– Эстус, – голос Мартина прозвучал неожиданно мягко по сравнению с прошлым разом. – Мы не вправе тебя принуждать.

Все остальные посмотрели на него с удивлением, но сам Воевода оставался серьёзным:

– Если подумать, то мы и так хотим от тебя слишком многого. Для нас ты был персонажем из легенды, бесстрашным лидером среди своих братьев. Мы не думали о тебе как о человеке и никогда не представляли, что ты можешь оказаться вовсе не таким, как нам рассказывали.

Судя по голосам и топоту десятков ног, враги уже были на мосту за ветряком. Эстус закрыл глаза и отчаянно попытался вспомнить прошлое. Неужели в той, забытой жизни он и вправду был таким, как говорилось в легендах? Ведь в глубине души он твёрдо знал, что когда-то был воином. Неужели это ничего не значило? Неужели он всегда был размазнёй, как сейчас? Не мог же его характер полностью измениться от потери памяти! Значит, где-то глубоко внутри у него всё ещё были подходящие для воина качества?!

– Мы все сделали ошибку, возложив на него надежды! – воскликнул Мартин, оглядев остальных. – Он ничего нам не должен! Он увидел нас первый раз в жизни, а мы посмели что-то от него требовать!

"Это правда", – подумал Доминус. Он не был никому должен. Он был волен идти куда пожелает, и его совесть осталась бы чиста. Но зачем он всё-таки согласился на поход? Неужели только ради того, чтобы оправдать чужие ожидания?

– Ты можешь выбирать, Эстус, – Мартин вновь обратился к нему с дрожью в голосе. – Ты не обязан этого делать. Но правда в том, что без тебя нас всех ждёт смерть. И потому все мы умоляем тебя… Если ты сможешь, прошу, спаси нас!

Повисло молчание. Доминус закрыл глаза и сосредоточился на собственном дыхании, пытаясь собраться с мыслями. Будь он один, то точно попытался бы сбежать, но разве мог он бросить этих несчастных, беззащитных полуросликов на растерзание безжалостным врагам? Эстус никогда не хотел сражаться, но ему не оставили выбора: что бы он ни сделал, в результате его действий должна была пролиться кровь. Это было неправильно, мерзко, несправедливо! И те, кто вынудил его сделать этот ужасный выбор, заслуживали возмездия!

Он достал из-за спины оба своих клинка, и они запылали ярче, чем когда-либо. В первый раз за всё время его новой жизни Повелитель Огня чувствовал, как по телу разливается гнев.

– Да пошли вы… – прошипел Эстус, а затем поднял барьер Аспидоса, выскочил из-за ветряка и, остановившись прямо перед готовым стрелять отрядом врагов, заорал. – Чёртовы ублюдки! Это из-за вас я оказался в такой заднице!

– Летио и… – крикнул один из вражеских командиров, но его голос потонул в рёве огня. Пламя вырвалось из мечей Доминуса и устремилось вперёд, пожирая всё на своём пути.

Лаборейцы хорошо переносили холод;оно и понятно: иначе они бы просто не выжили в мире потухшего солнца, где постоянно завывали ледяные ветра из Бездны, а единственными источниками тепла были кристаллы и горячие трубы. Но сейчас даже всей их природной стойкости к морозу было недостаточно. Без согревающего света кристаллов нижины ветряков постепенно леденели. Фил укутался в плащ и растирал окоченевшие руки, но это не помогало. Холодный ветер пробирал до костей, и он становился всё сильнее и сильнее. Они прятались под механизмом ветряка уже больше получаса, а помощь всё не приходила. С каждой минутой Фил всё больше опасался, что такими темпами они просто замёрзнут насмерть.

Юлиус сидел рядом, понурив голову и не спеша заводить разговор. Они находились в полной темноте, и выражения его лица было не разобрать, хотя Фил не сомневался, что оно было угрюмым. Только свет от вражеских фонарей изредка мелькал далеко вверху. Чуть поодаль виднелся исполинский бок дракона, прицепившегося к ветряку. Чтобы чем-то себя занять, Фил не сводил с него глаз. Вскоре он заметил, что с моста на шар была опущена верёвочная лестница, которая раскачивалась из стороны в сторону под ударами ветра.

– Интересно, – сказал он дрожащим от холода голосом, – почему шар не сдувает?

– Какая разница? – пробормотал Юлиус. – Наверное, зацепился за ветряк. Ну и тугодум же ты…

Фил пригляделся к другим ветрякам. Все они имели коническую форму, сходящуюся к нижине, и уцепиться на них было не за что. Единственным местом, к которому можно было прикрепить шар, оставались непосредственно лопасти. Но при таком ветре…

– Погоди! – внезапно Фила осенило. – Ветряки ведь не работают, так? Их вращение заблокировано!

– И что с того?

– А если их опять включить? Ветер приведёт лопасти в движение, и шар больше не сможет за них держаться! – эта идея так понравилась Филу, что он вскочил на ноги и даже согрелся.

– Как ты себе это представляешь? – фыркнул Юлиус. – Сделать это можно только из центра управления, а там полно этих остроухих.

– Да я не говорю, что мы сможем. Просто думаю вслух, – пожал плечами Фил и снова сел.

Смысла в этой идее не было, по крайней мере пока не подоспел владыка Эстус. Но когда Фил снова почувствовал холод и загрустил, вдалеке раздались крики. Избранные насторожились. Несколько отрядов остроухих пробежало мимо центра управления, все прочие насколько хватало глаз тоже устремились в одном направлении. С такого расстояния было не разобрать, что происходит, но вдалеке засверкали выстрелы вражеского оружия.

– Смотри! Наверное, наши здесь! – воскликнул Фил.

– Они что, ввязались в бой? – сказал Юлиус. – Отлично! Это наш шанс!

– Да! Мы можем пробраться в центр управления и включить ветряки!

– Ты что, дурак? Уходим отсюда, пока они отвлеклись!

– Что?! – Фил не поверил своим ушам. – Но там же Мари! И Мартин! И все остальные!

– С ними Доминус, так что не беспокойся. Если они выживут, то нас догонят, – равнодушно сказал Юлиус и направился в сторону лестницы. – А мы дойдём до входа в туннели и вернёмся в Цитадель. Эта затея с самого начала была идиотской…

– Нет! Погоди! – отчаянно крикнул Фил, когда его напарник начал вслепую взбираться наверх. – А как же твоя мечта? Думаешь, тебя изберут Верховным Правителем после того, как ты вернёшься ни с чем, да ещё и бросив остальных?

– Да мне плевать! – со страхом выпалил Юлиус. – Я просто хочу не сдохнуть и вернуться в безопасное место!

– Если мы не найдём Детей Фейберуса, безопасных мест скоро вообще не останется! – Фил начал карабкаться вслед за ним. – Юлиус! Если Тьма победит, всех нас ждёт смерть!

– Ну и пусть! Почему я должен рисковать собой, чтобы спасать кого-то?! Разве другие поступили бы так ради меня?! Всю мою жизнь эти лицемеры улыбались мне в лицо и плевали в спину! В Тартар их всех! В Бездну…

До конца лестницы оставалось совсем немного, когда он замолчал на полуслове и остановился. Мгновение – и Фил понял, что Юлиус отпустил поручни и сейчас опрокинется прямо на него. Вскрикнув, он высвободил одну руку и со всей силы сжал плащ напарника, прежде чем тот успел упасть. Юлиус повис над Бездной, в ужасе размахивая руками и ногами. От такой тяжести из глаз полетели искры, но Фил не посмел разжать пальцы. Наконец, Юлиус уцепился за лестницу. Прижавшись к холодному металлу, они отдышались.

– Что случилось? – выдавил Фил, сердце которого колотилось со страшной силой.

– Не знаю, – дрожащим голосом пробормотал Юлиус. – У меня как будто молния перед глазами сверкнула, и я на секунду потерял сознание… Ладно, надо выбираться отсюда.

Медленно вскарабкавшись в техничку, они уселись на ровный пол, не в силах выдавить ни звука. Наконец, обескураженный Юлиус с удивлением уставился на Фила и выдавил:

– Ты. Ты спас меня. Почему?

– Ты упал прямо на меня, я успел схватить твой плащ…

– Да, но почему? После всего, что я тебе наговорил… На твоём месте я бы и пальцем не пошевелил.

– В смысле, почему? – в недоумении спросил Фил. – Ты падал.

Юлиус на мгновение застыл, но потом только махнул рукой, встал спиной к нему и о чём-то задумался. Фил уже знал, что предпримет дальше, и, собравшись с духом, сообщил: