Он всего-то сдвинулся на кровати вперед и замер, тяжело дыша и хмурясь, потому что Варюша вся сжалась и закрыла голову руками.

Брови Лекса тут же сошлись на переносице, и взгляд стал тяжелым и проницательным до дрожи. Хорошо, что Варя не смотрела на него и потому не испугалась еще сильнее.

Это что еще?

Девочка решила, что он ее ударит?

Он выглядел настолько монстром со стороны?

Или в ее жизни уже был такой неприятный опыт и теперь казалось, что каждый мужчина поступит именно так?

В голове всё еще стоял туман, и тело ломило от ядерного выброса адреналина, который так и не нашел выхода, но даже в этом состоянии Лекс благоразумно понимал, что если попытается продолжить, то сделает только хуже. Им обоим.

Ему казалось, что хрупкие и невесомые, но правдивые отношения только-только стали зарождаться между ними, чтобы вот так всё испортить ради удовлетворения своих потребностей.

Это было по меньшей мере мерзко.

Один бог знал, каким усилием воли он запрятал торчащий и пульсирующий член снова в штаны и попытался мыслить трезво и максимально логично.

А еще не испугать Варюшу сильнее, потому что ей и без того сейчас было несладко.

— Варюш, это я тебя так испугал?

Понимал ведь, что не он.

Постепенно мозги начинали работать, хоть и со скрипом. И мысли, которые пришли в его голову сейчас, к возбуждению добавили еще и ярость.

Выходит, это кто-то насильно заставлял ее делать такое. Держал за волосы и не позволял отстраниться. И скорее всего, ударил после того, как она попыталась вырваться.

Кто это мог быть?

Лекс сжал кулаки и с трудом удержался, чтобы не заорать.

Найти бы этого умника и выбить всю дурь!

А потом придушить собственными руками, чтобы больше не было возможности обижать хороших девочек!

Хочешь минет по самые гланды — вали, на хрен, к профессиональным шлюхам!

Они тебе и не такие кренделя выпишут!

А трогать домашних девочек не смей!

Варя зашевелилась и неловко села на пол, вытянув ноги, но глаз не поднимала.

— Нет. Простите, пожалуйста, Алексей Алексеевич! Можно я сейчас попью воды и мы продолжим?

Лекс с трудом сдержал тяжелый вздох.

Какое там продолжим!

Варя выглядела такой расстроенной и потерянной, что мучить ее дальше он не смог бы.

— Хочешь, поговорим об этом?

Девушка только поджала губы и отрицательно покачала головой.

Нет, значит.

Значит, память о пережитом еще слишком свежа, чтобы делиться с ним.

— Сделаем вот как, — Лекс поднялся с кровати и легко подхватил девушку на руки, чтобы отнести прочь из спальни в зал. К счастью, она не шарахнулась от него. Не сжалась. Даже впервые робко обняла за шею и не смутилась этого своего жеста. — Ты будешь лежать на диване и отдыхать. Твоя задача — найти любимые фильмы и сериалы и смотреть их, пока не надоест.

Мужчина ловко подцепил ногой край дивана, дернув вперед, отчего тот разложился, и аккуратно посадил Варю на край.

— Лежи на животе и смотри телевизор. Обед и ужин сегодня на мне.

— Вы умеете готовить? — слабо, но искренне улыбнулась Варя, пока Лекс разложил по краю дивана подушки, чтобы ей было удобнее, и хмыкнул.

— А как же! Не так виртуозно, как Женька, но кое-что тоже могу. Ложись. Вот пульт.

Варя сделала всё, что он говорил, без пререканий.

Легла послушно на живот и подмяла под себя одну из подушек, чтобы углубиться в изучение картотеки фильмов, и, к счастью, не заметила, каким жадным, почти хищным взглядом окинул ее фигурку Лекс, проглотив смачные маты о том, что скоро он умом тронется, если выживет.

Хотя Варюша была достаточно худой, попка у нее была что надо!

Круглая и аппетитная, словно булочки.

А в таком положении не заметить этого было просто невозможно.

Руки сами тянулись, чтобы пожамкать от души это сокровище, и Лекс поспешно отступил, потому что себя знал. И знал то, что мимо он не пройдет и обязательно залезет девушке под кофту, а потом ведь сорвется.

— А Евгений готовить умеет? — вдруг вскинула голову Варя, посмотрев на Лекса с неподдельным интересом, на что он только присвистнул.

— Еще как! Женька у нас гуру домашней еды! Сварить борщ или котлеты пожарить для него святое дело. У каждого из нас свои тараканы в голове, и у Женьки они все связаны с едой. Он никогда нигде не ест, кроме дома: ни в гостях, ни в кафе, ни в ресторанах. Даже воду там не пьет. Единственное, кому он доверяет и может перекусить, — это если приготовила моя мама, а еще парней-викингов в «Чертоге». Так что то, что он завтракал с нами, — это просто чудо какое-то, не иначе.

Теперь Варя понимала, почему Лекс во время этого самого завтрака просто весь цвел и был таким довольным и гордым. Но теперь и она сама была очень довольна и тронута до глубины души тем, что хмурый, замкнутый Евгений решил попробовать ее стряпню.

— Варюш, не испугаешься одна здесь? Я выйду ненадолго покурить, — проговорил Лекс, отвлекая девушку от мыслей. — Я недалеко буду. И вернусь быстро.

— Да, конечно, — быстро закивала она и стыдливо покраснела, потому что, конечно же, поняла, что причиной такого желания стала она.

А вернее, то, что она не довела до конца.

Лекс только кивнул и тут же ушел, прихватив с собой сотовый.

На самом деле он бросил курить еще пару лет назад, но сейчас его ломало так, что без сигарет было просто не справиться. Как наркомана выворачивало!

Иногда он срывался. Вот как, например, сейчас.

Кто бы мог подумать, что такое с ним вообще когда-то может случиться? Что он вот так по-глупому зависнет на скромной приличной девушке?

У него и сигарет-то с собой не было.

Но когда он открыл тяжелую, массивную дверь и вышел в узкий серый коридор, где пахло сыростью, легче совсем не стало, даже если прохлада тут же окутала обнаженный торс.

Заключенным он не был, поэтому мог свободно передвигаться по корпусу, что и сделал, зашагав по коридору вправо, где чуть поодаль располагался кабинет начальника этой тюрьмы.

— Привет, генерал! — улыбнулся Лекс, когда постучал в дверь и услышал с другой стороны, что можно войти. — Не помешаю?

— Входи, Лёша, — тут же засуетился уже пожилой, но стройный мужчина с бравой армейской статью и легкой проседью в волосах.

Лев Богданович.

Выходец из Белоруссии и давний папин друг, с которым он дружил много лет.

И дружил бы еще, если бы не эта чудовищная смерть.

Уже год прошел, а легче на душе не становилось.

Вот и сейчас Лекс покосился на свои сожженные, изуродованные руки, и снова перед глазами встала искореженная груда металла, которая была папиной машиной и разлетелась на десятки метров от точки взрыва.

Как он раскидывал горящие обломки в попытках отыскать отца… хоть что-то, что могло бы остаться от него.

Как он кричал, срывая голос, и звал его, а Варг и Женька пытались оттащить его и скрутить, потому что боялись еще диверсии и понимали, что если убрали Алексея-старшего, то придет время и самого Лекса. Это у них получилось сделать, только когда присоединился здоровяк Бьёрн.

В тот день сердце Лекса тоже сгорело.

Его выжгли дотла те гады, которые посчитали, что убрать с дороги Алексея-старшего будет лучшим вариантом для смуты, в которой все национальные группы Ванкувера перессорятся и станут врагами друг другу.

Разделяй и властвуй, так гласила мудрость.

Но план не сработал.

За русских нерушимой стеной тут же встали братья викинги во главе с ледяным Варгом.

И индусы — самая древняя и многочисленная группировка среди кварталов со смелым молчаливым Арханом.

Китайцы же не заручились поддержкой арабов и остались в меньшинстве. Да и замести следы за собой так и не смогли, хоть и пытались подставить Психопата, за что поплатились.

Лекс отомстил. Жестоко.

Но папу было не вернуть. И дышать, как прежде, он так и не научился.

Без него было настолько тяжко, что часто Лекс не мог сдержать слез.