— Нет, — сухо отозвался Хэмми, сделав ещё одну затяжку.

— Тогда что? Ты пропал на целый год, чтобы вернуться с новым материалом, а тут приносишь песню, да ещё и с таким названием. «Свет во мне», какое позёрство, — фыркнула Джесс.

— Кажется, я не просил твоего совета. Я считаю эту песню подходящей для выступления, и мне всё равно, что ты об этом думаешь.

— Скажи честно, что между нами? Почему ты так жесток? — не выдержав гнетущей тишины, выпалила девушка, даже не глядя в его сторону, — Я же всегда была рядом, думаю, ты и так уже давно понял, что ты для меня больше чем друг. Ты мне нравишься, и я ничего не могу с этим сделать.

Этот разговор уже давно нужно было провести, но он его откладывал, не желая считаться с чувствами влюблённой в него вокалистки. Но сейчас пришло время проявить милосердие и жестоко растоптать её сердце.

Сделав глубокий вдох, Хэмми с шумом выдохнул и подняв сигарету на уровень глаз, посмотрел на тлеющий табак. Алая искра отразилась в его глазах. Обычно прозрачную радужку всё чаще заполняла тьма, обращая благородный стальной оттенок, чернотой.

— Джессика, ты просто выбрала не того человека. Между нами никогда не могло быть ничего большего, чем приятельское общение. У тебя хороший голос и приятная внешность, поэтому ты попала в группу. Я выбрал тебя не из личной симпатии, хотя, быть может, кто-то из ребят и неровно дышит к тебе. Хватит унижаться, живи дальше. Я не могу ответить взаимностью на твои чувства, так что обрати внимание на кого-нибудь другого.

— А с ней, значит может?

— То что между мной и Мерей, тебя не касается.

— Меня касается всё, что может влиять на группу, а она, очевидно влияет. Ты перестал появляться на репетициях, стал более отстранённым. До её появления ты жил музыкой, а сейчас даже на наши сообщения не отвечаешь. Такими темпами, группа распадётся.

— У меня нет цели разрушить группу, и надеюсь, что этого не случится.

— Мне не нравится то, как ты это сказал. Ты что-то задумал? — встревоженно спросила Джессика.

— Всё в порядке, — отозвался Хэмми, потушив сигарету о шершавую поверхность стены и бросив окурок в сторону, — Пора возвращаться.

Андре

Ниточка, за которую Андре удалось ухватиться, привела его в небольшой город, где у Мерей не могло быть никого, кто бы ей помог. Интуиция снова не подвела его, как в случае с первой зацепкой. Существование Мерей долгое время было тайной. Никто в клане не знал о ней, даже её отец. Но стоило навести справки, соотнести некоторые числа и сделать ДНК-тест и правда выплыла на поверхность, конечно, всё это было сделано до встречи, и оно того стоило.

«Всё было так хорошо, чего ей не хватало?» — думал парень, находясь в салоне машины.

Андре считал побег девушки оскорблением. Со своей стороны он сделал всё, что считал нужным. Создал настоящую сказку, о которой безнадёжно мечтают многие девушки. Окружил вниманием, осыпал подарками, даже познакомил с отцом. Бриллиантом его благосклонности к ней должна была стать инициация.

Обратить кого-то — задача не просто сложная, а на грани невозможного. Ритуал столь долгий и сложный, что проще не привязываться к людям или позволить близкому человеку встретить свою смерть, без риска погибнуть во время обращения. Но полукровки — совсем другое дело. На них можно повлиять и шансы выжить намного выше.

Он предложил ей бессмертие, силу, жизнь в удовольствие. Без всех этих человеческих проблем. Всё, что ей нужно было сделать — сыграть свою роль правильно. Но она сбежала. Отказалась не только от него, но и от своей сути, испугалась внутренней Тьмы, своей истинной сути.

Вспомнив последний разговор, Андре поморщился. Это была его ошибка, но девчонка порядком надоела своими нравоучениями. А перед глазами разворачивалась картина того вечера.

***

— Андре, любовь моя, неужели тебе их не жалко? — сквозь ком в горле произнесла Мерей.

В глазах застыли слёзы, а руки дрожали от напряжения. Ей было тяжело сдерживать себя, чтобы не впадать в истерику, как это случилось в первый раз.

— Такова наша суть. Ты к этому привыкнешь, — разведя руки в стороны, спокойно ответил он, хотя в голосе промелькнула насмешка.

— Как к такому можно привыкнуть? — уже перейдя на крик, она подошла к парню ближе, — Это преступление! Это какая-то больная жесть. У меня даже слов нет, чтобы дать этому кошмару описание. Я спать нормально не могу, глаза закрываю, а перед ними реки крови и лица этих людей.

— Не драматизируй. Ну, очистили мир от нескольких кусков мяса, каждую секунду, появляются новые, впрочем, как и умирают.

— Но не так жестоко!

— Что в твоём понимании нормальная смерть? — скрестив руки на груди, с вызовом спросил Андре, смерив девушку взглядом.

— Да банально, смерть от старости.

— А теперь подумай о том, как часто люди действительно умирают в кругу близких на склоне лет, да ещё и от старости. Ты вообще понимаешь, что такое смерть от старости? Люди умирают каждый день, в разном возрасте и при разных обстоятельствах. Мы лишь часть статистики.

— Вот только люди не знают о существовании вампиров!

— Но мы хорошо продвинулись в популяризации самого образа.

— Если бы в фильмах показывали то, какие вы на самом деле, никто бы не фанател, — заявила она, почти срываясь на крик.

— Мы всегда были такими, какие есть. Это уже сами люди начали романтизировать нас.

— Началось всё с Дракулы, а я не заметила там особо жутких подробностей.

— Значит, плохо читала.

— Но как при таком отношении Граф полюбил Мину? Она же не была полукровкой. По сути, она была таким же мешком с кровью, как и все остальные.

— Дракула пришёл к Мине, потому что она была внешне похожа на его жену, и отчасти это была она. Но пообщавшись с ней ближе, он понял, что прошло слишком много времени, что он любил лишь образ, который сам же и возвёл в ранг божества. По сути, это книга о кризисе личности, а не история великой любви.

— А я думала, что он умер, потому что так сильно любил её и не мог позволить ей стать такой же, как он сам. Но даже так, в книге не было даже сотой доли того, с чем я познакомилась после переезда к тебе.

— То, что в книге был сделан акцент на другое, не отменяет самой сути. Автору подкинули идею, а он её воплотил через концепцию греха. Тема плотской любви в те времена была весьма табуированной, поэтому Мина — это Ева, а Дракула — это грех, которому она кстати, весьма легко поддаётся. Своего рода сказка о благочестии для людей.

— Ты опять уводишь тему. Андре, неужели нет способов питаться как-то иначе? Разве обязательно устраивать кровавый пир?

— Это весело. Пока тебе сложно к этому привыкнуть, но с каждой новой инициацией будет легче, через время ты поймёшь, о чём я говорю. Ощущение власти — это самый сильный наркотик, — подойдя ближе, он заключил девушку в объятия.

Выставив руку вперёд, Мерей впервые оттолкнула его. Подняв взгляд, полный злости, она тяжело дышала.

— Как можно так спокойно говорить о таком? Та бедняжка, которую пытала Коллет, неужели это может быть весело? Или Эрик, заставляющий свою жертву, сжимать в руках стекло, чтобы потом слизывать кровь с израненных ладоней? Ты предлагаешь мне такую жизнь? Стать психопаткой?

— Это твоя суть. Со временем у тебя появится страсть к своим развлечениям, — сократив расстояние между ними, парень погладил Мерей по щеке кончиками пальцев, но она не поддалась привычной ласке, а брезгливо отстранилась, — Но если тебе не нравится, можешь питаться как хочешь. Заведёшь себе раба и будешь аккуратно пить прямо из него, или я прикажу, чтобы тебе приносили кровь в бокале. Всё для тебя, дорогая.

— Ты серьёзно думаешь, что я смогу спокойно посасывать человеческую кровь, при этом зная, что в клане любят делать с людьми?

— Ну это происходит не каждый день.