— Он мог бы попытаться. Но у нас есть последняя воля и завещание Кристен. Ясно написано, что она хотела, чтобы мы были опекунами детей.

— Но он все еще их биологический отец, — я покачал головой. — Боже, я бы хотел, чтобы она надавила немного сильнее, чтобы заставить его подписать эти формы отказа от родительских прав.

— Я тоже так думаю. Но мы все знаем, через что она проходила, когда это происходило, брат. Он касался ее руками, становясь все более и более агрессивным. Это был только вопрос времени, когда он переступит черту дальше.

Мысль о такой возможности послала во мне новый импульс гнева.

— Я бы хотел, чтобы она выслушала нас о нем с самого начала. Мы знали, что он подонок, сразу увидели его таким, какой он есть. Ты помнишь, что произошло, когда он узнал, что Кристен беременна, верно?

Мак издал сухой, невеселый смешок.

— Когда он пытался оказать давление на Кристен, чтобы она сделала аборт? Как, черт возьми, я мог забыть? — он вздохнул, положив руки на стол и наклонившись вперед. — Послушай, пока он не перейдет черту, мы мало что можем сделать.

— Он может подать на нас в суд.

— Ты прав, он мог бы. Но у нас более чем достаточно денег, чтобы затянуть дело в суде на столько, сколько нам нужно. Черт возьми, с деньгами, которые мы заработали на этой последней миссии, мы могли бы нанять лучших юристов в штате и позволить им разобраться с этим. Этот парень неудачник, он даже не мог позволить себе вызвать скорую помощь, чтобы сражаться с нами.

— Вот именно, и он это знает. Может это заставит его задуматься, что он должен быть творческим, если хочет добраться до близнецов.

— Мудак даже не хочет быть отцом, — сказал Мак со злостью в голосе. — Он просто хочет заполучить в свои руки немного денег. Ему насрать на благополучие Генри и Хэтти. Нам просто нужно…

Мак не успел договорить. В офисе раздался звонок, оповещающий о том, что кто-то идет по дороге к нашему дому.

— Ты кого-нибудь ждешь? — я спросил.

— Нет, — Мак набрал несколько клавиш на своем ноутбуке, выводя трансляцию с главных ворот на телевизор на стене. Мы оба наблюдали, как внедорожник подъехал к воротам. Светловолосая головка, прикрепленная к паре тощих сутулых плеч.

— Помяни дьявола, — сказал я.

Глава 25

Маркус

— Я убью сукина сына!

Ярость пронзила меня.

— Ты никого не убьешь, братан, — сказал Мак. — Мы собираемся поговорить с ним и сохранять хладнокровие. Понимаешь?

— Просто расскажи мне что происходит, — сказал я. — Скажи мне, почему ты решил, что это хорошая идея пригласить его на нашу землю.

— Ну, я на самом деле не приглашал его, не так ли? Он только что подъехал. Не говоря уже о том, что нас четверо, и он один, — он приподнял одну сторону своей рубашки, демонстрируя пистолет. — Не ожидал, что он будет глуп, но мы будем готовы, если это так.

— Но почему бы не остановить его у ворот? — спросил Тайлер.

— Потому что с этим нужно разобраться сейчас, — сказал Адам. — И у нас не было времени собрать комитет для обсуждения этого.

Они были правы. Если Сет был в городе, это был только вопрос времени, когда мы встретимся лицом к лицу. Делать это на нашей домашней территории с Обри и близнецами, живыми и невредимыми, у нее дома было самое подходящее время для этого, как и для любого другого.

— Хорошо, — сказал я. — Думаю, у меня действительно есть несколько подходящих слов для него.

— У всех нас есть, — заявил Адам. — Но нам нужно сохранять хладнокровие по поводу всего этого. Если кто-то из нас выйдет из себя и прикоснется к нему без причины, это может быть его преимуществом, которое ему понадобится в суде, чтобы доказать нашу непригодность.

Это был еще один хороший момент.

— Ты прав.

— Ты знаешь, что этот мудак собирается все это записывать, — сказал Тайлер. — Он поверхностный неудачник, но он не совсем глуп. Он будет искать все, что сможет найти, что может выставить нас в плохом свете.

— Указания получены, — сказал я. — Теперь, мы можем покончить с этим?

Мы с мальчиками построились и вышли на крыльцо как раз вовремя, чтобы поприветствовать Сета. Он был за рулем потрепанного старого "Бронко", который должен был быть больше, чем двадцатилетней давности, в сером и красном цветах было больше ржавчины, чем во всем остальном.

Номера были из Мэриленда, что дало мне понять, что он даже не потрудился поменять их на Калифорнийские, если он вообще все еще там жил.

Мы стояли бок о бок на крыльце, не сводя глаз с Бронко, когда он остановился. День был мягкий, немного тепла от солнца в голубом небе над головой, снег таял с каждой секундой, капли падали с навеса крыльца тут и там.

Дверь со стороны водителя открылась, и оттуда высунулась нога, одетая в синие джинсы.

Сет вышел из машины. Он был высоким и неуклюжим, как всегда, с изможденным лицом и растрепанными волосами. Он был в таком состоянии, что вам даже не нужно было слышать, как он говорит, чтобы понять, что тяжелые наркотики и дешевая выпивка были основой его жизни.

Он стоял, уперев руки в бока, и качал головой.

— Вау, меня встречает вся команда, да?

— Сет, — проревел Мак, его голос был низким и глубоким. — Ты далеко от дома, и ты находишься на территории, которая, черт возьми, точно не твоя. Скажи то, что ты пришел сюда сказать, а потом разворачивай и уноси свою задницу обратно.

— Это угроза? — спросил он. — Скажи мне, ты мне угрожаешь?

На его приборной панели я заметил маленькую камеру, направленную вперед. Я толкнул локтем Тайлера, привлекая внимание его и остальных парней, убедившись, что они это видели.

— Здесь нет угроз, — сказал Адам, поднимая ладони и внося нотку спокойствия в ситуацию, как он хорошо умел делать. — Ты пришел сюда поговорить, верно? Что ж, давайте поговорим. Скажи нам, что у тебя на уме.

Адам, возможно, и был способен быть спокойным, но я, черт возьми, уверен, что нет. Все, о чем я мог думать, это броситься к нему, разорвать его на части, покончить с этой нашей маленькой проблемой раз и навсегда.

Однако я держал свой гнев в узде.

Сет подождал мгновение, как будто желая убедиться, что спокойное поведение Адама не было каким-то трюком. Когда он почувствовал удовлетворение от того, что это не так, он начал.

— Я пришел сюда, чтобы сказать вам, что я хочу вернуть детей. Я их папа, и у меня есть на них право.

— Правда? — Тайлер выплюнул эти слова. — Приятель, ты был не столько отцом, сколько донором спермы. Ты даже не дождался, пока эти дети родятся, прежде чем бросить нашу сестру.

— Не имеет значения. Все это не имеет значения. — Он говорил с уверенностью человека, который чувствовал, что закон на его стороне. — Что действительно имеет значение, так это то, что вы не являетесь отцами, чтобы участвовать в этой игре.

Я издал насмешливое «оооо», как будто он пытался быть каким-то крутым Билли. Я ничего не мог с этим поделать.

— Теперь это ты диктуешь условия? — я спросил. — Испытай нас.

Он прищурил свои маленькие глазки-бусинки, круги под ними выглядели хуже, чем когда-либо.

— Прежде всего, я хочу их увидеть.

— Этого не произойдет, — сказал Мак. — У нас есть опекунство, и, кроме того, их даже здесь нет.

— Но они мои!

— Сет, мы это уже обсуждали, — сказал Адам. — У нас есть опекунство. Это было в завещании.

— Не говоря об этом, они даже не знают, кто ты такой. Вот что происходит, когда ты уходишь, когда им едва исполнилось два месяца, — ответил Тайлер.

— Для них еще не слишком поздно научиться. Я имею в виду, что, они думают, что все вы папы? — он фыркнул. — Удачи в объяснении им этого.

— Они прекрасно это понимают, — сказал Мак. — И когда вокруг так много любви и поддержки, ты был бы поражен тем, насколько эти детали не имеют значения.

По языку его тела я чувствовала, что он начинает злиться.

— Вся эта жизненная ситуация испорчена! Четверо мужчин, живущих вместе… Мне все равно, братья вы или нет! И потом, вдобавок ко всему, у тебя есть какая-то шлюха, живущая здесь сейчас, которая заботиться о моих детях.