Гвоздь кивнул:
– Еще вчера по хатам разослали.
Фунт начал осторожно вытравливать леску. Наконец из очка появился «конь[2]» – замотанная в целлофан и скотч «колбаса»-посылка, измазанная в канализационной слизи. Фунт сполоснул «коня» под краном и передал «посылку» Хоботу.
Хобот надрезал целлофан заточкой и заглянул внутрь. Довольно кивнул и достал из коня мобильник, набрал номер и поднес трубку к уху.
После пары гудков из динамика донесся невозмутимый голос Лиса:
– Посылка дошла?
– Да! – коротко ответил Хобот.
Лис, стоя на противоположной стороне улицы от тюремных ворот, внимательно наблюдал за ними, продолжая говорить по телефону.
– Хорошо. Действуем по намеченному плану… – Лис отключился и убрал телефон в карман.
Из ворот вышел прапорщик Наливайко и, воровато оглядываясь, засеменил прочь от тюрьмы. Лис, немного выждав, надел на голову глубокий капюшон куртки и пошел следом за Наливайко.
***
Зинчук остановился возле кровати Хряка.
– Присаживайся, Пряник, – повелительно произнес смотрящий. – Так лучше: мандраж в коленках будет не заметно! – он сипло рассмеялся, вальяжно почесывая волосатую грудь, демонстрируя новичку тюремные татуировки.
Растянутые пружины жалобно скрипнули, когда Зинчук опустился на кровать. Теперь новичка и смотрящего разделял только стол, стоявший в проходе между лежанками. Хряк внимательно вгляделся в спокойное лицо Ключника, довольно хмыкнул:
– Молодец, Пряник – не обделался!
Смотрящий с хрустом потянулся, скинул с нар босые ноги на холодный бетонный пол и задумчиво пошевелил пальцами. Каин молчал, а Хряк продолжал разглядывать свои босые ноги. Молчание затягивалось.
– Малява[3] с воли пришла: сходняк[4] раскачал[5]тебя на «перо посадить», – наконец произнес смотрящий.
– Предъявы? – коротко осведомился Зинчук.
Хряк поднял глаза и, не мигая, посмотрел на новичка.
– Серьезные, Пряник… Серьезные!
– Какой расклад, Хряк? – потребовал объяснений Ключник.
Хряк задумчиво потер небритый подбородок, заросший рыжей щетиной.
– Ты на предвариловке Демона и Спирю начисто заделал[6]…
– Не в авторитете твои демоны, чтобы из-за них меня на ножи ставить, – возразил на предъявленные обвинения Ключник. – Так сявки, а я все-таки вор!
– Не-а, Пряник, не угадал! – довольно ухмыльнулся смотрящий. – Сходняк тебя не признал и короны воровской лишил!
– И кто же под прогоном[7]подписался? – Прищурился Зинчук.
– А какая тебе разница? Допустим, Антиквар…
Невозмутимое спокойствие Зинчука оказалось, наконец, «пробито».
– Антиквар? – пораженно воскликнул Ключник. – Так он же сдох…
– Прикинь, Пряник, не угадал! – Хряк расплылся в довольной улыбке, наваливаясь локтями на стол. – Да и какой из тебя авторитет? Ты ж баланды у Хозяина[8] ни разу не хлебал! Я бы всех «апельсинов»[9] сразу на ножи ставил и без решения сходки! Поэтому – буду тебя кончать…
– Атас, дубаки! – закричал пацан, стоявший у дверей на стреме.
Дверь скрежетнула и открылась, на пороге появился надзиратель-сержант:
– Осужденный Зинчук! На выход!
Хряк недовольно скрипнул зубами:
– Позже добазарим…
***
Ольшанская ожидала появления Зинчука в маленькой комнате для допросов. Входная дверь открылась, впуская в комнату Поликарпа в сопровождении надзирателя. Сейчас Зинчука пребывал в небольшом «раздрае» чувств, стараясь понять, как смог выжить его заклятый враг – Антиквар. Однако информация, сообщенная Хряком, что инициировал его «развенчание» как «законника» именно Антиквар, не подвергалась сомнению.
«Провел, сучий потрох! – мылено выругался Ключник. – Ну, ничего, еще посчитаемся…»
Погруженный в свои мысли Поликарп, мельком мазнул взглядом по Ольшанской, и неожиданно замер, обратившись в безмолвный соляной столб. Нет, он никогда раньше не встречался с Ольгой, но вместе с тем черты её лица, улыбка, наклон головы и жесты…
Надзиратель недовольно толкнул в спину ладонью неожиданного замершего у порога Зинчука:
– Вперед! Чего завис?
Поликарп «собрался» и сделал шаг вперед, вновь надевая маску невозмутимого спокойствия. Надзиратель сопроводил заключенного к столу, за которым сидела Ольшанская.
Поликарп «плюхнулся» на свободный стул и развязно поинтересовался, стараясь соответствовать «роли» прожженного рецидивиста:
– Это откуда к нам такую красивую тетеньку занесло?
Ольшанская сделала знак надзирателю, что хочет поговорить с заключенным наедине. Надзиратель кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.
– Не паясничайте, Зинчук! – произнесла Ольшанская, изучающе разглядывая Поликарпа.
– Простите великодушно, мадам! – Рецидивист картинно наклонил стриженную «под ноль» голову. – Обидеть не хотел. Имел целью, лишь выразить свое восхищение вашей красотой!
– Это пустое, Зинчук! – отмахнулась Ольга. – У меня мало времени…
– Зато у меня его – хоть отбавляй! Хотите, вам одолжу? – продолжая паясничать, произнес Поликарп. – А если серьезно: чё надо, начальничок? – грубо и резко произнес он.
– Я – майор Ольшанская, Ольга Васильевна, старший следователь…
– Не интересно! – беспардонно перебил её Зинчук. – К делу давай!
Ольшанская выдохнула, собираясь с силами, и продолжила:
– Вы знакомы с Вениамином Тимофеевичем Подорожниковым?
Поликарп на мгновение задумался:
– Подорожников… Подорожников… А! Веня Подорожников? Чудак профессор? Да, знаком. Натворил чего?
– Нет, -мотнула головой Ольшанская. – Вы когда-то вскрывали для него сейф…
– Было такое, – не стал скрывать Зинчук. – Вскрывал для него старого «медведя» с таким хитрым запором, что прямо-таки настоящий оргазм получил! – усмехнулся он, наблюдая, как недовольно поморщилась Ольга. – Но у нас все по обоюдному согласию было!
– Никто вас ни в чем не обвиняет, – произнесла Ольшанская. – Просто… нам тоже нужно кое-что открыть…
– Нам, это кому? – уточнил Ключник.
– Подорожникову, полиции, Родине, в конце концов!
– Родине-полиции? Не интересно! – пошел в «отказ» Ключник. – Я с красноперыми не сотрудничаю. Не по масти мне[10].
– Да бросьте вы, Зинчук, из себя криминального авторитета-отрицалу[11]строить! – укоризненно произнесла Ольшанская. – Нам известно, что это ваша первая ходка, а короновали вас как «вора в законе», по всей видимости, за деньги!
– За очень большие деньги! – ввернул Зинчук.
– Ну, вот, видите: мы будем полезны друг другу! Ведь вас здесь банально убьют! – Попыталась Ольшанская предостеречь Зинчука.
– Не интересно. Купил, не купил, а сукой[12]никогда не был. А что касаемо моих личных проблем – разрулю и без вас. Аудиенция окончена? Тогда зовите охрану.
– Ну, вы хотя бы взгляните… Ольшанская вынула из сумки пенал и положила его на стол перед Каином. Глаза Каина мгновенно «загорелись». – Это нужно открыть.
– Ух, ты, какая тонкая работа! – Каин взял в руки пенал и, просто «залип». Особое внимание Ключника привлекла «замочная скважина» в виде фигурной восьмилучевой звезды. – Откуда это у вас? – с трудом оторвавшись от раритета, спросил он Ольшанскую.
– Вам же не интересно, – парировала Ольга.
– Ладно, поймали, – ворчливо произнес Зинчук, – замки и запоры – моя страсть! Ак откуда шедевр?
– Три дня назад в Москве была ограблена китайская выставка. Среди похищенных экспонатов – и этот пенал. Мы сумели выйти на исполнителя. У него удалось изъять два самых ценных экспоната – этот пенал и древний китайский свиток…
– Свиток внутри? – догадался Поликарп.
– Да, – вновь кивнула Ольшанская. – Этот пенал снабжен неким устройством уничтожения – внутри горючая смесь. Одно неверное движение – и свиток будет уничтожен! А это – международный скандал!
– Неужели у вас нет своих специалистов?
– Есть. Но профессор Подорожников настоял на вашей кандидатуре. Возьметесь?
– Возьмусь, но с условием!