Когда они прибыли в парк Цюньфанпу и, сойдя с колесницы, огляделись по сторонам, они увидели, что, кроме распустившихся зимних слив, нарциссов, георгин и жасмина, у остальных цветов и деревьев были лишь сухие и голые ветки и любоваться было решительно нечем – не было не только цветов, но даже зеленых листочков. Ухоу посмотрела вокруг и невольно покраснела до ушей – право, читатель, тяжело опозориться на глазах у всех. Со стыда у нее почти весь хмель прошел. Она уже собралась было ехать в парк Шанлиньюань, когда к ней вдруг подбежал младший придворный евнух и доложил:

– Я только что был в парке Шанлиньюань, там так же, как и здесь. По-моему, феи Цветов, вероятно, не знают о том, что вы, государыня, собираетесь здесь любоваться цветами, и потому еще не прибыли служить вам. Я уже успел объявить всем цветам о вашем желании, а если вы, государыня, еще и лично издадите указ, то завтра, разумеется, все цветы распустятся.

Когда Ухоу услышала это, у нее вдруг дрогнуло сердце, будто она столкнулась с чем-то, происшедшим с ней раньше. Но как она ни старалась вспомнить, она никак не могла понять, в чем дело. Машинально она дважды кивнула головой и согласилась:

– Так и быть! Сегодня уже поздно, и я буду к ним снисходительна, но чтобы завтра они зацвели! – И, приказав подать себе золотую бумагу, писчую кисть и тушечницу, она взяла в руки кисть, немного подумала и небрежно начертала неуверенной от хмеля рукой четверостишие:

Кончив писать, она передала бумагу придворному евнуху и велела, поставив государственную печать, немедленно вывесить ее в парке Шанлиньюань. Затем она приказала придворным поварам на следующий день с утра приготовить пир по случаю ее желания повеселиться и полюбоваться цветами. Услышав это, царевна и Шангуань Вар про себя усмехнулись.

Ухоу, от опьянения едва стоявшая на ногах, вместе с сопровождающими села в колесницу и вернулась во дворец. Евнух выполнил приказ и, поставив на бумаге императорскую печать, вывесил ее в парке Шанлиньюань.

Когда фея Зимних слив и фея Нарциссов, обитавшие в парке Шанлиньюань, узнали о распоряжении государыни, они немедленно сообщили об этом в пещеру богини Цветов. И надо же было так случиться, что именно в этот день богиня Цветов играла в шахматы с Магу и не возвращалась в свою пещеру, потому что становилось уже поздно, а метель все продолжалась.

Между тем сторожившая пещеру фея Пионов, получив это известие, не знала, где хозяйка, и она вместе с феей Орхидей невзирая на метель отправилась повсюду искать богиню Цветов. Они побывали у богини Трав и у богини Плодов, но она исчезла без следа. Наступила уже поздняя ночь, снег не переставал, и им пришлось вернуться в пещеру.

– Как нам быть? – озабоченно спросила фея Пионов. – В повелении указан очень ограниченный срок, а хозяйка наша как назло пропала неизвестно куда.

– По-моему, – ответила фея Персиков, – сейчас ничего другого не придумаешь, как только всем нам, феям, с нашими цветами отправиться самим выполнять повеление. Ведь наш Пэнлай в окружности имеет семьдесят тысяч ли [119] и на нем не счесть пещер небожительниц – где же нам их все обойти, чтобы разыскать ее? А ведь это будет не шутка, если мы, пропустив срок, нарушим повеление государыни! Допустим, что мы найдем нашу хозяйку и поведаем ей о повелении государыни, сможет ли она предложить нам иной выход? К тому же она всегда очень почтительна и осмотрительна, не позволяет себе ничего лишнего и никогда не действует безрассудно. Можно ли предположить, чтобы она пошла против воли государыни?

Фея Вербы, находившаяся здесь же, выслушав ее, была в душе совершенно с нею согласна, но фея Пионов возразила:

– Все, что вы говорите, конечно, верно, но ведь богиня Цветов как-никак наша предводительница и позволительно ли нам действовать самим без ее распоряжения? Может быть, феи Орхидей и Кассий предложат что-нибудь другое?

– Цветы, подвластные нам с феей Кассий, – ответила фея Орхидей, – вообще-то говоря, являются круглогодичными, они могут цвести в любое время года. Если мы сейчас выполним волю государыни, тоже ничего необычного не будет. Однако если подумать как следует, то, конечно, было бы правильнее всего найти хозяйку и сообщить ей. Но если же мы все решим не выполнять повеления, полагаю, этому властителю людей будет трудно нас всех уничтожить, тем паче, что есть такое изречение: «Всех не накажешь». К тому же хоть мы все, сестрицы, называемся цветами, но мы созданы отнюдь не только для того, чтобы нами любовались, – среди нас ведь немало и таких, которые у людей считаются целебными от разных болезней. Если и их уничтожить, то чем же люди станут лечиться? Так что мы можем в этом отношении быть совершенно спокойными.

– Далее, заставить все цветы распуститься в такое время, когда стоит суровая зима, это значит полностью нарушить порядок времен года. Будь это самый царственный из царственных указов премудрого правителя, он не отвечает здравому смыслу, и даже если мы и нарушим такое повеление, убеждена, нас трудно будет за это наказать. Как говорится: «Если слова не следуют здравому смыслу, то и дело не выйдет». Но «если вещи называются своими именами, тогда и слова следуют здравому смыслу» и, стало быть, дела, вытекающие из этого, обязательно должны выполняться, и мы, услышав о таком повелении, разумеется, должны были бы его сразу же выполнить, и тогда незачем было бы и уведомлять нашу хозяйку. Но сейчас неясно – нужно ли выполнять это повеление или нет. Поэтому нам и нельзя действовать, не дождавшись распоряжения нашей богини. Таково мое скромное мнение.

Выслушав ее, феи Кассий, Слив, Хризантем и Лотосов одобрительно закивали головами и в один голос воскликнули:

– Вы совершенно правы!

Но восемь фей – Тополей, Тростников, Камышей, Осок, Златоцветников, Подсолнечников, Водяных орехов и Ряски – долго шептались между собой и заявили:

– Пойдете ли вы все или нет – дело ваше, мы не осмеливаемся принуждать вас. Сами же мы, хотя тоже относимся к цветам, не представляем собой никакой ценности: наши заслуги на путях истины ничтожны, мы занимаем самое низкое положение, мы не можем похвастаться красивой наружностью и тем паче не приносим людям никакой пользы. Чем же мы сможем оправдаться, если нам предъявят тяжелое обвинение в нарушении повеления государыни? Если нас, маленьких и ничтожных, подвергнут наказанию, разве мы сможем уцелеть? Мы долго прикидывали и решили, что должны подумать о том, как говорится, «как бы пережить беду». Ведь сейчас ночь уже подходит к концу, а в повелении сказано: «не ждать, чтоб их ветер рассветный пришел торопить». Еще миг – и начнет рассветать. Позвольте уж нам отправиться раньше со всеми нашими цветами выполнять распоряжение. Пусть даже потом наша хозяйка станет бранить нас за это, она все равно должна будет и пожалеть нас. Вот если бы мы все в конце концов нарушили волю государыни и все подверглись бы тяжелому наказанию, то как бы смогла остаться в стороне богиня Цветов, поскольку она является нашей повелительницей? Раз мы сейчас решаемся, следуя своей низкой доле, выполнить приказ, то ни за нами, ни за вами не будет никакого проступка, и хозяйка будет потом настолько занята, награждая вас, что у нее не останется времени порицать нас!

Затем они обратились к фее Персиковых цветов:

– Вы ведь только что выражали опасение навлечь на себя наказание за опоздание. Так почему бы вам не отправиться вместе с нами?

Увлекая за собой фею Персиковых цветов, они без дальнейших разговоров отправились все вместе.