– Нет, – с губ сорвался неуверенный шепот. Я не могу оторвать взгляда от его глаз. Правый темно-карий, почти черный, а второй ярко-голубой, будто светиться изнутри.

– Как же лента?

– Она для тебя, – вновь шепчу я. Мужчина грубо сжимает запястье. От боли хочется кричать, но я терплю. И его лицо… Даже среди огней города Страж пугающе дикий. Глаза, шрамы, пульс жизни в трубках формы под пластинами плеч, горящие неоном, – Я знала, что ты найдешь меня, Веслав.

Взгляд военного прикован к ленте на руке.

– Для меня? – Лицо мужчины искажает презрение. Он срывает с запястья ленту и бросает ее на землю, – Размечталась, девчонка. Мне не нужен брак. Только плата.

– И мне, – спокойно выдаю правду, – Я не создана для замужества. Ты пришел за долгом, я его отдам.

Страж не удерживает меня, когда я высвобождаю себя из его рук и протягиваю открытую ладонь.

– Только не здесь. В квартире.

Он замер. Изучает меня. Смотрит сверху вниз, чуть поджав нижнюю губу. А между тем темнеет все больше и подвыпившие молодые люди не особо обращают внимание на общение девушки с Темным стражем. В другой момент это вызвало бы много пересудов.

– Танцуй, девчонка. Как было велено.

– Но…

– Твоя дверь должна быть открыта. Ночью.

Мужчина оглядывается и отходит в сторону. К своим.

Темный Горизонт всегда присутствует среди горожан. Они как тени, к которым мы привыкли. Но бионы большая редкость. Горожане их побаиваются. Многие считают, что в исцеленных Стражах нет ничего человеческого, а другие опасаются заражения…

Оставшись одна, я смотрю под ноги. На сером асфальте одиноко лежит сорванная брачная лента. В свете огней от сцены и факелов тонкие серебристые нити вышивки переливаются, а я замираю. В голову приходит совершенно рискованная мысль и, убедившись, что Веслав наблюдает за мной, я поднимаю помолвочную повязку.

– Значит, как велено?

Оглядываюсь по сторонам и вижу Диму. Он смеется, о чем-то говорит с Верой. Молодой жених строит мосты к брачному договору, когда появляюсь я, хватаю его за руку и прошу отойти в сторону.

– Что стряслось? Ты в порядке? – Он взволнован. Красивые глаза юноши блестят, он посматривает в сторону Веры, которую так резко оставил одну, – Маш, это невежливо…

– Переживет, – бросаю я и хватаю его за ворот, – Поцелуй меня!

– Что?

– Поцелуй! Пожалуйста! Так надо.

– Маш, я не…

– Ты же всегда этого хотел? Вот лента, – я вкладываю ему в руки порванный кусок ткани, – Поцелуй и повяжи мне свою.

Дима осматривается, недоверие нарастает, как и сомнение. Я знаю, он хочет почувствовать тепло моих губ, мягкость и вкус. Парень взволнован, руки дрожат и желание побеждает. Крепкая стена сопротивления сломлена, и он с ругательством посылает свои сомнения в гиену огненную, сгребает меня в крепкие объятия, прижимает ладонь к затылку и наши уста сливаются в горячем поцелуе. Дмитрий высокий и сильный, он вынуждает меня привстать на носочки, чтобы удержаться. Его подавленные чувства выливаются океаном желания, но столь же быстро друг хватает меня за руки и отстраняется, согнувшись пополам…

– Нет, это… Так нельзя.

– Лента, – шепчу я, – Пожалуйста. Так нужно…

– И что потом?

– Я пойду за тебя.

– Это правда? – зеленые глаза буравят меня. Боль блестит в глазах Хаманова, когда он выпрямляется и развязывает ленту на своей руке, протягивая мне, – Передумаешь, я не отступлюсь.

– Не передумаю, – говорю, а в горле ком. Я сама не знаю, насколько безопасно провоцировать Стража. Он не имеет права прикасаться к замужней. Но это произойдет только через несколько дней после ритуальной помолвки.

Я на охоте. Но пока не понимаю кто охотник, а кто зверь.

Музыка играет так, что бьет по ушам, а мы с Димой танцуем. Так, словно влюблены оба, взаимно. Какая горькая ложь.

Часа два назад юноша говорил о том, что не готов связать со мной судьбу, что для него это мука и проклятье, а теперь… Дмитрий счастлив. Или пытается таким казаться, ведь как только мелодия стихает, он ведет меня в сторону, к деревянным столам с лавками, где засиживают влюбленные парочки и люди постарше, готовые только наблюдать за праздником.

Мы выбираем дальний стол, за которым сидит парочка напротив. Но они не обращают на нас внимания.

Дима берет паузу и приносит нам обоим напиток из сухофруктов в стеклянных стаканах.

– Хотел добыть пирог, но ничего не осталось.

– Запишем тебе в минусы, – облегченно проговариваю я, радуясь настрою Димы и беру стакан, – В следующий раз вставай в очередь первым.

– Запомню.

Парень присаживается рядом, перекинув через лавку одну ногу. Он смотрит на меня и поправляет выбившуюся прядь за ухо. Легкое прикосновение его руки к моей щеке приятно. Я чувствую заботу. Хаманов готов дарить ее мне на протяжении всей жизни. Оберегать.

– Ты в порядке?

Я поджимаю плечи. Не по себе от его тепла. Не могу принимать это, осознавая, что обманываю хорошего человека.

– Мы повязали ленты. Может теперь уйдем?

Я осторожно поглядываю за спину Хаманову. Пытаюсь разглядеть среди танцующих людей Стража. Вижу военных Темного Горизонта. Среди них нет биона.

– Уйти? Праздник только начался. И Любиша, ты же любишь ее песни.

– Люблю. И я послушала, – киваю в сторону, – Мне вполне достаточно.

– А Катерина? Она тоже здесь. Мы можем рассказать ей, а потом отпразднуем. Скоро принесут горячее. Моя мама и сестры приготовили много угощений.

– Дим…

– Тебя этим не подкупить. Да, знаю.

Русоволосый красавец улыбается и берет меня за руки.

– Ты не выглядишь счастливой. Помолвка для галочки, как ты и хотела?

– Разве это важно?

– Маша, ты хоть что-то ко мне испытываешь? Любовь?

Зеленые глаза блестят. Я сдержанно улыбаюсь, перекрещиваю пальцы наших рук и пожимаю плечами.

– У нас есть время до свадьбы, так ведь? Ты сможешь передумать, если пожелаешь.

– А ты? Ты не передумаешь?

Кусаю губы. Смотрю на брачную повязку. Она порвана, связана двумя узлами – первым основным и вторым после того, как нить была разорвана Веславом.

– Я недосягаема, пока с тобой. Статус невесты не позволяет ко мне прикасаться.

– Что? – Глаза Димы округлились, он крепче сжал мои руки и потянул к себе, – У тебя неприятности?

– Говори тише, – озираюсь по сторонам, – Немного.

– Мрак. И кто он?

– Не важно. Не спрашивай об этом.

Мы придвигаемся друг к другу все ближе. Я замечаю, как Хаманова потрясывает, как его губы сжимаются в полоску, а желваки выдают гнев. Он зол на Стража, на меня и, в конце концов, на себя самого…

– Дима, если ты будешь готов, мы поженимся. Важно только это.

– И ты пойдешь на это? Не любя?

– Да какая к черту разница? – ругаюсь шепотом, – Главное, любишь ты.

Друг замолкает. Порывается сказать, но вновь сжимает губы. Глаза как у зверя, горят огнем. Хаманов то и дело смотрит по сторонам. А затем он резко отстраняется от меня, выпивает залпом напиток и громко ударяет стаканом о стол.

– Мрак. Я презираю себя за слабость.

– Слабость к чему?

– К тебе, Маш. Это наваждение. Я только хотел порвать, закончить, начать сначала и… Одна твоя просьба, я как идиот ведусь. Снова и снова…

– Почему? Откуда эта любовь, ведь я поступаю отвратительно снова и снова…

Молодой мужчина резко прерывает меня, схватив за ворот пальто и притянув к себе. Я почувствовала его губы на своих губах, очень мимолетно, быстро, а затем услышала у уха, – Сегодня идешь ко мне. Я не позволю тебе вернуться в квартиру.

– Ладно, – киваю в ответ.

– Ляжешь спать в комнате с сестрами.

– Идет.

Он выручает меня не в первый раз. Знает, что я осознанно пошла на обман, но любит. Любит так, что готов оставаться слепым.