–– Раз, два, – тихо считала Рэн, и ее дыхание вырывалось изо рта облачками пара, как на морозе, даже сквозь ткань маски, – три. – Она заглянула в глаза Шонатту, приблизилась и сказала так, чтобы никто больше не услышал. – Пришло ваше время, господин Шонатт. Вам стоило помнить, что однажды Смерть забирает каждого. Вы счастливчик. За вами я пришла лично.

Шонатт мигом растерял все свои надменность и лоск, отшатнулся, налетев спиной на балконное ограждение. Люди в ложе тем временем вскакивали со своих мест, но не торопились убегать, до конца пока не осознавая весь масштаб грядущей катастрофы.

– Ты, ты… Этого не может быть! – в отчаянии заорал Шонатт, выхватил меч. – Боги сдохли!

Рэн неопределенно пожала плечами и щелкнула пальцами. От туч над ареной начали отделяться голубоватые полупрозрачные силуэты. Друг за другом они по спирали устремились вниз. Параллельно одержимые продолжали ломиться в ворота. Стемгал схватил Ислу, и они бросились к выходу из ложи, за ним поспешили его люди. Прежде чем последовать за наместником, Рэн бросила Шонатту и его друзьям, столпившимся подле:

– Надеюсь, вы все станете одержимыми и дадите мне повод искромсать вас на куски. Взять, – приказала она, когда рядом с ней возникло с десяток неупокоенных.

Духи кинулись на Шонатта и его шайку, не дав им напасть на Рэн. В ложе началась суматоха. А в следующий момент с петель, расколовшись на куски и усыпав пол щепками, слетели ворота. На арену высыпали одержимые. Трибуны погрузились в настоящий хаос. Зрители, давя и калеча друг друга, ломанулись к выходам.

Монстры застыли в проеме ненадолго. За их спинами валялись изувеченные тела стражников и нескольких рабов. Безумные взгляды, полные жажды убийства, скользили по амфитеатру. Некогда обычные люди, одержимые до сих пор на них походили. Но, окромя тел, ничего человеческого в этих мерзких тварях не осталось. Глаза их светились бледно-голубым, такое же свечение пробивалось сквозь полопавшуюся кожу, которая местами свисала подобно рваным лохмотьям. На землю капала густая кровь, смешанная с гноем. Волос на головах почти не было, как и ресниц с бровями. Пальцы их заканчивались грязными, зазубренными обломками ногтей. Изо ртов стекала слюна, а зубы почернели и гнили. Высовывая синюшные, покрытые воспаленными язвами языки, одержимые то и дело облизывались и чавкали, посасывая искусанные губы.

Рэнла не стала терять время и спускаться из ложи по ступеням, а просто перемахнула через перила и приземлилась на некотором отдалении от рабов. Невольники теперь и не думали нападать друг на друга. Наоборот, сбились в кучу, заслонив ревущую Надлис, и направили мечи на одержимых. Твари, естественно, заинтересовались рабами в первую очередь, так как те были ближе всего. Сорвавшись с места, помчались прямо на них…

Лаш с трудом соображал, что происходит. Лютый холод продолжал терзать тело, а голова раскалывалась от боли. Он толком и сообразить не успел, как вышло так, что вот он смотрит на незнакомку в черном, спорящую с Шонаттом, а в следующий момент уже стоит плечом к плечу со своими противниками и готовится отбиваться от одержимых.

Драться с этими тварями ему доводилось не раз, но Шонатт никогда не выпускал на арену больше одной такой и ставил против нее минимум троих рабов. А тут на них неслись сразу двенадцать монстров, а о том, сколько поблизости кружило неупокоенных, и подумать было жутко. В голове не укладывалось, как такое могло произойти?

Страх окончательно парализовал тело. Лаш прекрасно осознавал – им конец. Даже у ягненка, брошенного в клетку со львами, было бы больше шансов остаться в живых.

– Лаш. – Надлис стиснула его запястье с такой силой, что оставила ногтями кровавые отметины. – Лаш, я хочу… Ты должен знать… Я тебя…

Надлис умолкла, когда, словно из-под земли, между ними и стремительно приближающимися одержимыми возникла незнакомка в черном. Молниеносно выхватила из висящих за спиной крест-накрест ножен мечи. Лашу на миг показалось, что вокруг нее клубится черная дымка, он моргнул, мотнул головой, и видение исчезло. Одну руку с клинком девушка опустила, второй меч направила на тварей.

– Стоять! – приказала громко.

И неожиданно одержимые замерли. Они мотали головами, дергали конечностями, будто их всех коробило от судорог, разевали и захлопывали рты, отчего вязкая слюна пузырилась на их губах.

– Не этих, – снова заговорила незнакомка и указала мечом в сторону ложи Шонатта. – Туда. – Одержимые не двинулись с места, тогда она прикрикнула: – Живо! Пошли!

Твари оскалились, зарычали и кинулись в ложу, где Шонатт и его люди безуспешно отбивались от неупокоенных. Прочие зрители толпились возле выходов, где образовались заторы. На трибунах остались лишь те, кому не посчастливилось упасть и быть затоптанными. Бедолаги стонали, пытаясь подняться, но переломанные конечности не слушались. Кое у кого в горле булькала кровь, кто-то и вовсе уже помер, некоторые ползли. И надо всеми ними метались призраки.

Только теперь Лаш заметил, что духи отчего-то не стремятся ни в кого вселяться. Будто завывают, пугая всех до полусмерти, и нарезают круги с какой-то иной целью. Лаш вновь уставился на незнакомку, крепко держа за руку Надлис. Чего от нее ждать, он понятия не имел, но нутром чуял: с ней что-то не так, она – иная.

Падальщица убедилась, что одержимые ушли. Удовлетворенно хмыкнула, когда твари забрались в ложу к Шонатту, и только теперь обратила внимание на перепуганных невольников, которые совершенно не понимали, что им делать дальше.

– Вас и правда прислала на бои Императрица? – спросила она у несостоявшихся соперников Лаша.

Те утвердительно закивали.

– Где ваш хозяин?

– В ложе Шонатта, – неуверенно ответил тощий паренек и, прищурившись, присмотрелся внимательнее. – Кажется, его сейчас рвет на куски одна из тварей.

– Хорошо. – Незнакомка подошла ближе, и Лаш ощутил исходящую от нее угрозу, перехватил меч поудобнее, что оказалось совсем непросто, когда пальцы не слушались. – Он был близок к госпоже?

– Входил в круг ее приближенных, – ответил раб с женоподобной фигурой и осторожно отступил на полшага.

– Хорошо, – повторила Падальщица.

Неожиданно к ним метнулась стайка духов, но не успели они напасть, как незнакомка махнула рукой, точно отгоняла назойливое насекомое. Призраки изменили направление полета так же резко, как приняли решение атаковать. Лаш ощутил порыв ледяного ветра, когда неупокоенные пронеслись всего в двух ярдах от него.

Немыслимо! Как ей такое удалось?

– Стемгал! – крикнула Падальщица, глядя за спины невольников. – Этих тоже забираем!

Не успели рабы обернуться, чтобы разглядеть этого самого Стемгала, как тощий паренек попытался пырнуть Падальщицу клинком исподтишка, но она играючи ушла с линии атаки и одним четким ударом эфеса меча по затылку вырубила его. Лашу скорость движений девушки казалась просто запредельной. Хотя сейчас любое движение окружающих виделось ему мельтешением.

Повинуясь зову Падальщицы, от края арены к ним быстрым шагом приближалась толпа Неверных во главе с огромным бородатым мужиком.

– Лаш! – в сотый раз за сегодня завопила Надлис.

– Мы больше не будем ничьими рабами! – рыкнул Лаш, оттолкнул Надлис, чтобы иметь пространство для маневров, и встал спиной к спине с невольником-северянином.

– Боюсь, ваше мнение тут мало кого волнует, – отозвалась Падальщица, игнорируя женоподобного парня и здоровяка с кулаками-кувалдами, которые грозили ей оружием, поддержав Лаша.

– Мы не сдадимся без боя.

– Правда? А если так? – Ее глаза поверх черной маски зловеще блеснули, она скомандовала: – Ко мне!

Стремглав к ней спикировали десятка два неупокоенных и замерли за ее спиной, ожидая приказа.

Лаш стиснул зубы в бессильной злобе.

– Сложите оружие, и духи не причинят вам вреда, – продолжила Падальщица. – Вздумаете артачиться – велю им вселиться в вас, – она сделала многозначительную паузу и указала острием меча на ложу Шонатта, где одержимые грызлись уже между собой за право сожрать трупы. – Выбирайте: превратиться в это или подчиниться мне.