– Это Техас Хилл-Кантри [13]. Большинство людей в округе слушают кантри-музыку.

– А ты? Ты часто слушаешь кантри?

– Не. Это не мое.

– А что тогда твое, Ковбой? – усмехнулась я.

– Я не называл себя ковбоем. Ты сама так решила.

– Так ты теперь будешь это отрицать?

Он пожал плечами.

– Нет такого свода правил, в котором говорилось бы, что я должен слушать кантри.

– Даже если бы и был, ты, вероятно, нарушил бы каждое.

– Такое чувство, будто ты уже все обо мне знаешь. Или, по крайней мере, думаешь, что знаешь.

– Ну, тебе нужно лишь поискать информацию обо мне в Интернете, и ты найдешь все, что пожелаешь. – Это неправда. Было много того, чего нельзя отыскать в Гугле. И все же он мог узнать больше, чем хотелось бы. Или уже узнал? – Похоже, у тебя имеется несправедливое преимущество.

– Это все потому, что ты стремишься к звездам, сладкая.

– Скольких девушек ты так называл?

Он ухмыльнулся.

– Больше, чем могу сосчитать. А теперь, если позволишь, у меня куча работы.

– Тебя никто не держит.

– Вынужден не согласиться. – Он склонил подбородок, чтобы доказать свою точку зрения. Моя рука лежала на его груди, и, клянусь богом, я понятия не имела, как она там оказалась и когда я успела к нему подойти. Тем не менее я почувствовала, как твердые мышцы его груди напряглись под моей ладонью.

Я убрала руку, давая Броуди уйти. Что он и сделал.

– Увидимся, Шай, – бросил он через плечо и засмеялся, когда зашагал прочь, навстречу солнцу. Возможно, мне следовало предложить подвезти его туда, куда он направлялся, но я этого не сделала.

Первым делом мне нужно было принять душ, а потом продолжить играть в сталкера.

Мне повезло, когда этот домик появился на сайте. Я восприняла это как знак того, что именно здесь мне и следует оказаться. На этом самом ранчо, принадлежавшему не кому иному, как Броуди Маккалистеру. Бывшему наезднику на мустангах. Спасателю диких лошадей. Коневоду и берейтору [14].

Но что более важно – отцу Ноа.

Я сидела в грузовике около двадцати минут, откинувшись на сиденье. В ушах гремела музыка, когда на стоянку въехал серебристый внедорожник. Я выключила трек и уставилась в ветровое стекло. Сердце бешено заколотилось в груди, когда машина остановилась в дальнем ряду напротив меня. Замечательно. Им придется пройти мимо моего грузовика, чтобы добраться до танцевальной студии.

Благодаря нанятому частному детективу я знала их распорядок дня.

С водительской стороны вышла стройная брюнетка. Мередит Питерсон. Ей было под сорок, она надела капри цвета хаки, блузку с коротким рукавом и балетки. Она казалась приятной женщиной. Дружелюбной. Благоразумной. Типичной супермамочкой. Полной противоположностью мне. Я затаила дыхание, когда женщина обошла машину сзади и открыла пассажирскую дверь. Через несколько секунд появилась маленькая девочка. Мередит взяла ее за руку и помогла вылезти из машины.

Я изучала лицо девочки, пытаясь найти хоть какое-то сходство. Ее собранные в высокий хвост каштановые волосы были того же оттенка, что и у Дина, но светлее моего. Сиреневый трикотажный купальник с юбкой облегал ее маленькое, хрупкое тело. Моя маленькая птичка. Легкой походкой она прошла прямо перед моим грузовиком, даже не заметив меня.

Это моя девочка.

Она выглядела счастливой. Именно этого я и желала для нее. Любящей семьи. Хорошей жизни.

Всего того, чего я не могла дать ей в восемнадцать лет, будучи нищей и предоставленной самой себе. Я наблюдала за ней через ветровое окно, пока она не скрылась за дверью танцевальной студии, а затем откинулась на сиденье и закрыла глаза.

Когда я видела ее в последний раз, она была совсем крошкой, с покрасневшим и сморщенным личиком, но все равно казалась самым красивым созданием в мире. Она родилась седьмого октября в два часа ночи и весила три килограмма. Сейчас ей было шесть с половиной лет, и она уже ходила и разговаривала, загадывала желания и мечтала о большем. Хотела ли она стать танцовщицей? Пела ли она все время? Похожа ли на меня?

Я уткнулась лбом в руль. Слезы текли по щекам.

Пошел к черту, Дин.

От него всегда были одни неприятности, так что мне следовало включить голову. Однако, влюбившись в семнадцать лет не в того парня, не всегда получается мыслить здраво. После смерти бабули остались только мы с Лэндри, и я цеплялась за Дина, как за спасательный круг. Словно он мог спасти меня от гибели. Ха. Какой бред.

– Я позабочусь о тебе и ребенке, Шай. Я справлюсь.

Его способ позаботиться о нас упек его в тюрьму.

Почему я поверила каждому слову из уст этого лжеца – так и оставалось для меня загадкой.

Пока Дин отбывал срок, Лэндри уговаривал меня отказаться от ребенка. Я понимаю, почему он это делал. Мы и так едва сводили концы с концами, к тому же в то время я просто не смогла бы стать хорошей матерью. В глубине души я понимала, что оно и к лучшему, и все же не могла отделаться от мысли, что он совсем не думал ни обо мне, ни о ребенке. Он не хотел, чтобы что-то мешало работе группы.

Музыка свела нас всех вместе. Как раз по этой причине я и оставалась в токсичных отношениях все эти годы. Петь и играть вместе казалось для меня чем-то волшебным, и в те моменты я забывала обо всех трудностях, через которые мы прошли.

То самое волшебство и привело меня, Дина, Лэндри и Гаса в Лос-Анджелес. Навсегда связанные друг с другом тайнами и ложью, мы заперлись в подвале и скрылись от прессы. Мы находились на вершине мира, все наши мечты сбывались, однако Дин медленно шел на дно и пытался утянуть меня за собой.

В отличие от меня Дин никогда не оплакивал потерю нашего ребенка. Он даже ни разу не поднял эту тему. Никто в группе и словом об этом не обмолвился. Словно ничего и не было. Теперь же у меня имелось живое доказательство того, что все было взаправду.

Сорок пять минут спустя я все так же сидела в машине, когда маленькая девочка вместе с мамой вышли из танцевальной студии. Я притворилась, что разговариваю по телефону, не обращая на них внимания, однако наблюдала за ними из-под бейсболки. Как настоящий извращенец.

Когда они уехали, я бесцельно колесила по извилистым дорогам, которые пролегали через поля с васильками и полевыми цветами. Я приехала сюда без четкого плана. Мне лишь хотелось увидеть дочь, побыть с ней рядом, провести некоторое время и узнать ее получше. Заслуживала ли я этого после того, как бросила ее?

Как я вообще собиралась это провернуть? Постучать ли мне в дверь Питерсонов и объявить, кто я такая и зачем пришла? Почему-то я не думала, что все пройдет гладко.

Броуди мог мне в этом помочь. Мне было необходимо завоевать его доверие, дабы он позволил мне проводить время с ним и его сыном. Несмотря на его очаровательную улыбку, он построил вокруг себя высокие стены. У меня было шесть недель, чтобы разрушить их. А после я вернусь к своей обычной жизни.

Шайло

Прошло два дня с тех пор, как я видела Броуди в последний раз. Поскольку он не особо искал встречи со мной, мне пришлось взять все в свои руки. Завтра суббота, так что мне нужно было получить приглашение или найти предлог увидеться с ним. Несколько раз мне удавалось притаиться на школьной парковке или возле дома Питерсонов в надежде мельком увидеть свою маленькую девочку, прежде чем ее родители заметят меня и вынесут судебный запрет. Ее звали Хейли. Я же назвала ее Офелией – в честь мамы.

Будучи беременной, я знала, что у меня родится девочка. Но не благодаря УЗИ. Я его не делала. А из-за чувства в глубине души. Я играла ей на гитаре. Разговаривала с ней. Делилась своими надеждами, мечтами и планами. Когда она родилась, Дин все еще сидел в тюрьме, а Лэндри и Гас не хотели возиться с ней.