— Садитесь сюда, сейчас коротко введу в курс дела, — Редькин показал на ряд стульев у стены, где обычно сидели инструкторы и секретари первичных ячеек на политинформации. — Долго говорить не буду. Люди вы все взрослые и понимаете, почему вас позвали. Товарищи хотят выразить вам благодарность за вашу работу. И узнать о роли партии в результате, который вами достигнут. Ребята, вы сами понимаете, что без партии и государства мы ни туда и ни сюда, поэтому выразите благодарность. Своими, простыми словами. Ни имена, ни фамилии не называйте. В партии не поощряется культ личности. Коротко расскажите о своих дальнейших планах и пожеланиях в поддержке. Помните, КПСС — народная партия, но всё-таки будьте скромными. Да и в целом, будьте скромными и сдержанными. Если что будет непонятно, лучше так и скажите, что пока не имеете на этот счёт мнения. Если будут спрашивать, нуждаетесь ли в чём-либо, ответите, что ни в чём не нуждаетесь. Все просьбы, пожелания, передавайте директору школы, а он мне. На этом всё. Вопросы имеются?

— Нет, не имеются, — покачала чёрными кудряшками и белым бантиком Арина. — Всё понятно, спасибо большое.

Выглядела она сногсшибательно! Мама постаралась! Чёрное платье с кружевным воротничком, белоснежный идеально отглаженный фартук, на котором гордо горит красный значок ВЛКСМ, и белый бант на взбитых чёрных волосах. И ещё белые колготки! И две медали на шее! Золото и серебро! Платье чуть ниже середины бедра и во времена Арины считалось бы мини, но здесь никто ничего пока не говорил. Так ходили почти все, а многие в школе носили платья и короче, что называются супермини, та же Малькова.

Соколовская со своими белокурыми волосами, голубыми глазами и точёной фигуркой в коротком платье и белых колготках была очень красива и выглядела как эльфийская принцесса! На белом фартуке тоже значок ВЛКСМ, а на шее две медали.

Левковцев одет, как и положено тренеру и воспитателю советской молодёжи, — строгий чёрный костюм, белая рубашка и галстук.

Пока Редькин давал наставления фигуристкам, раздался громкий звонок, приглашающий в зал заседаний.

— Всё! Пора! Звонок дали! — сказал Редькин и поднялся со стула. — Надо идти. Ни пуха!

Зал заседаний находился на втором этаже. Это было монументальное помещение высотой и размером с малый кинозал. На сцене находился длинный председательский стол с рядами микрофонов и небольшая кумачовая трибуна рядом. За столом на обтянутой красным бархатом стене величественно выступал большой… Нет! Просто громадный, от пола до потолка, барельеф с бронзовыми профилями Карла Маркса, Фридриха Энгельса и Владимира Ильича Ленина.

Зал был оформлен в стиле кинотеатра: красные драпировки на стенах, светильники-рожки, похожие на театральные, и большая хрустальная люстра на потолке. Современные сиденья были обиты красным кожзаменителем. На стене, противоположной сцене, тускло блестел огромный бронзовый герб СССР.

Примерно половина зала была занята. Сидели в основном мужчины очень представительного вида, среди них всего несколько женщин. Арина сразу же увидела Соколовского, сидевшего во втором ряду. Вот так да! Отец Марины пришёл, что собственно говоря, было неудивительным. Люди молчали, глядя на стол заседаний и сидящих за ним. В центре, на месте председательствующего, расположился первый секретарь горкома Силаев, вокруг него с одной стороны Редькин, с другой стороны Левковцев и фигуристки. Когда все собрались, Силаев пошёл к трибуне и начал речь. Говорил он как бывалый партаппаратчик, совершенно без бумаги, при этом говорил бегло и ни разу не запнулся, когда сыпал общими фразами.

— Товарищи, хочу поприветствовать вас на торжественном собрании, посвящённом радостному событию. Наши землячки, комсомолки Людмила Хмельницкая и Марина Соколовская в упорной борьбе завоевали золотую и серебряную медали по фигурному катанию. В Свердловске, товарищи! В столице области!

Силаев сделал паузу, чтобы пропустить вялые ожидаемые аплодисменты, потом продолжил.

— Это событие, уважаемые товарищи, является наглядным показателем, что партия и органы городской исполнительной власти идут в тесной связке, в правильном направлении, постоянно повышая уровень физкультуры и спорта в нашем городе, содействуют оздоровлению трудящихся, а это несомненно скажется в борьбе к приближению целей, поставленных перед нами Политбюро и советским правительством.

Тут опять раздались продолжительные аплодисменты, которые Силаев сумел погасить, только подняв руки.

— Однако не будем перетягивать одеяло на себя. Нельзя недооценивать, товарищи, и роль самих спортсменок. Пусть девушки сами расскажут о своих успехах и путях, которыми они их достигли. Давайте девчата, вам слово.

Силаев показал на трибуну и прошел на своё председательское место.

Арина посмотрела на Соколовскую и кивнула ей головой, но та отрицательно качнула головой в ответ. Этим простым незамысловатым перепихиванием они вызвали негромкий смех присутствующих. Соколовская не хотела говорить! Ну что ж… Сами напросились! Арина решительно встала со стула, едва не уронив его, придержала за спинку и прошла к трибуне. Сейчас выступит великий мастер риторики и ораторского дела!

Когда Арина встала за ораторскую трибуну, раздался гром аплодисментов. Арина улыбнулась и подняла руку, призывая к тишине.

— Здравствуйте, дорогие… товарищи! Меня зовут Людмила Хмельницкая. Мне 14 лет, но я уже чемпионка Свердловской области. Это достижение я завоевала в упорной борьбе с сильнейшими фигуристками не только нашей области, но и Томска, Новосибирска, Казахстана и Киргизии…

В этом месте речи Арины раздались очень громкие аплодисменты и даже некие зачатки удивления и восторженных возгласов. Лица присутствующих выражали подлинный интерес! Подождав, пока овации смолкнут, Арина продолжила.

— Было ли мне легко? Нет! Ни капли нелегко мне было! Но я помнила всегда, что я не одна. Что за моей спиной партия, комсомол, пионеры. Рабочие и служащие. Пенсионеры и дети. Мои земляки. За моей спиной великий город Екатинск — оплот обороны нашей Родины. Это всё придавало мне сил. И потому я выстояла, стиснув зубы и собрав волю в кулак. И сейчас перед вами, дорогие товарищи, торжественно клянусь — на предстоящем первенстве СССР постараюсь выступить достойно…

Речь Арины прервали очень громкие аплодисменты, переходящие в овации. Все встали. Через пару минут, дождавшись, когда все сели, Арина опять продолжила говорить.

— Вы знаете, товарищи, я комсомолка и не любительница давать пустые обещания… Поэтому я не сказала вам, что привезу с первенства страны обязательно золото. Потому что я знаю — это очень и очень трудно. Это… Как полететь на Луну! Ведь там соберутся сильнейшие фигуристки со всего Союза. Их одолеть будет почти невозможно. Но мы постараемся. Все вместе постараемся. Я постараюсь. Марина постарается. Мой тренер Левковцев Владислав Сергеевич постарается. И все вы, екатинские коммунисты, горячие борцы за дело Ленина, тоже постараетесь. От каждого из вас я буду ощущать поддержку за тысячи километров! Она будет наполнять меня силой! Больше мне сказать нечего. Извините за сумбур. Волнуюсь…

— Никакого сумбура! — крикнул из зала человек в форме генерала МВД. — Молодец! Всё от души! Ура! Качать бы тебя! Жаль, что девушка!

Собравшиеся в едином порыве встали с мест, и в этот раз не зааплодировали… Запели! Интернационал!

'Вставай, проклятьем заклейменный,

Весь мир голодных и рабов!

Кипит наш разум возмущенный

И в смертный бой вести готов.

Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем

Мы наш, мы новый мир построим:

Кто был ничем, тот станет всем'.

Потом выступали Соколовская и Левковцев, их слова тоже вызывали аплодисменты и восторженные крики. Но такого порыва единения присутствующих, какой вызвала Арина, уже не было…

После собрания, закончившегося так, как давно не заканчивалось ни одно заседание местных партийцев — хорошим настроением и шутками, товарищ Силаев позвал Левковцева и Редькина в свой кабинет на втором этаже горкома. Кабинет от пола до потолка был отделан полированным деревом и обставлен в лучшем духе номенклатуры — большой стол секретаря с зелёной настольной лампой и несколькими телефонами, длинный стол заседаний со стульями, массивные шкафы с документами, пережившие эпоху и портрет Горбачёва на стене. На столе председателя горкома, естественно, свежий номер «Правды».