— Послушай, — сказала я. — Я хотела поблагодарить вас, ребята.

— Даже меня? — спросила Эгги. — Черт возьми, я была внизу и смотрела "Энканто", пока все это происходило. Мы даже не знали, что что-то происходит.

— Ты была с детьми, следила за тем, чтобы они были в безопасности. И из-за тебя им не придется иметь дело с травмой, вызванной тем, что они пережили чертову зону боевых действий. — Я повернулась к Адаму. — А вы, ребята, вы оберегали меня. Я даже не знаю, что на это сказать.

— Просто сделали то, что нужно было сделать, — сказал Адам. — Мы семья. Или по крайней мере, что-то похожее на это.

Прежде чем разговор смог продолжаться дальше, раздался стук в дверь.

— Войдите! — я окликнула его.

Дверь открылась, и вошел врач, который брал у меня анализ крови. Он был молодым человеком, высоким и светловолосым, с преждевременно мудрым выражением лица и глазами за очками в проволочной оправе.

— Мисс Даунинг, — сказал он. — Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, учитывая все обстоятельства.

— Превосходно. — Он выдохнул, сцепив руки за спиной. — Ничего, если мы поговорим наедине?

— Э-э, почему?

— Я просто хотел обсудить с вами результаты ваших анализов.

Адам и Эгги оба посмотрели на меня, их выражения, казалось, говорили «Мы останемся, если ты хочешь»

— Это… конечно. Да, — я кивнула Эгги и Адаму. — Все в порядке.

Пара собрала детей, пообещав им, что на обратном пути мы купим пиццу.

Как только мы остались одни, доктор сделал еще один глубокий вдох.

— Что такое? — спросила я.

— Вы беременны, мисс Даунинг.

— Я что?

Я не могла поверить в то, что услышала. Сюрреалистическое настроение в комнате стало еще более сильным.

— Я не могу быть беременной. Я принимаю таблетки.

— Помните, это не на сто процентов эффективно.

Я открыла рот, чтобы возразить ему, но не смогла вымолвить ни слова.

— Эт… спасибо вам, доктор. Могу я побыть минутку наедине?

— Конечно. Я буду здесь, если вам что-нибудь понадобится.

Через несколько секунд он исчез.

Я знала, что должна была волноваться, может быть, даже немного испугаться. В конце концов, кто, черт возьми, был отцом? Имело ли это вообще значение?

Однако вместо этого я испустила крик счастья.

Я собиралась стать матерью. И более того, теперь у меня был лучший подарок для ребят, тот, из-за которого все запомнят это Рождество.

Эпилог

Тайлер

Это было самое прекрасное рождественское утро, какое я только мог себе представить. Вся банда собралась в доме, даже мама с папой были там в гостях из Уэст-Палм-Бич. Все мы потягивали кофе перед камином, а на улице все еще лежал свежий снег с последней осени.

Папа, высокий и широкоплечий, как и его сыновья, с заметной разницей в гораздо меньшем количестве волос на макушке, окликнул нас после своего разговора с Обри.

— Мальчики, вы не говорили мне, что у нее дома были ламы! Почему ты ничего не сказал?

Я рассмеялся.

— Что мы должны были сказать? Не могу дождаться, когда вы, ребята, познакомитесь с Обри. О, у нее, кстати, есть ламы?

Папа пожал плечами.

— Еще кофе? — Мама, которая была так похожа на Кристен, что это было поразительно, вошла в кабинет с кофейником. Она налила тому, кто хотел еще, наклонилась и сказала что-то Обри, чего я не расслышал, и они обе разразились смехом.

— Хорошо, — сказал Мак. — Я почти готов разорвать эти подарки, — он кивнул в сторону массивной кучи под большим деревом.

— Я клянусь, — сказал Маркус. — Близнецы единственные дети на земле, которые не просыпаются ни свет ни заря рождественским утром, чтобы открыть свои подарки.

— Они спали в гостиной, надеясь поймать Санту, — сказал Адам. — Можно подумать, мы бы их разбудили.

— О, кстати, о маленьких карапузах, — сказала мама.

Мы обернулись и увидели Хэтти и Генри, они оба входили в комнату с сонными глазами.

— Доброе утро, — сказали они оба одновременно. Конечно, их глаза загорелись, когда они увидели елку, и оба подбежали к подаркам.

— Мы можем начать? — спросил Генри. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

— Полегче, приятель, — сказал я, вставая, поднимая Хена с земли и целуя его в макушку. — Ты знаешь, как мы это делаем, открываем подарки по одному за раз.

У меня защекотало в животе, когда я упомянул о подарках. Под елкой была куча подарков для всех, но больше всего меня заинтересовал один подарок маленький, у самого края, для Обри.

Мы принялись за работу, раздавая подарки, составляя наши маленькие стопочки. Я потягивал кофе, положив ноги в тапочках на кофейный столик, мама, конечно, отшлепала их с руганью. Пока мы разворачивали упаковку, я думал о последних нескольких неделях, о том, как много всего произошло.

О перестрелке говорил весь город. Кроме того, из за этого срывало любое уединение, которое мы надеялись иметь здесь, на Тысяче акров.

Джанет, репортер в городе, набросилась на все это, используя как материал для своей статьи. Она даже заставила Сета бросить пару недобрых слов, прежде чем он поджал хвост и направился обратно к тому камню, из-под которого выполз. С тех пор мы о нем ничего не слышали.

Прошло совсем немного времени, прежде чем все узнали о нашей ситуации. Сначала я волновался, больше за Обри, чем за что-либо еще. Однако, к нашему приятному удивлению, ей было все равно.

Она не убегала, как Тиффани. На самом деле, она находила это внимание более забавным, чем что-либо еще.

Вдобавок ко всему, появившиеся новости подтолкнули ее к принятию решения о переезде к нам. Мы разработали планы расширения ферм, нескольких зданий между этим местом и Даунингом, где Эгги будет руководить своей собственной командой с долгосрочными намерениями объединить земли в одно большое фермерское королевство.

Однако все это было в будущем. На данный момент у меня на уме были более важные вещи.

Дети с ума сходили, открывая свои подарки, не тратя времени на игры со своими новыми игрушками, пока остальные из нас открывали наши подарки. В самом разгаре этого всего, Обри встала и поспешил к дереву, схватив четыре одинаковые коробки размером с кулак.

— Теперь и вы ребята, — сказала она. — Кое-что для всех вас.

Мы с ребятами обменялись одинаковыми растерянными взглядами.

— Но вы должны открывать их по порядку.

— По порядку? — спросил Мак, глядя на нижнюю сторону коробки, как будто там мог быть какой-то ключ к разгадке того, что в ней находилось.

— Да. Итак, Мак идет первым, потом Адам, потом близнецы. Сначала Маркус, поскольку он немного старше.

Адам ухмыльнулся.

— Значит, это вопрос старшинства?

— Ты увидишь. Открывай!

Мы с ребятами обменялись взглядами, прежде чем Мак открыл свою коробку, и все мы вытянули шеи, чтобы заглянуть внутрь. Там не было ничего, кроме маленького сложенного клочка бумаги. Мак поднял его и открыл.

— У.

— У? — спросил я. — И это все?

— Вот и все.

Адам, его глаза подозрительно сузились, открыл следующий.

— Меня.

Мой желудок подпрыгнул. У меня было предчувствие того, что должно было произойти.

Маркус открыл свой.

— Будет.

Ох дерьмо. Я посмотрел на маму и папу, которые, казалось, были готовы взорваться от волнения.

— Открой свой, братишка! — сказал Маркус, толкая меня.

— Хорошо, держитесь!

Мои руки практически дрожали от нетерпения, когда я открыл упаковку.

— Ребёнок.

Празднование началось сразу же, все мы кричали от счастья. Повсюду были объятия.

Я не мог в это поверить. Мы собирались приветствовать еще одного ребенка в нашей семье.

— Я думаю, сейчас самое подходящее время для нашего подарка, — сказал Мак, подходя, чтобы взять маленькую коробочку для Обри.

Она взяла его у Мака, открыла упаковку и показала маленькую коробочку из черного атласа. Она открыла ее, внутри было великолепное кольцо с бриллиантом.

Мак прочистил горло, готовый начать большую речь, которую мы все запланировали.