И как мне хотелось содрать ее к чертовой матери…

– Вероника – хороший сотрудник. Так что, из-за того, что ты ее недолюбливаешь… прости.

Ухмыляюсь.

– Игнат. Сейчас за нее решаю я, – чуть грубее говорю.

Ледышке нельзя здесь появляться. Ублюдок спокойно может выследить, а потом сесть на хвост, который через час и три минуты приведет к моему дому. И она перестанет быть в безопасности.

А на трусики с прокладками уж как-нибудь ей заработаю.

– Вот думаю, хочу ли я знать, почему ты за нее решаешь, или нет?

– Не хочешь, – отвечаю за брата.

С подросткового возраста мы в какой-то момент начали четко улавливать, когда спорить не нужно, выпрашивать ответы тоже. А нужно просто довериться.

– Мне замена потребуется, – сухо отвечает. Значит, согласился.

– Через два дня найду. Есть предпочтения? Брюнетка? Блондинка? Третий размер? Четвертый? – шучу.

У Ники светлые волосы и третий размер груди. Она вообще вся как конфетка. Ледяная. И на жену мою бывшую похожа. Может, поэтому меня так триггерит на ней?

– Есть. Чтобы с обязанностями справлялась. Уяснил? А то Веронику верну. Да, пусть сама мне позвонит и скажет о своем увольнении.

– Блядь, с этим проблемы будут.

Игнат цыкает и уходит. Мы расходимся каждый в свою сторону. Мне на кухню, ему в кабинет.

«Ты сегодня остаешься дома, ледышка. И без сюрпризов. У меня шумоизоляция, да и соседи все на работе. Ключей нет. Жди. Приготовь ужин. Макарошки».

Хотел позвонить, но она так на мой голос реагирует, не хочется лишний раз ее пугать. Должна просто привыкнуть. Ко мне.

Димон приезжает к обеду. На бизнес-ланч рассчитывает? Зря, у нас их нет. Терпеть их не могу. Много суеты, а по вкусу дерьмо вечное. Хотя как за них сражалась ледышка! У меня привстал, стоило зависнуть на ее часто вздымающейся груди и губках. Это был единственный раз, когда Ника показала свои эмоции.

– Что с лицом? – спрашиваю, как только сели за стол.

– Да так… Производственная травма.

– Как кошка подрала.

Улыбается хитро. Кошка по имени…

– Так что хотел? Я так понимаю разговор деловой, а не за жизнь позвал потрещать?

Смотрю по сторонам. С чего бы начать? Мне одну дамочку от мужа надо избавить. Так сильно трахнуть ее хочется, что в рыцари заделался. Впрочем, все как обычно.

Свою бывшую жену я тоже спасал от парня-абьюзера, к которому она в итоге и ушла.

– Есть такой тип – Уваров Тарас, занимается строительством, имеет несколько крупных строительных фирм. Строит и в Москве, и в других крупных городах. Поднялся с низов, в какой-то момент либо фортуна улыбнулась, – говорю тише обычного, взглядом Димона ловлю. Какая нахер фортуна? – либо помог кто.

– Обидел? – шутит еще. А это бывает редко.

– Да. Сильно, и… у него жена есть. Уварова Вероника.

– Блядь, не говори, что вы трахаетесь и нужно тебя замазать перед кем-то, чтобы этот Уваров не нагадил тебе.

– Мне нужно помочь ей с разводом, Димон.

Он приподнимает левую бровь. Не верит. Того и гляди либо заржет, либо у виска покрутит. Да сам пока в шоке, во что влезаю.

Правильно кто-то сказал: все войны из-за баб. Зреет проблема – cherchez la femme* (Прим. автора: в переводе с франц. «Ищите женщину»)

– Есть такая штука. Называется ЗАГС, в крайнем случае, суд. Говорят, помогает. Пишешь заявление и…

– Дима, – еще понижаю голос.

Я около той грани, когда с шутками пора заканчивать. Если я правильно понял и выяснил, кто такой Уваров, то Ника вчера, сказав: «А то убьет», окажется права.

– Мне нужно его посадить. Надолго, – наклоняюсь к нему, в глаза смотрю. Он должен понять, что это не бред сумасшедшего, а моя реальность.

– Есть за что? – без промедления отвечает.

– Да по-любому.

Ледышка обмолвилась про документы, которые она у него украла. Именно из-за них он слетел с катушек. Значит, что-то важное и ценное.

Дима уходит спустя час. Мы с ним о многом договорились. Его связи в органах, мои связи, из этого что-то должно получиться.

Если нет, нам всем крышка.

Домой еду с каким-то бешеным ожиданием, смешанным с возбуждением. Не только сексуальным. Там же меня ледышка ждет, макарошки, наверное, отварила. Злая правда, гневными лучами будет бить похлеще мечей Джедаев, я же в ее представлении настоящий Дарт Вейдер.

Паркую шустро машину на первое попавшееся место, забегаю в подъезд. Какой-то подросток-переросток. Открываю дверь ключами, а внутри – тишина… Едой не пахнет, и темно.

Сука, где она?

«Ты сегодня остаешься дома, ледышка. И без сюрпризов. У меня шумоизоляция, да и соседи все на работе. Ключей нет. Жди. Приготовь ужин. Макарошки».

Читаю. Вдумчиво.

Не понимаю.

Закрываю приложение и откладываю телефон. Перед глазами расплываются буквы, а дыхание становится поверхностным, словно я словила горячку.

«Ты останешься дома…»

Эта фраза уносит в прошлое. Я будто переместилась в дом, где какое-то время была счастлива. Передо мной спальня, где я и Тарас… любили друг друга. До потери сознания, до слез, до глупых обещаний, которые никто из нас так и не выполнил.

Может, в этом причина нашего краха?

В какой-то момент муж изменился, стал другим. Когда пришел домой под утро пьяным и, возможно, под наркотой, я выговорила ему все, что наболело: о своих переживаниях, о своей боли, о том, что жалею о свадьбе.

О том, что больше его не люблю.

Та ночь останется в моей памяти навсегда. Его дикие толчки внутри меня, агрессивные, до упора. Он наказывал меня за мою нелюбовь.

Я чувствовала себя тряпичной куклой, которую опустошили, а внутрь забыли набить даже дешевой ватой. Думать о дальнейшем не могла. Казалось, разучилась.

Уваров запер меня дома на несколько дней. В какой-то момент стала ненавидеть стены, которые украшала с любовью и удовольствием, комнаты, обставленные самой лучшей мебелью, вещи, купленные в странах, где мы успели побывать.

Бродила по замкнутому пространству как призрак. Впрочем, такой я и была. Без души, без мыслей, без желания жить дальше. Потому что любовь не просто ушла, она сгорела в ненависти к нему.

Снова открываю телефон и читаю сообщение от Бессонова. Меня накрывает истеричным смехом, потом я плачу, уткнувшись в подушку.

Сердце превращается в потухший уголек. Оставляет черные следы на всех органах и еще противно жжется.

Тело… вялое. Теряю силы от нахлынувших воспоминаний. Ярких, до боли жгучих и царапающих.

И засыпаю.

Просыпаюсь, когда за окном начинает темнеть. Я все еще заперта в этих стенах ненавистной мне квартиры. Вокруг тишина, мое шумное дыхание бьет по барабанным перепонкам.

Ключ в замке заставляет резко вскочить и прижаться к стене. Я запуталась во времени, в днях недели. Меня окружает сплошной туман из прошлого, откуда никак не могу найти выход.

Хочется кричать и биться, вцепиться пальцами в волосы и выдирать их с корнем, а потом орать, пока горло кто-нибудь не вырвет.

Просто очень сильно устала.

– И что это, блядь, такое? – голос Влада грубый. Он злой, как самый настоящий черт. Хотя, выглядит так же.

Я слышала его глухие шаги в коридоре, потом на кухне и, наконец, на пороге его спальни.

В комнате темно. Уверена, что он видит только мой силуэт у окна. Я же, напротив, из-за уличного освещения вижу его отчетливо.

Сейчас он как никогда напоминает мне чудовище, с которым у меня договор.

Украдкой тыльной стороной ладони вытираю дорожки слез. Дышать стараюсь медленно. Внутри адовое беспокойство, а внешне я должна сохранять холодность.

– Я спрашиваю, это что такое? – повторяет сдавленно и двигается в мою стороной.

Дыхание прекращается, кислорода вокруг нет. Я вдруг оказалась на Марсе, где мне осталось жить считанные секунды.

– Ты о чем? – спрашиваю тихо.

Глаза его горят огнем, кажется, они из темно-карих стали бордовыми с красными искрами. Зловеще выглядит.