэльса и скалилась.

— А, ведь, он лежит на самом безопасном месте! — удивился гном. — Копать надо под ним.

Юс, серьёзно посмотрел Волку в глаза и, положив руку ему на загривок, сказал:

— Это место моё. Вставай.

Волк, нехотя поднялся, и переместился под куст багульника. Юстий положил ладони на место, где лежал зверь, и в гулкий шёпот золота, влился голос дракона:

— Человек, здесь то, что ты ищешь. Его много. Очень много, — сказал он чётко.

— Копаем здесь, завтра рано утром! Выносим столько, сколько сможем взять, и думаю, что сразу надо будет увезти, — подвёл итоги этого дня Юстий.

На вечерней поверке было объявлено, что завтра финальный день для большей части участников экспедиции. В случае удачи, вечером в лагере должны остаться Юстий с Леной, Батон на своей машине, Мэльс, один боец и обслуживающий персонал из местных.

Вечером, выбрав удобный момент, к Лене подошла Таня.

— Елена Вячеславовна, попросите, пожалуйста, Визиря, чтобы он разрешил Жене задержаться.

— Женя, кто это?

— Конь, — Таня покраснела. — Мы пожениться хотим, но надо месяц ждать. А без регистрации брака, отец меня с Женей не отпускает.

— Таня, я не могу вмешиваться. У них строгая субординация.

Лене было невозможно жалко эту девчонку, вцепившуюся в первого попавшего парня.

— Таня, ты хорошо подумала? Ты же его совсем не знаешь. Он ведь бандит.

Таня замотала головой и закрыла уши руками.

— Не знаю, и знать не хочу. Я очень хочу отсюда вырваться.

Лена подумала, что, в конце концов — это не её дело.

— Тогда смело сама иди к Визирю. Женщин он не обижает.

Подъём в четыре. Быстрая разминка, плотный завтрак (когда только Алексей Максимович успел его приготовить?) и с рассветом все три внедорожника выдвинулись в лес. В лагере остались только женщины, повар и охранник.

К месту подошли, когда уже было светло. Чтобы их не разглядели операторы пожарных дронов, натянули маскировочную сеть. Вскоре Юстий почувствовал Волка, но зверь не лёг на привычное место, а стоял чуть в стороне, наблюдая за людьми.

Копали втроём. Вероятно, из-за присутствия гнома, лопатами махалось, словно они в песочнице играют. И, через полчаса, в склоне бугра, был прокопан довольно широкий лаз в старую штольню.

Они включили налобные фонари. Первым пошёл Юстий. Проход был узким и низким. Пришлось сильно наклоняться. Сделав первый шаг в этот коридор прошлого, Юс огляделся. Слева, в белом свете фонаря, он разглядел распластавшийся по земле скелет. Тот лежал головой по направлению к штольне, до груди, придавленный слоем породы. По элементам полуистлевшей одежды, было понятно, что это — казак. Правая рука, солдата императорской России, крепко сжимала ножны с шашкой.

— У клада есть охранник, — подумал Юстий. — это может осложнить нашу задачу. Интересно, зачем он вернулся, тогда, сто лет назад.

Следом осторожно ступал Визирь.

— Вот, кто нас водил вокруг! — прошептал он, увидев останки казака. — Надеюсь команды: «Шашки наголо!» — мы не услышим.

Мэльс шёл последний. Он почувствовал, как загудели стены и потолок столетней выработки, когда в штольню рванул свежий лесной воздух.

— У нас очень мало времени. Будьте готовы выйти по первому моему кличу, — предупредил он подельников.

Им повезло — совсем недалеко от лаза, они наткнулись на составленные друг на друга, опломбированные зелёные ящики, с гербом Российской Империи. Вскрыв верхний, обнаружили, вплотную уложенные, килограммовые золотые слитки.

Визирь по рации скомандовал бойцам спускаться к ним. Из-за небольших размеров штольни, ящики передавали по цепочке. Шофёры, которые в этот раз были со всеми, принимали их наверху. Вынесли довольно много, когда завыл Волк.

— Быстро все наверх, — заорал Мэльс, сейчас рухнет.

И этим мужчинам, прошедшим, с Визирем «огонь и воду», стало страшно. Умирать, как казак, никто не хотел. Они выскакивали из штольни со скоростью пробки от шампанского. Юстий и Визирь понимали, что это всё останется здесь навсегда. Им было обидно.

Мэльс чуял, как оседает порода, и орал на них уже матом. Визирь на ходу схватил, стоящий отдельно саквояж, но не выдержало столетнее крепление, оторвалась ручка, и разлетелся замок. Саквояж раскрылся, и по земле покатились золотые николаевские червонцы.

Визирь замялся лишь на секунду, чтобы подцепить горсть ценных монет, но успел увидеть, как над ними начинает оседать потолок. В три прыжка он оказался на воздухе.

Юстий тоже не удержался. Добежав до выхода, он выпихнул наружу орущего Мэльса, а сам метнулся к скелету и забрал его оружие, вместе с костлявой кистью.

Люди увидели, как Волк, прервав вой, рванулся в штольню, и как стал оседать бугор. За секунду до того как засыпало лаз, в клубах пыли появился Юстий с шашкой и волком в руках.

— Ну, ты и е…тый, — выдохнул Мэльс.

А Юстий весело засмеялся. Он вынул шашку из ножен, крутанул её таким красивым приёмом, что братки с уважением присвистнули.

— Спасибо, друг, и прости, — сказал он кому-то, а потом посмотрел в глаза Визирю.

— Вот теперь можно строить свою империю.