– Быстрее, – он поманил Эши ведром в вытянутой руке. – Постарайся не шуметь, ладно?

Плантатор пожал плечами, оставил обувь на мокром берегу и шагнул по скользкому дну. Ноги так и норовили разъехаться, да и увесистая ноша в каждой руке мешала равновесию, но нырять в личный оазис Аганнара Эши не желал. Поравнявшись с Ройшем, он приготовился опустить вёдра, когда кухарь кивком головы и протяжным шипением попытался увести его внимание на другой берег озерца.

Эши замер и свернул голову чуть влево. По ту сторону озера заросли мечевика почтительно расступались, освободив место для небольшого поста, сложенного из сухих беловатых брёвен и плотного покрытого сеном. У спуска к воде, на сваленных полукругом камнях, разместились обитатели этого поста: трое крепких мужчин в кожанках и с красноватым отливом лиц. Всё те же наёмники из Файаксы, посланные охранять задворки виллы Аганнара.

Солдаты весело перекидывались неразборчивыми выкриками и трепали друг друга за плечи. Двое из них оставили на плоском камне высокие сапоги и теперь омывали в оазисе ноги, вспревшие от такой неудобной обуви.

– Стражники тут освежаются после ночной службы, – протянул, как песню, Ройш. – Лучшее место, чтобы набрать водицы.

– Вот как? – Эши хмыкнул, глядя, как покрытая жёсткими волосами нога наёмника по колено погружается в озерцо. – От их пота вода целебной становится, что ли?

– Дурак? – Ройш поморщился. – Самое главное – оно напротив них. Надо только зайти поглубже и осторожно выглянуть из-за кустов.

Вода уже добиралась до закатанных штанин, отчего промокший лён прилипал к ногам, но Ройш требовал, чтобы Эши забрался ещё глубже. Избитые ступни с трудом цеплялись за склизкое дно, пока плантатор медленно двигался в нужном направлении.

За щетинистыми кустами скрывалась ещё одна укромная бухта, и пустой она также не осталась. Прогал меж зарослями мечевика заняла стайка молодых ашмазирок. Были они простыми работницами при вилле, о чём говорили бесхитростные мешковатые платья из серой ткани на тех троих, кто ещё не успел раздеться и шагнуть к воде.

Эши сдавленно икнул при таком зрелище. Ещё трое работниц уже забрались в воды оазиса по бёдра, а утренний свет переливался в веренице капель на их бронзовых, молодых телах, не прикрытых ни единой ниточкой. Девушки посмеивались тихо, будто стараясь вести себя незаметно. Но едва ли их замысел был именно таким: всё же разместились они точно напротив отдыхавших солдат, и теперь смущённые взгляды файаксийцев по очереди устремлялись через озерцо.

– Это ещё что такое? – зашипел Эши, вновь укрывшись за ближайшим кустом.

– Лучшее, что ты увидишь за это утро, – Ройш пожал плечами, пока на лице его проступала недобрая улыбка. – За весь день, на самом деле. Все знают, что тут по утрам отдыхает ночная стража, так что и девки сбегаются.

– Не только сбегаются, – Эши опустил взгляд на покрытую ряской воду.

– Мечтают урвать файаксийского мужа, – кухарь говорил с восторженным придыханием и даже прикрыл глаза. – Говорят, этот народ умеет любить так, что обычная простачка почувствует себя императрицей.

– Похоже, ты и сам не прочь урвать файаксийского мужа, – понимающе сказал Эши.

– Иди-ка ты… – улыбка Ройша не дрогнула ни на миг.

– Ты как знаешь, но подсматривать нехорошо.

Кухарь что-то фыркнул себе под нос и поспешил наполнить вёдра. Эши решил заняться тем же. Он старательно подобрал место, свободное от сухих листьев и дохлых мух, и погрузил руку с ведром по самый локоть.

– Беги! – девичий голос разлетелся над оазисом.

Затрещали кусты за спиной Эши, плеснула вода. Сначала он подумал, что раздосадованный Ройш швырнул ведро и спугнул купальщиц, но кухарь всё так же держал обе кадки под поверхностью, а лицо его кривилось не то в изумлении, не то в испуге.

Последовала череда всплесков, с которыми несколько пар ног пытались выбраться из озера. Визги ашмазирок вдруг затихли, а на смену им пришёл вопль такой силы, что Эши ощутил холод по всему телу. Крик боли и ужаса.

Он разжал пальцы, позволил полному ведру утонуть и оставил пустое болтаться у поверхности. Вода стесняла движения, так что каждый шаг давался ему тяжело. Пришлось лечь грудью на разошедшуюся волнами и пузырями поверхность, чтобы обплыть опасные заросли.

Отчего-то Эши уже знал, что увидит над водой шершавую, длинную спину, что переходила в гибкий хвост, поднимающий брызги с каждым движением. Крокодил вцепился в ближайшую девушку чуть выше колена и теперь пытался оторвать конечность от тела, бьющегося в припадке страха и боли. Остальные служанки в ужасе выбежали из воды, а одна из них принялась метать в животное скомканные платья и сандалии.

Крокодил оказался не таким большим как те, что, бывало, выбирались на берега делянки семьи Бенезил. И всё же он был слишком крупным, чтобы бороться с ним голыми руками. Эши обернулся на другой берег, где растерянные солдаты впопыхах искали сложенные поодаль глефы и натягивали сапоги на мокрые ступни.

«Слишком далеко, не успеют».

Эши взмыл над поверхностью, выставил локти и обрушил весь свой вес на затылок твари. Удар привёл крокодила в замешательство, но отступил тот лишь на несколько мгновений. Этого, однако, хватило самой смелой из служанок, чтобы затащить истерзанную подругу на берег, куда уже набегал мелкой рябью побагровевший прибой.

Крокодил зарычал, вскинув голову с разинутой пастью. Кровь капала с острых зубов, а широко раскрытый глаз уставился на Эши. Вкусившая мяса животина жаждала добавки и теперь выбирала меж раненной жертвой и обидчиком, что вдарил по её затылку.

Эши не ждал следующей атаки. Размашистыми шагами он выскочил на берег, едва не поскользнувшись на последнем рывке, и бросился к забору, что высился совсем рядом. Несмотря на богатства Аганнара, этой части ограды не хватало ухода. Весьма кстати, как оценил Эши. Он нащупал стебель потолще и легко вырвал его. Острый конец тростника Эши направил на крокодила, который уже рвался на сушу, чтобы закончить расправу.

– С дороги! – рявкнул он.

Трое девушек сразу бросились в сторону, но ещё две не могли тащить раненную подругу с такой же резвостью. Крокодил уже взял их след: его челюсти подрагивали, щёлкая изогнутыми зубами, а лапы с хлюпаньем прорывались через топкую границу меж водой и сушей.

Эши набрал воздуха, заорал и бросился на чудище из глубин. Как и дюжину раз до этого, он метил в лоб и надеялся проломить толстую кость одним ударом. Вот только приманка на сей раз была живой: промахнись он, следующим же рывком крокодил вонзит зубы в раненую служанку…

Не промахнулся. Копьё из забора Аганнара со всего ходу вошло меж крокодильих глаз и прорезало кожу. Раздался оглушительный треск – не то кости, не то самого тростника. Эши решил, что и того, и другого: и одного биения сердца не прошло после удара, как его копьё надломилось ближе к острию.

Плантатор остался с щетинистой палкой в дрожащих от напряжения руках, а вторая часть так и торчала во лбу крокодила. Ещё живого и очень злого, пусть и ослабевшего. Кровь заливала морду твари, а рык стал лишь громче. Смертоносная, зловещая тварь – отродье демонов, что противостояли Великому Змею на заре времён…

– Парень, лови! – услышал Эши выкрик и откинул сломанное копьё.

Он не знал, как долго длилась эта схватка, но времени было достаточно, чтобы солдаты добрались до поля битвы. Бежавший впереди файаксиец вскинул глефу и зачем-то бросил её Эши. Древко больно ударилось о его правую ладонь, но левая успела сомкнуться на гладкой древесине и не дала оружию упасть.

Глефа оказалась тяжёлой, но Эши сумел занести её над головой. Он действовал по наитию и доверился той силе, что пробудилась внутри под гнётом страха. Эши повёл плечами, позволил глефе обрушиться сверху вниз, и начищенный бронзовый наконечник легко вошёл чуть выше обломка его копья. Треснул череп, затух рокот, и крокодил безвольно рухнул на скользкий берег.

Не отрывая глаз от поверженного чудища, Эши протянул глефу запыхавшемуся файаксийцу и отошёл назад. Дышать было тяжело: каждый взлёт груди расходился по рёбрам волнами тупой боли. Кровь пульсировала в его ушах и висках, а ноги вдруг потяжелели.