– Как же обнаружить эту связь, если ты говоришь…

– Надо искать схожие признаки. Давай подумаем вместе, какие именно? Во-первых, похищают женщин. Похищают на автостоянках магазинов и лавочек. Похищают на аллеях во время утренних пробежек. Следов преступник не оставляет. Вообще. Ни следов, ни свидетелей – ничего. И сами жертвы между собой, как правило, никак не связаны.

– Так что вы нашли, когда проверяли Смита и Гейнса?

– Я разговаривал с нью-йоркскими полицейскими, просил их полистать старые дела…

– А ты связывался с тем полицейским, который показывал тебе в Квонтико фотографию этой женщины?

– Нет, он уже давно вышел в отставку.

– А те, с кем ты связывался?

– Пока молчат. Я ж говорю, искать что-либо в Нью-Йорке – неблагодарная работа.

– Вот эта женщина… Ты ее точно запомнил?

– Да, у меня хорошая память на лица. Чего уж там, красивая молодая блондинка… Такую трудно не запомнить. И того полицейского отлично помню. Она была его информатором. Поэтому он принял так близко к сердцу ее исчезновение. Слушай, Джордан, дай-ка телефон.

Я принесла его сотовый, он связался со штаб-квартирой ФБР и попросил соединить его с Бакстером.

– Это Джон. У меня кое-что появилось. Надо проверить. Пусть наши люди срочно свяжутся с полицейским управлением Нью-Йорка.

Я сидела на краешке постели и молча изучала снимок, выданный «Аргусом». Собственно, его трудно было назвать фотографией. Скорее это был подробный рисунок, к тому же созданный не рукой человека, а компьютером. И все же, встретив эту женщину на улице, я бы ее узнала. Я мысленно поблагодарила того фотографа, который однажды в курилке рассказал мне о существовании «Аргуса».

– Джордан! – Джон отключил телефон и бросил его на постель. – Ты понимаешь, чем это пахнет?

– Тем, что моя сестра на самом деле была не пятой жертвой по счету, – ответила я. – Человек, который похищает женщин в Новом Орлеане, занимался тем же самым много лет назад в Нью-Йорке.

Джон рывком сел и взял мою руку.

– Мы подбираемся к разгадке все ближе, Джордан. Я это чувствую.

Я лежала в ванне, и – спасибо надежной пластмассовой затычке – вода доходила мне до подбородка. Над головой был стеклянный потолок, небо розовело буквально на глазах. Занимался рассвет. Я бы не сказала, что чувствовала себя хорошо отдохнувшей. Но, по крайней мере, не слишком нервничала, а это уже неплохо.

Новая версия, высказанная Джоном, подняла с постели нескольких специальных агентов и детективов из штаб-квартиры ФБР и департамента полиции Нью-Йорка. Туда же оперативно переправили все снимки, сделанные «Аргусом». В течение нескольких часов в Нью-Йорке опознали шесть из восьми женщин. Подняли архивы, и все встало на свои места.

В период с 1979 по 1984 год в Нью-Йорке орудовал так и не найденный маньяк, на которого следователи повесили лишь трех жертв. Все они были проститутки и бездомные. Теперь стало ясно, что жертв гораздо больше… Но главным было не это, а то, что маньяк из Нового Орлеана, таинственный художник, создавший серию «Спящие женщины», совершил свое первое преступление не два года назад, а почти два десятилетия.

Но эйфория длилась недолго. Двадцать лет назад Фрэнку Смиту было всего пятнадцать. Конечно, теоретически даже в этом возрасте он мог уже похищать людей, но все понимали, что это маловероятно. Затем – ни одна из «спящих женщин» не была выставлена на рынке в период нью-йоркских похищений. И наконец – почему маньяк, убив восемь женщин, вдруг затаился на много лет? Это противоречило всему, что наука знала о маньяках. Обычно они не останавливаются. Считалось, что конец серийным преступлениям может положить только тюрьма или смерть маньяка. Ну хорошо, допустим он все же сумел заставить себя свернуть нью-йоркскую серию… А через пятнадцать лет возобновил ее уже в другом городе?! Не имел возможности «работать» все эти годы? Или отбывал срок?

Джон без остановки пил кофе, чтобы перебить действие болеутоляющих и снотворных, и выстраивал свою новую версию в мельчайших подробностях. Я была не в силах помогать ему, поэтому приняла ванну, выпила три ксанакса и легла спать.

Знать бы наперед, что принесет мне мой сон, я ни за что не сомкнула бы глаз. Ксанакс обычно вытеснял из мозга любой намек на сновидения. Но в этот раз не помог даже он. Все случившееся за истекшую неделю фантастическим образом преломилось в подсознании и наполнило мой сон чудовищными картинками… Потом, уже придя в себя, я почти все забыла, но одна сценка намертво впечаталась в память. Я стою посреди последней «поляны» Уитона, но это вовсе не живописное полотно, созданное масляными красками на тонком холсте и занимающее просторную комнату. Это самый настоящий лес, который пересекает настоящий ручей, и сквозь кроны проглядывает пасмурное небо. За деревьями мечутся неясные тени, и я ловлю обращенные на меня взгляды… Взгляд Леона Гейнса, исполненный грубой похоти… Взгляд похитителя, в котором я вижу свою смерть… Взгляд Фрэнка Смита, в образе молодого обнаженного демона, преследующего Талию Лаво… А та пытается убежать, путаясь в полах длинного белого платья. Я опускаю глаза на воду, но вместо собственного отражения вижу отражение своего отца…

Затем сон сменяется другим, еще более кошмарным, но я не помню, о чем он. Несколько раз за ночь я с криком просыпалась, но Джон был рядом и успокаивал меня нежными объятиями и поцелуями. Однажды я проснулась окончательно и позволила ему войти в меня. Я терпеливо ждала, когда он кончит, но все-таки заснула раньше и сон вновь обрушился словно лавина…

Время от времени тишина нарушалась телефонными звонками. Джон вскакивал с постели и бросался к аппарату, вполголоса ругаясь из-за раненой ноги. Уже под утро он наконец заснул. А я, устав бороться с кошмарами, отправилась в ванную. Телефон звонил снова, но я не собиралась ради этого выбираться из теплой воды.

За окнами уже почти рассвело, когда Джон проснулся от очередного звонка. Я услышала, как он поднялся с постели и похромал к аппарату.

– Кайсер… – И через несколько мгновений: – Когда? Где? Хорошо, еду.

Джон быстро оделся и заглянул ко мне. Вид у него был разбитый, но во взгляде не было и намека на сонливость.

– Водолазы только что выловили тело нашего утопленника. В пяти милях ниже по течению от того места, где мы с ним расстались.

Все мое тело будто прошибло током. Я молча поднялась на ноги и потянулась к полотенцу.

– Там уже кто-то есть?

– Бакстер отправил бригаду экспертов. Они вернутся в офис раньше, чем мы до него доберемся.

– Как твоя нога?

– Плохо. Одевайся. Боюсь, нам предстоит еще одна встреча с человеком, который чуть не угробил тебя вчера.

Бакстер и Ленц поджидали нас за крепким кофе. Мы нашли их в штабе по чрезвычайным ситуациям. Все компьютеры работали, за каждым из них сидели люди. Несмотря на раннее утро, все выглядело так, словно мы нагрянули сюда в самый разгар рабочего дня.

– Вы побили все мыслимые рекорды скорости, мисс Гласс. Советую вам всерьез подумать о карьере автогонщика, – сказал Бакстер и обернулся к Кайсеру: – С трупа сняли отпечатки пальцев и доставили сюда пять минут назад. Вот ждем.

Джон как-то рассказывал мне, что в централизованной базе данных ФБР хранится более двухсот миллионов отпечатков пальцев.

– Ты сказал им, что это срочно?

– Наши пальчики пошли вне очереди. Ответ будет с минуты на минуту. Либо прямое попадание, либо… в молоко.

– База данных компьютеризирована, это заметно ускоряет процесс, – подал голос Ленц. – Когда я начинал карьеру в ФБР, у них были шкафы с карточками.

– А где труп? – спросил Джон.

– В окружном морге. Кстати, Джон, в нем нашли четыре пулевые дырки.

– Сэр! – обратилась к Бакстеру молоденькая женщина-агент, подняв глаза от своего компьютера. – Есть совпадение.

– Стопроцентное?

– Да.

Мы глянули на монитор ее компьютера, на котором светились две картинки – пальцы с идентичными папиллярными линиями.