Агенты из отряда быстрого реагирования помогли студентам, а Джон обогнал меня и первым оказался около Уитона. Рот и нос художника были в крови.

– Вы ранены? – спросил Джон.

– Нет, – ответил Уитон и закашлялся. – Я оказал Леону сопротивление, и он ударил меня рукояткой пистолета. Он мог застрелить меня, но не сделал этого. Он и не собирался сегодня стрелять. В принципе. Как только я понял это, мы бросились бежать.

– Мы слышали выстрел, – возразил Джон. – Что это было?

– Это был случайный выстрел – пистолет упал на пол. Уверяю вас, он ни в кого не стрелял.

– Он там остался один?

Уитон покачал головой.

– В одной из аудиторий забаррикадировались две студентки. У меня не было шанса вызволить их за такое короткое время. Но нам удалось открыть пару других классов и выпустить оттуда людей. – Уитон только сейчас узнал меня. – О, приветствую…

– Я очень рада, что вы спаслись, честно, – растерянно проговорила я.

– Вам нужен врач, – сказал Джон, взял Уитона под локоть и повел в сторону нашего импровизированного штаба под открытым небом. – Но сначала расскажите все, и как можно подробнее. Пожалуйста, мы должны…

– Это Сара! Боже, смотрите, это Сара!

Спасшиеся студентки кричали так, что я разом перестала слышать Джона, находившегося в двух шагах от меня. Проследив за их взглядами, я вновь подняла глаза на злосчастное окно. Теперь на его фоне маячил силуэт миниатюрной девушки, к голове которой было приставлено дуло пистолета.

– Убрать отсюда посторонних! – крикнул Бакстер, обращаясь неизвестно к кому.

Джон усадил Уитона под дубом прямо на землю. К пожилому художнику тут же подбежала одна из женщин-агентов и стала вытирать ему кровь мокрым полотенцем. Я стояла рядом. Через минуту к нам подошли Бакстер и командир отряда быстрого реагирования.

– У него есть какое-то другое оружие, помимо этого пистолета? – спросил Джон художника, когда тот чуть отдышался и успокоился.

– Нет, – пробормотал Уитон, утерев рукой вновь выступившую на губах кровь. – Но у него есть сумка. Я не знаю, что в ней.

– Сумка? – Джон удивленно уставился на нас с Бакстером. – Что-то я не припомню, чтобы в «Уолмарте» при нем была сумка.

Нас обдало горячим ветром. Вертолет ФБР промчался прямо над нашими головами и приблизился на сорок пять метров к окну, за которым прятался Гейнс. Ну что ж… В таких случаях ФБР обычно открывает огонь на поражение.

– Гейнс что-нибудь говорил вам о своей невиновности? – стараясь перекричать шум вертолета, заорал Джон. – Или, может быть, наоборот?

– Нет! – покачал головой Уитон.

– Он говорил что-нибудь о Талии Лаво?

– Сказал, что понятия не имеет, что с ней стряслось. Еще он сказал, что вы сели ему на хвост, хотя он ничего вам не сделал. Вот его слова: «Этим псам нужен козел отпущения, и они выбрали меня». Еще ему нужны были наличные. Много. Он притащил с собой картину, которую я когда-то ему подарил. Но ему нужны были живые деньги.

– Он в курсе, что вы позвонили нам из галереи?

– Не знаю… Может быть, догадался. – Руки Уитона, затянутые в белые перчатки, мелко подрагивали. Правда, как мне казалось, не от шока, а от волнения. – Но я в любом случае должен был туда вернуться. Если бы я не вернулся, он ударился бы в панику и натворил черт-те что… Леон держится очень уверенно, но я вижу, что в душе его царит смятение. У меня не было выбора, поэтому я вернулся к нему.

– Вы поступили мужественно, – сказал Джон, но Уитон лишь раздраженно отмахнулся.

– Леон не хочет никого убивать, агент Кайсер. Он сам напуган до полусмерти. Дайте ему хоть мало-мальский шанс, и он ухватится за него, как за соломинку.

Джон недоверчиво хмыкнул.

– Мистер Уитон… Вы еще не знаете… Словом, этой ночью или рано утром Леон Гейнс едва не забил до смерти свою подружку Линду Напп. А затем, чтобы ввести нас в заблуждение, заткнул ей рот кляпом и завернул в термоодеяло…

Художник поморщился, как от зубной боли и покачал головой.

– Господи… я ведь видел ее несколько раз… Но все равно! – В его голосе послышалось прежнее волнение. – Это не повод убивать его! Леона загнали в угол, сейчас он не отвечает за свои поступки. Повторяю: дайте ему шанс! В конце концов, никуда он от вас не денется! Вы всегда сможете арестовать его в спокойной обстановке, когда у него не будет возможности натворить бед…

– Я тоже против активных действий с нашей стороны, – сказала я. – Гейнс, похоже, единственный человек, который что-то знает о судьбе Талии Лаво, Джейн и остальных женщин…

Джон перевел взгляд на Ленца, который уже несколько минут кряду набирал один и тот же номер.

– Ну как?

– Он не берет.

Джон сунул руку в карман, нашарил свой сотовый и поднес его к уху.

– Да? – крикнул он, закрывая другое ухо ладонью. – Хорошо. Как только появится новая информация, я позвоню.

Он спрятал телефон обратно в карман и повернулся к Бакстеру.

– Линда Напп пришла в себя в окружной больнице и рассказала полиции, что во время очередной ссоры пригрозила Гейнсу не подтверждать больше его алиби. И это вывело его из себя.

– Стало быть, алиби у него нет?

– Никакого. Она понятия не имеет, где он шатался в те дни, когда в городе похищали женщин.

– Пожалуйста, помогите мне встать, – попросил Уитон. – Меня, извините, мутит…

Бакстер протянул ему руку, и художник, вцепившись в нее, тяжело поднялся. В следующее мгновение его сломало пополам и вырвало.

– Прошу прощения… – отдышавшись, пробормотал он.

– Мы уже вызвали «скорую», – сочувственно глядя на него, сказал Бакстер. – Она вот-вот будет.

– Спасибо, мне уже лучше… – отозвался Уитон. – Правда… Позвольте мне уйти. Я примерно представляю, что сейчас должно здесь случиться. Извините, но мне не хотелось бы при этом присутствовать.

Джон вновь вынул свой телефон.

– Что? Что?! Поднимайте на ноги всю полицию города! Черт возьми, даже не города, а штата! Я буду ждать вашего звонка.

– Что там? – спросил Бакстер.

– Наша наружка потеряла из виду Фрэнка Смита.

– Вот идиоты…

– Он шлялся по антикварным лавкам, а потом вдруг исчез.

– Черт! Что вообще происходит, Джон?!

– Не знаю. Чем раньше мы это поймем, тем лучше будет для всех. – Он обернулся к Уитону. – Я вызову шофера, чтобы вас отвезли домой.

– Лучше я прогуляюсь. Боюсь, в машине меня укачает.

Доктор Ленц тронул Бакстера за локоть и вполголоса произнес:

– Дозвонился до этого мерзавца. Он сказал, что, если через пять минут на крышу не сядет один из вертолетов, он застрелит девушку и выбросит ее из окна нам на головы. И добавил, что у него в заложниках останется еще одна.

Джон глянул на Уитона.

– Там точно две девушки?

Тот кивнул.

– Я провожу мистера Уитона, – вызвалась я. – Только помните: если вы убьете Гейнса, возможно, нам больше не у кого будет спрашивать о судьбе похищенных женщин.

Джон чуть сжал мне руку:

– Будь осторожна. – Обернувшись к командиру отряда быстрого реагирования и его бойцам, он сказал: – Возможно, нам придется проникнуть в здание. Я очень прошу, чтобы вы…

Дальше мы с Уитоном не стали слушать и вышли из-под штабного дерева.

– То, что мне сейчас рассказали относительно Линды… – потерянно пробормотал художник. – Это правда?

– Да. Я ее нашла. Чудо, что она осталась жива.

Он оглянулся и неприязненно поморщился.

– Они нас не послушаются. Убьют его.

– Не думайте, что они такие же головорезы, как этот ваш Гейнс.

– Не уверен… Что до Джона Кайсера, то очень даже возможно. Поэтому, собственно, я и позвонил именно ему. А остальные… Я знаю, как это бывает. Еще по Вьетнаму помню. Соберите в одном месте несколько мужчин, раздайте им оружие, и выстрелы не заставят себя долго ждать.

– Будем надеяться, что вы ошибаетесь. Вам нужно отдохнуть. Может, где-нибудь присядем?

Мы услышали, как доктор Ленц обратился к Гейнсу через мегафон.

– Значит, телефонные переговоры закончились, – пробормотала я.