— Ждала меня, Варюш? — голос Лекса стал еще более низким и чувственным, когда он оторвался от ее губ и уткнулся лицом в ее макушку, глубоко и блаженно втягивая в себя ставший уже родным аромат миндаля.

— Да, но про твое наказание я не шутила! — отозвалась девушка, на что мужчина хохотнул и неожиданно укусил ее легко за мочку уха, разгоняя по телу жар и мурашки.

— Жду его с нетерпением.

Чудненько! Варя улыбнулась своим мыслям, понимая, что то наказание, которое придумала она, Лексу едва ли понравится.

Но пока нужно было накормить мужчин и устроиться на ночь, а потом уже всё остальное.

Михалыч тоже был здесь и с удовольствием принял приглашение поужинать со всеми, а Варя мысленно порадовалась, что поставила в духовку четыре горшочка.

— Ладно тебе, Жека! Хватит уже дуться! — улыбался Лекс, когда суп был съеден и мужчины принялись с аппетитом за второе. — Ну всё же хорошо получилось! И монголов проверили, что они верные парни. И поймали снайпера. Везение всё еще на нашей стороне.

Женя бросил испепеляющий взгляд на Лекса и наверняка наговорил бы ему кучу не очень ласковых слов, если бы только мужчины были одни, но при Варе делать этого не стал, бросив недовольно и сдержанно:

— Это не везение, а полная дурость! Ты же не хуже меня знаешь, что киллеры стреляют в голову. И я даже думать не хочу, каким чудом он зарядил тебе в плечо, а не сразу всадил пулю между твоих чертовых красивых глаз!

Лекс нервно хохотнул, а Варя едва не выронила тарелку, которую собиралась донести до стола.

То, что сказал Женя, было просто жутко. И действительно не хотелось думать о том, что всё могло быть иначе.

— На днях узнаем, кто его послал, и полдела будет сделано, — добавил Бьёрн, словно пытался успокоить Женю, но Варя понимала мужчину. И даже была на его стороне.

— И только попробуй показаться за пределами этого дома — я тебя лично пристрелю, Лёш!

— Да понял я, понял. Спокойно. Буду отсыпаться и ждать дня рождения мелкого викинга. Кстати, может, здесь его и отметим с малышней? А ночью по-взрослому в клубе, когда все карапузы уснут.

— Еще есть пара дней, там решим, — отозвался Бьёрн.

Ночевать в доме мужчины не остались — поехали в Ванкувер, потому что, видимо, было еще много дел с тем, что натворил Лекс. Только Михалыч был рядом, рассказав Варе, что здесь еще много охраны рядом, но все они живут в отдельном доме и кормятся там же, поэтому отдельно на всю роту готовить не нужно.

— Если что-то понадобится, ты мой телефон знаешь — звони сразу.

— Хорошо, — кивнула Варя, попросив только об одном: — А можно в камине огонь развести?

— Без проблем.

Атмосфера сразу же стала невероятной и до того уютной, что походила на сказку, вот только сидеть у камина и пить чай Лекс отказался, тут же потянув девушку на второй этаж, где были спальни и комнаты.

— Я жуть как устал, Варюш, — пробасил Лекс, увлекая ее за собой и даже не пытаясь спрятать блеск своих озорных и возбужденно горящих глаз, на что она спокойно отозвалась, не подавая виду:

— Хорошо. Сейчас постелю тебе свежее белье — и ложись спать.

— Тут убираются и всё свежее, — прошептал мужчина, садясь на кровать, и притянул Варю к себе, скользнув здоровой ладонью по ее ягодицам. — Давай уже скорее ложиться.

— Никакого секса, Алексей Алексеевич! — строго проговорила Варя, демонстративно убирая руки мужчины от себя, и с трудом не рассмеялась, когда увидела, как вытянулось его лицо в неподдельном шоке.

— Что значит никакого?

— То и значит! Врач сказал — только отдых и постельный режим!

— Вот как раз против постельного режима я ничего не имею, — его глаза заблестели игриво, и шаловливые руки снова потянулись к ней, чтобы сгрести и притянуть к себе, но Варя на удивление ловко успела увернуться.

— Видимо, придется напомнить вам, что постельный режим означает сон без какой-либо физической нагрузки. В обнимку с подушкой, если хотите.

Лекс сморщился.

— Ты ведь это не серьезно, Варюш?

— Еще как серьезно. Кстати, для твоего наказания наручники не нужны, — Варя дернула бровкой и шмыгнула к двери, потому что понимала, что если он ее сейчас поймает, то увернуться во второй раз уже не получится. — Спокойных снов! Что хочешь на завтрак?

— Секс!

— А будет каша. Можешь выбрать, сладкая или соленая.

— Уже без разницы, — пробубнил мужчина и с глухим разочарованным стоном завалился на кровать спиной, потому что девушка выключила свет и прикрыла за собой дверь, явно давая понять, что в эту ночь он останется без сладенького.

Проблема была в том, что Варя оказалась строгой и неприступной не только в ту ночь.

Она премило улыбалась ему, кормила до отвала, что-то рассказывала и заглядывала в лицо без прежнего смущения и растерянности, но стоило Лексу только протянуть к ней руки, чтобы заграбастать нагло к себе, как она тут же находила сто причин, по которым должна была убежать вот прямо сейчас и очень срочно!

И ведь убегала же!

А Лёха внутренне зверел без ее ласки и тела, потому что его планы на этот домик были ой какие другие. Одно только радовало так, что перекрывало всё огорчение и облом от жаркого секса: Варя словно сама себе призналась, что прикипела к нему, и больше этого не боялась и не отрицала.

— Надо было мне раньше этот побег из тюрьмы устроить и словить пулю, — улыбался Лекс очередным утром, поедая вкуснейший завтрак от его неприступной девочки. — Тогда бы наше дело сдвинулось с мертвой точки куда раньше.

Она кинула на него возмущенный взгляд, но долго удержать его не смогла, потому что белозубая широкая улыбка Лекса была настолько добродушной и заразительной, что душа становилась как расплавленный шоколад — мягкой, теплой и сладкой.

— Не надо больше делать ничего такого, — тяжело, но с искренними эмоциями выдохнула Варя, глядя на то, как Лекс уплетает завтрак бодро и с аппетитом, хоть и мог пользоваться только одной рукой.

Девушка смотрела на него и понимала, что он не просто красивый, а уже такой родной.

Такой свой. Что помыслить жизни без его улыбки и озорного блеска голубых глаз она уже не могла, как бы ни старалась.

Он словно врос в нее за эти дни.

Проник в жизнь и сердце так глубоко, что если попытаться вырвать из себя, то внутри уже ничего не останется.

Да и разве не была права Алиска, когда говорила, что нет никакой разницы, кто и что думает о них, если только рядом с этим мужчиной Варя ощущала себя по-настоящему желанной, обожаемой, важной и защищенной?

— Кстати, насчет свадьбы я серьезно говорил.

— Хорошо.

Лекс перестал жевать, и его лицо вытянулось от изумления, а глаза полыхнули таким восторгом, что Варя не смогла сдержать улыбки.

— То есть ты согласна?

— Да.

Девушка подпрыгнула на стуле, когда Лекс вдруг издал радостный вопль, кинувшись к ней так, что с грохотом перевернул рядом стоящий стул.

— Лёша, спокойно! Тебе нельзя резко двигаться и поднимать тяжести! Лёша! Рука!

Только Лекс ее совершенно не слышал, когда подхватил на руки и прижал к груди, чтобы закружить по кухне.

Он был счастлив, как ребенок. Смеялся, целовал ее и всё кружил.

И Варя была счастлива по-настоящему и всем сердцем, хотя думала, что уже забыла, как это бывает.

Лекс был словно солнце. Ее персональное яркое солнце, которое могло растопить любой лед…

— Народ, что празднуем?

Голос Жени раздался на кухне неожиданно и, как всегда, крайне спокойно, и Варя смутилась, а Лекс обернулся к другу, не выпуская девушку из своих рук, чтобы пробасить:

— Варюша согласилась стать моей женой! Свадьба в следующем месяце!

Женя неожиданно улыбнулся, чуть приподнимая брови, а девушка подумала, что еще ни разу не видела, чтобы этот суровый молчаливый мужчина улыбался.

— Поздравляю!

— Спасибо, Жека! Садись, накормим тебя! Может, и выпьем по этому торжественному поводу?