Весьма заслуживает внимания и рассказ о проходе в Горах Валинора. По Сильмариллиону валар проложили этот проход — Калакирья, или Путь Света — только после прихода эльдар в Аман, ибо «даже среди сияющих цветов в садах Валинора, залитых светом Древ, они [ваньяр и нолдор] все же временами жаждали видеть звезды» (с. 59); в то время как в нашем сказании это «естественная особенность», как бы продолжение длинного, глубоко вдающегося в сушу залива.
Из рассказа о пришествии эльфов на берега Великих Земель (с. 118) ясно, что Хисиломэ — это местность, граничащая с Великим Морем, что соответствует идентификации Хисиломэ как области, помеченной буквой «g» на самой ранней карте (см. с. 81, 112); и весьма примечательно, что мы сталкиваемся здесь с представлением о том, что Мэлько запер людей в Хисиломэ: в конечном итоге, отсюда происходит рассказ о том, как после Нирнаэт Арноэдиад Мэлькор наградил истерлингов за предательство, заточив их в Хитлуме (Сильмариллион, с. 195).
В описании холма и города Кора возникают черты, сохраняющиеся в описании Тириона на Туне. Ср. Сильмариллион, с. 59:
«На вершине Туны воздвигнут был град эльфов, белые стены и уступы Тириона; и высочайшей из башен того града была Башня Ингвэ, Миндон Эльдалиэва, чей серебряный светильник сиял сквозь морские туманы».
Золотая пыль и пыль «волшебных металлов», которую Аулэ насыпал у подножия Кора, покрыла обувь и одежды Эарэндиля, когда он подымался по «долгим белым лестницам» Тириона (там же, с. 248).
Здесь не сказано, давали ли свет отпрыски Лаурэлин и Сильпиона, которые боги дали Инвэ и Нолэмэ и «чье цветение никогда не прекращалось», но далее в Утраченных Сказаниях (на с. 213), после Бегства Нолдоли, Древа Кора упомянуты еще раз: деревца, подаренные Ингвэ, «все еще источали свет», а деревца, подаренные Нолэмэ, были выкопаны и унесены «неведомо куда». В Сильмариллионе сказано, что Йаванна сотворила для ваньяр и нолдор «малое древо по образу Тэльпэриона, от коего отличалось оно лишь тем, что не дарило собственного света»; его «посадили во дворах под Миндоном, там росло оно, и много его сеянцев появилось в Эльдамаре». Вот откуда происходит Древо Тол Эрэссэа.
В связи с описанием города эльфов в Валиноре я даю здесь стихотворение, озаглавленное Кор [Kór]. Оно было написано 30 апреля 1915 года (через два дня после Шагов гоблинов и Ты и я, см. с. 27, 32). Существует два его текста: первый — рукопись с подзаголовком «Во граде мертвом и пустом». Второй, машинописный, был, вероятно, первоначально озаглавлен Кор, но это название было изменено на Град богов [The City of the Gods], а подзаголовок стерт. Под этим заглавием стихотворение было напечатано в 1923 году в Лидсе[40]. В тексте не производилось никаких изменений, за исключением того, что в предпоследней строке «птиц гласа нет» было уже в рукописи заменено на «ни гласа нет». Кажется вполне вероятным, особенно если иметь в виду первоначальный подзаголовок, что стихотворение описывает Кор после ухода эльфов.
Кор
(Во граде мертвом и пустом)
Венчает вал огромный черный холм,
Вдаль на морскую синь взирает он
Под синью неба; из порфира пол,
На нем сияют жемчугом колонн
Дворцы из мрамора и храмы, что слепят;
И полосы коричневых теней
Поверх ворот и белых стен лежат
Следами от могучих древ ветвей,
Дерев-колонн с вершиной и столпом
Из черного базальта целиком.
Там дни забытые сбирают урожай
Теней безмолвных, не считая лет;
Средь башен мраморных ни гласа нет,
В беззвучном сне горит их белый жар.
★
История о появлении морских птиц Оссэ и о том, как солосимпи, к печали Оссэ, наконец явились в Валинор на лебединых кораблях, влекомых чайками, довольно сильно отличается от изложения Сильмариллиона (с. 61):
«Долгое время жили они [тэлэри] на Тол Эрэссэа; но медленно менялись их сердца, что влеклись к свету, льющемуся из-за моря на Одинокий Остров. Разрывались они меж любовью к музыке волн у их берегов и желанием вновь узреть своих родичей и взглянуть на великолепие Валинора; но под конец возобладала жажда света. Тогда Улмо, подчиняясь воле валар, послал за тэлэри Оссэ, их друга, и тот, хотя и горюя, выучил их искусству кораблестроения. Когда их корабли были построены, Оссэ подарил им на прощание множество сильнокрылых лебедей, что повлекли белые корабли тэлэри через безветренные моря. Так, последними, явились они наконец в Аман и к берегам Эльдамара».
Однако остались — в качестве дара Оссэ эльфам Тол Эрэссэа — лебеди, а корабли тэлэри сохранили форму кораблей, построенных Аулэ для солосимпи: они «были подобны лебедям с золотыми клювами и глазами из золота и гагата» (там же).
Следующий далее абзац (с. 125), содержащий географическое описание, весьма любопытен, потому что он довольно сильно напоминает (некоторые фразы совершенно одинаковы) описание из сказания Пришествие Валар и Создание Валинора, с. 68. Объяснение этого повторения предложено ниже. Эта вторая версия добавляет мало новой информации, основное отличие ее от первой — упоминание о Тол Эрэссэа. Теперь становится понятно, что Тенистые Моря — область Великого Моря к западу от Тол Эрэссэа. В Сильмариллионе (с. 102) данная концепция претерпела изменения, вследствие того, что Тол Эрэссэа встал на якорь в ином месте; во время Сокрытия Валинора:
«сотворены были Зачарованные Острова, а моря вокруг них наполнились тенями и смятением. И были те острова как сеть, брошенная на Тенистые Моря с севера до юга, покуда не достиг Тол Эрэссэа, Одинокого Острова, плывущий на запад».
Рассказ на с. 126 о проходе в Горах Валинора и холме Кор, стоящем в конце неширокого залива, повторяет кое в чем более ранее их описание в том же сказании, на с. 122. Это повторение объясняется, скорее всего, тем, что сказание писалось в два приема (см. выше, прим. 8); потому что первый из этих абзацев расположен в переписанной чернилами части текста, а второй — в написанной карандашом. Я думаю, что, пересматривая текст, отец просто перенес ближе к началу абзац, касающийся прохода в Горах, холма и залива, и что если бы он переписал сказание до конца, второй абзац бы исчез. Это объяснение может также относиться и к повторению абзаца об островах в Великом Море и берегах Валинора из сказания Пришествие Валар и создание Валинора; но в этом случае приходится допустить, что переписывание чернилами первоначально написанного карандашом текста выполнялось, когда второе из сказаний уже сильно продвинулось вперед.
