Итаки же со своей порцией управилась куда быстрее – даром, что ей доставалось заметно меньше жирной похлёбки. Сестра теперь расположилась у окна с веретеном и лениво перебирала серые нити, то и дело поглядывая в окно. Отблески солнца играли на её прямых чёрных волосах сверкающими всполохами и подчёркивали бронзовый отлив кожи.

Аккуратное лицо Итаки осунулось под гнётом скорби. Она созналась, что скучала по Рую не столь сильно, сколь ожидала. Скорее, отбытие брата на раздираемый войной берег империи заставило её задуматься о том, как страшно будет растерять и остальную семью. На его месте мог быть и Эши. Пойди дело совсем скверно – последует и папа.

Мать торопила единственную дочь с тем, чтобы отвлечься на новую семью. Итаки уже была на излёте восемнадцатого года. Ашмазирцы, впрочем, никогда не стремились к поспешным женитьбам, ведь решение это следовало принимать наверняка. Даровать право на развод могли лишь старейшины видных семей, а случалось это так редко, что уже походило на легенду. Рождение детей и вовсе делало супругов связанными нитью общей судьбы до самого конца. Скорее даже, цепью общей судьбы.

– Кто-то идёт, – взволнованно сказала Итаки. Любопытство в её глазах быстро погасло, уступив место недовольству. – Папа? Нет, не он.

Тяжёлые шаги и лязг бронзовых пластин альдеваррского нагрудника возвестили пришествие Клавидара. Законник деловито отогнул входной занавес и учтиво склонил голову, едва взгляд Хатаи Бенезил скользнул по нему. Он будто бы дожидался приглашения, чтобы переступить порог, пусть совсем в нём и не нуждался.

– Здравствуйте, – глубоко, с придыханием сказал Клавидар. – Рад видеть ваш замечательный род.

– Господин солдат, – холодно ответила мама с едва заметным кивком.

Пальцы Эши вцепились в миску с такой силой, что он, кажется, услышал треск глины под ладонями. Его кровь закипала при виде того, кто отправил Руя на далёкий север. Отправил, чтобы сражаться среди неродных ему людей против тех, кто никак ему не угрожал. Теперь этот солдатик тряс лощёной густой гривой посреди их дома, а его карий взгляд буравил каждого из Бенезилов. Он смотрелся так же чужеродно, как нелепый буйвол посреди жилища гончара.

Кажется, неприязнь эта оказалась заразительно взаимной. Клавидар вновь поклонился маме и тут же направился к окну, у которого с веретеном в руках замерла Итаки. Эши же достался лишь короткий, но едкий взгляд, коими обычно удостаивали жутко пахнущих побирушек у ступеней Змеева храма.

– Дражайшая Итаки, – Клавидар наклонился так сильно, что вот-вот бы припал на одно колено. – Общение с вами – одно их тех удовольствий, ради которых я совершенствую местное наречие.

– Пусть Змей будет милостив, – сухо поприветствовала его сестра, будто следуя обязательному ритуалу против желания.

Эши поставил миску на стол так громко, как только мог, чтобы перебить зловещий шелест голоса альдеваррца. Но про себя признал, что тот и впрямь добился успехов в ашмазирском языке.

– Раз уж вы так увлеклись нашей речью, господин Клавидар, – говорил Эши и старался наполнить каждое слово ядовитым презрением. – Познакомьтесь и с нашими обычаями. Неприлично говорить с одинокой женщиной, когда рядом нет её отца.

– Эши, – одёрнула его Итаки, хотя в глазах её промелькнула благодарность.

– Ах, да, – Клавидар изобразил сожаление и притворно хлопнул себя по кучерявому затылку. – Господина Брейхи всё ещё нет дома, верно. Ребята из патруля сказали, что сегодня он задержался на рынке пуще обычного. Говорят, что он пытается вызнать все слухи о том, что творится на северных берегах. А я их как раз-таки знаю и решил поспешить к вам, чтобы всё рассказать. Видимо, старину Брейхи я опередил.

Эши вскочил и подошёл к Клавидару. Руки он держал на поясе, плечи расправил, а грудь выкатил вперёд, чтобы у последнего не имелось и повода подумать, что он мог струсить. Хотя, конечно, Эши боялся того, о чём ему шептал собственный разум: случись стычка, альдеваррский солдат в потёртом бронзовом нагруднике вытрет об него подошвы и ничего ему за это не будет. Разве что, награду получит от ложного царя, посланного императором.

– Что происходит на севере? – грозно молвил Эши. – Руй в порядке?

– Ты же хотел, чтобы я дождался отца вашего рода, – с издевательской ухмылкой отвечал Клавидар.

– Со мной ты можешь говорить и без него, бледнолицый…

– Эши! – шикнули разом мама и сестра.

– Что. С моим. Братом? – с каждым словом голос юноши становился громче.

Клавидар прикусил нижнюю губу и с неожиданно довольным видом кивнул, будто напор Эши пришёлся ему по духу. Альдеваррец отшагнул в сторону и встал так, чтобы разом видеть всё семейство.

– Его Императорское Величие оправдал собственную мудрость, – Клавидар замолчал, будто переваривая собственные слова на чужом языке. – Годаранские сволочи приплыли к нашим побережьям и высадились на земле Зелёная Альда. Гарнизоны приняли бой, окружили и уничтожили два отряда врагов. Но не всех. Некоторые наши гарнизоны дрогнули и проиграли бой.

– А Руй? – куда тише спросил Эши.

– Его отряда на этих берегах не было, – поспешил уверить Клавидар с улыбкой, но тут же посерьёзнел. – Однако – будет. Войне суждено быть сложной, и я уверен, что к концу года Руй Бенезил вступит в свой бой.

Мама тяжело вздохнула и накрыла лицо ладонями, а Итаки отвернулась к окну, покручивая веретено между пальцами. Эши решил, что и их мысли связали шитое красными нитями полотно битвы на далёких берегах: багровые реки вокруг изувеченных тел, окружённых сломанными доспехами и редкими всполохами магии. Битвы, в которую Руй вступит уже в ближайшие луны.

– Я непременно вернусь, если узнаю что-то ещё, – вздохнув, сказал Клавидар. – Госпожа Итаки… Пусть говорить с вами не следует без вашего отца, любоваться вами мне не запретят и боги. Рад был вас видеть.

Лишь Итаки достался неуклюжий поклон Клавидара. Бегло осмотрев Эши и Хатаи, альдеваррец покинул дом Бенезилов, и его шаги вскоре растворились в знойном воздухе снаружи.

Эши представлял, как разозлится отец, когда узнает о непрошенном госте. Он уже видел, как темнеет лоб Брейхи Бенезила, как натягивается кожа на его кулаках… Да, отец разозлится и не сделает ничего, кроме череды горьких вздохов и пары крепких ругательств.

Подонок и хитрец, Клавидар был прежде всего альдеваррцем. Не пролив ни капли местной крови, альдеваррцы прижали Ашмазиру подошвой к раскалённым камням на берегу великого озера, и редкий смельчак посмеет бросить вызов их холёным оливковым лицам, покуда царство кишит законниками в бронзе. И всё же Эши надеялся, что однажды вызов будет брошен, и, если смельчаку не суждено явиться откуда-то ещё, пусть он выйдет с плантации Бенезилов.

***

– Меня сейчас стошнит, – едва размыкая губы, проговорила Ханай и вытерла рот просторным рукавом желто-серой мантии. Её лицо выцветало, как будто давно не знало касания солнца.

– С какой радости? – буркнул Эши и поправил сползшую с плеча сумку. – Не ты на горбу тащишь столько мяса.

Первый отряд уже приближался к месту, где вот-вот начнётся самая дерзкая из вылазок, виденных Ашмазирой с того дня, когда красные знамёна впервые простёрлись над её плоскими крышами. Выложенная тёсанными плитами поверх рыхлой каменистой земли дорога виляла по склону небольшого холма. Сухая поросль по правую сторону казалась зловещим чудищем с тысячью шипастых щупалец в тусклые мгновения пред рассветом. Слева же склон щетинился несколькими зубьями скал, прежде чем перейти в зыбкое озеро песка до самого горизонта.

Спереди, за ближайшим изгибом дороги, виднелись чертоги Аганнара. Прямые, тяжёлые колонны вздымались над редкой порослью и подпирали угловатый свод, а у их подножия ещё теплились ночные огни. Усилиями Фаттак и Ганорала – скорее даже, их соглядатаев и доносчиков – отряд знал многое о том, как была устроена эта вилла. На главную в этой местности дорогу – ту, что уходила на север вдоль узкой каменистой полоски меж отрогами Казарат и едва ли проходимой пустыней – смотрели главные ворота: две высокие створки охранялись статуями альдеваррских богов, а крышу венчало изваяние самого Аганнара в колеснице.