– Я стану твоим самым страшным кошмаром, если ты не сделаешь так, как я говорю. – Я и пальцем не пошевелил, чтобы прикоснуться к нему. Не имелось ни малейшего желания схлопотать обвинение в нападении. Вполне хватило моего пристального взгляда, чтобы его уверенность пошатнулась. Хотя я мог надрать ему задницу тысячью различных способов, и этот маленький проныра прекрасно, черт возьми, это знал.

– Господи, чувак, успокойся. Я просто хочу сделать фото.

– Ты ни хрена не получишь.

– Садись в грузовик, – прошипела девушка, цепляясь за край моей футболки через открытое окно. – Поехали.

Парень по-прежнему стоял неподвижно, так что я не сдвинулся с места. Оскалив зубы, я зарычал, как дикий зверь, пока бедолага наконец не убежал. Я подождал, когда он скроется из виду, прежде чем отошел от девушки и забрался в грузовик. Затем нажал на газ и отъехал от обочины.

– Ты его знала? – спросил я, пока мы ехали по шоссе в направлении на запад.

– Нет.

– Тогда почему он пытался тебя сфотографировать? – Я искоса посмотрел на нее. – Он приставал к тебе?

Она помотала головой.

– Все в порядке. Ничего особенного. Но если бы ты разбил его камеру, это обернулось бы большим скандалом.

– Ты хотела, чтобы он тебя сфотографировал? – спросил я.

– Нет.

– Ну вот видишь. Что еще мне оставалось делать?

– Например, сесть в грузовик и увезти нас оттуда.

– Принято к сведению. В следующий раз, когда я увижу, что извращенец фотографирует незнакомую девушку, которая явно того не хочет, то просто уйду и оставлю ее саму разбираться с ним.

– Ты ведь так не поступишь, верно?

– Будь на твоем месте кто-то другой, конечно, нет. Но для тебя сделаю исключение.

Вивьен рассмеялась.

– Буду знать. Послушай, прости, что доставила тебе столько хлопот. Обычно я не веду себя как дива. – Она вздохнула. – Я просто устала и раздражена.

Ее извинения прозвучали искреннее.

– Прости, что опоздал. На дороге случилась авария.

– Кто-нибудь пострадал? – Девушка произнесла это так, будто вправду волновалась.

– Нет.

Девушка выдохнула.

– Хорошо. Кстати, я так и не спросила, как тебя зовут.

– Броуди.

– Броуди? Ты – Броуди?

– Ты ожидала увидеть кого-то другого?

– Я… ничего не ожидала. – Она откашлялась. – Спасибо, что забрал меня.

– Мне несложно. – Я едва не рассмеялся над собой. Что за чушь. Мне несложно. Забавно, как изменился мой тон. А вместе с тем складывалось дурное предчувствие, что с этой девушкой возникнут проблемы. А они мне совсем не нужны. – Так чем ты планируешь заниматься в Сайпресс-Спрингс в течение шести недель?

– Слышала, наркоторговцы и беглецы любят здесь залечь на дно, – невозмутимо ответила она.

Хитрая. Лиса, которая не собиралась рассказать мне, что привело ее в Техас. Она говорила с южным акцентом, но не с техасским. Судя по всему, девушка родом из Луизианы.

– Ты спрятала наркотики в футляре гитары?

– Нет. Я спрятала там полуавтоматический пистолет. Девушка должна защищать себя. – Она выстрелила в меня пальцами и сдула с них воображаемый дым. Мило. Не то чтобы ее можно было назвать милой. Скорее смертоносной.

– Я и забыла, как жарко на юге. – Было только начало мая, еще даже не лето, но уже стояла невыносимая жара. Вивьен взглянула на кондиционер, но не попросила меня включить его. Я всегда ездил с опущенными стеклами. Летом. Весной. Зимой. Без разницы. Я терпеть не мог сидеть в замкнутом пространстве. Она не попросила меня закрыть окна, и, пожалуй, мне следовало сделать это самому, но я отказывался. Кейт с детства пыталась привить мне хорошие манеры, но они так и не усвоились до конца.

Краем глаза я наблюдал, как девушка расстегивает толстовку и высовывает руки из рукавов. Татуировка обвивала ее левое плечо и исчезала под лямкой черной майки. Ее черные волосы были заплетены в толстую косу, которая свисала с одного плеча и доходила до верхней части груди. Круглые, полные груди. Больше ладони. Больше, чем можно было ожидать при ее миниатюрной фигуре.

– Следи за дорогой, Ковбой.

Я снова перевел взгляд на дорогу.

– С чего ты взяла, что я ковбой?

– В твоем грузовике пахнет кожей и лошадьми, так что, полагаю, ты живешь на ранчо. Вдобавок у тебя ковбойские манеры.

– Ковбойские манеры?

– Ты выглядишь, ведешь себя и говоришь, как ковбой. Я чувствую неприятности за милю.

– Забавно. Я подумал о тебе то же самое.

– Я не собираюсь создавать неприятности.

– Как и многие. Но порой неприятности сами тебя находят.

– Говоришь так, будто смыслишь в этом. Ты доставляешь много неприятностей?

– Больше, чем хотелось бы. Наглядный пример – ты, сидящая на моем пассажирском сиденье.

Она рассмеялась.

– Кейт сказала, что будет рада прислать за мной машину. По правде говоря, она настояла на этом.

Это похоже на Кейт, так что меня это ни капли не удивило. Кейт являлась контактным лицом на сайте. Она не возражала против использования своего имени и фотографии, в то время как я отказался от этой идеи. Я любил свою частную жизнь и ревностно ее оберегал.

– Ты работаешь на ранчо? – спросила она.

– Да. – Что правда. Я вкалывал не покладая рук. – А что насчет тебя? Чем ты занимаешься? Торгуешь дурью? Убиваешь за деньги?

– Это все подработки. Они финансируют мою музыкальную зависимость.

– Это не такая уж плохая зависимость.

– Думаю, да, – задумчиво произнесла она, в ее голосе послышались нотки печали. – Музыка – моя жизнь. Мое спасение. Единственное, что всегда со мной, как в хорошие, так и в плохие времена.

Мне хотелось услышать о ее трудных временах и о том, от чего она спасалась. Подобные разговоры помогут вам понять, из чего на самом деле сделан человек. Любой мог выжить в хорошие времена, когда жизнь текла легко и гладко. Но что сказать про темные периоды жизни? В такие моменты вы находите свою силу и становитесь настоящим собой. Но Вивьен была незнакомкой, а мне не свойственно копаться в чужих жизнях. Если вы задеваете что-то личное, люди ожидают, что вы ответите им тем же.

– Как давно ты играешь на гитаре? – Понятия не имею почему, но меня так и подмывало поддержать разговор. Больше из-за звука ее голоса, чем из-за слов, слетавших с ее губ.

– С тех пор как стала достаточно взрослой, чтобы взять в руки свою первую гитару. Думаю, мне было лет пять-шесть. – По голосу я понял, что она улыбается. – Раньше я играла до тех пор, пока не начинали саднить пальцы и не появлялось столько мозолей, что становилось больно играть. – Я взглянул на ее татуированные пальцы: она крутила массивное серебряное кольцо на большом.

– У тебя есть что-то подобное, Броуди? То, что спасает тебя?

– С чего ты взяла, что меня нужно спасать?

– Всех нужно. Некоторых из нас чуточку больше. Так что насчет тебя? Что спасает тебя?

Странные вопросы от странной незнакомки.

– Думаю, работа с лошадьми.

– Я рада. Каждому что-то нужно.

После этого она замолчала. Когда я взглянул на нее в следующий раз, ее глаза уже были закрыты.

Мы погрузились в молчание, и я повел машину так, как если бы в ней находился мой сын. Я ехал медленно и тихо, не сводя глаз с дороги, проявляя повышенную бдительность в отношении угроз ее безопасности. Словно перевозил ценный груз и скорее умру, чем позволю, чтобы с ней что-нибудь случилось. Я понятия не имел, почему испытывал необходимость защитить ее, но что-то в ней так и кричало об этом.

Только находясь в паре километров от дома я понял, каким идиотом был. Я тихо рассмеялся. Как я не догадался об этом раньше? Я снова взглянул на нее, дабы подтвердить свои подозрения. Девушка прижалась щекой к кожаному сиденью, подогнув колени под себя и закрыв глаза. Ее бейсболка упала на пол.

Каков, черт возьми, вообще был шанс, что Шайло Леру окажется в моем грузовике и останется в гостевом домике на моем конном ранчо? Один на миллион. И все же она здесь, свернулась калачиком на пассажирском сиденье и крепко спала.