«Вся моя жизнь — это своеобразный способ развлечь людей, но они всё никак не поймут то, что заложено в текстах песен и в музыке», — думал он, блуждая взглядом по лицам девушек и парней, что годились ему по меньшей мере в правнуки.
Он искренне пытался вписаться в каждый временной период, в котором ему довелось пожить. Каждое новое десятилетие было совсем не похоже на предыдущее и скорость, с которой всё менялось, могла вызвать страх, если бы он мог испытывать хоть какие-то эмоции.
Порталом в чувственный мир, наполненный хоть какими-то красками, для него стала музыка. Музыка, которую он часами пытался писать. Вымучивая каждую ноту, воспалённым от бессонницы сознанием.
«Целый год изоляции, поисков себя и нового звучания и всё ради того, что бы кучка людей смогла провести отличный вечер. Наутро они уже забудут о тех, кто старался для них. Темп жизни с каждым годом становился всё быстрее и для истинного творчества, оставалось всё меньше места. Но как и раньше…»
Сцена звала его, пела свою песнь, потихоньку забирая контроль у разума. Не в силах противиться этому зову, он подошёл ближе. Вся группа — состоящая из двух гитаристов, клавишника и ударника — была готова уже начать. Все ждали только Хэмми, и их недовольные взгляды только подтверждали это. Толпа уже несколько минут скандировала его имя.
«Кто бы мог подумать, что всего несколько выступления способны обеспечить такую одержимость», — промелькнула мысль и тут же растворилась в осознании того, что всё превратилось в серую рутину.
— Хэмми, может выйдешь уже? Ещё чуть-чуть и толпа будет готова разорвать охранников, — раздражённо, бросил Лукас, передавая ушные мониторы, — Ребята отыграли пятый и восьмой треки. Дальше ждать уже опасно.
— Чем безумней толпа, тем больше эмоций они унесут домой, — сухо ответил Хэмми, глядя на зал из-за кулис.
— Ох, дождёшься ты. Даю тебе две минуты. Не выйдешь — я тебя туда сам выволоку.
— Не долби мозг. Ты мой менеджер, а не мамочка.
Он чувствовал эту бушующую в зале энергию, казалось, её вкус отдавал прелой горечью на кончике языка. Крики с каждым моментом становились всё более истерическими. Сделав глубокий вдох, Хэмми покрутил головой, разминая шею, после чего вышел на свет.
Фронтмен «Alba Lily» выглядел достаточно молодо. Никто не мог дать ему и 30 на вид. Высокий и явно следящий за своей внешностью. Чёрные волосы лежали волосок к волоску, в лёгкой небрежности, но именно такая небрежность даётся сложнее всего.
Хэмми никогда не старался выглядеть по-особенному, но таково свойство всех хищников, быть притягательными. Однако самым примечательным в его внешности была не причёска, а глаза. Стальные, светло-серые, безэмоциональные — мёртвые. Настолько пустые, словно в них ничего нет, ни грусти, ни боли, ни радости. Но вместе с этим, до жути манящие. Одним взглядом он мог завести толпу или заставить замолкнуть. В этом была немыслимая сила и великая тайна даже для самого парня.
Он никогда не задумывался о том, как это у него получается. Почему люди продолжают тянуться к нему, даже ощущая опасность? В этой власти было особое искушение, ведь когда можно всё, зачем останавливаться? В его душе было достаточно Тьмы, чтобы поглотить весь этот зал.
Его бледное слегка вытянутое лицо, выглядело застывшей маской, с тенью высокомерия на нём. Широкие скулы и немного впалые щёки, чётко очерченный подбородок и тонкие, бледные губы. Парень был определённо доволен своим внешним видом, и это чувствовалось.
Стоило вокалисту показаться толпе и люди, тут же затихли, ловя каждое его движение, полным восхищения взглядом. Зал был переполнен людьми, настолько, что становилось душно от их присутствия. По воздуху пробежал звук дрожащих струн. Хэмми обвёл холодным взглядом зал и придвинул микрофон ближе. Среди витающего в воздухе желания его взгляд зацепился за фигуру у бара. Совсем молодая девушка, лет девятнадцати на вид и явно чем-то расстроенная, она лениво водила пальцем по краю бокала. Её взгляд, устремлённый в недра рубинового напитка, отдавал тоской.
Облачённая в чёрный наряд фигура, была почти незаметна в этом окружающим мраке. Лишь только когда на неё падали лучи света, она сияла. Чёрные волосы переливались оттенками воронова крыла и иногда, кончики отливали синим. Незнакомка казалась озадаченной своими проблемами и это пленило его.
Мерей
Стоило парню запеть, и его голос взметнулся под потолок. Мерей тут же подняла взгляд на группу и тоска отступила, позволяя на мгновение забыть о событиях прошлого и тревожных мыслях, коих было слишком много.
Ей снова пришлось обращаться к одной знакомой, что было очень и очень плохо. Дениз всегда была к ней добра, но даже у её доброты есть пределы. Узнав о том, что Андре всё-таки решился прибегнуть к помощи Могале, она долго ругалась, но по какой-то, ведомой только ей причине, решила помочь.
«Это в последний раз! Я и так невероятно рискую, ввязываясь в историю с твоим побегом. Если Андре узнает, он меня лично отправит к праотцам. Так что теперь ты сама по себе», — сказала она, прежде чем нажать на отбой.
Эти слова Мерей ожидала услышать, но не была к этому готова. Быть самой по себе казалось слишком сложно не столько физически, сколько морально. Ведь она никогда не была по-настоящему одна. Даже в самом плохом состоянии, внутри была мысль, что есть мама и друзья. Ей всегда было к кому обратиться за помощью, поплакаться в жилетку, а теперь об этом можно забыть. Но ради свободы приходится многим жертвовать.
«Никто меня не примет, не спасёт и уж точно не подаст руки. Походу я действительно осталась совсем одна», — думала она, пытаясь утопить своё горе в вине.
Внутренняя пустота отдавала тянущей болью в груди, но музыка на удивление помогала. Голос вокалиста оказался созвучен с её собственным мироощущением. Он как будто дрожал, возносился к звёздам вспоминая что-то, а потом падал очень низко, как пикируют орлы в погоне за дичью, но казалось, что в этот раз птица разобьётся. Глубокий и грудной, вызывающий мурашки.
Парень так старался показать эмоцию и годом ранее, Мерей поверила ему, но не сейчас. Сейчас она видела, что за его невероятно эмоциональным голосом скрывается кромешная тьма. Та же пустота и бездушие, что и в глазах. Он обводил взглядом зал так, будто выбирая жертву. Этот взгляд ей был хорошо знаком, также смотрел её отец.
Она отставила бокал в сторону и внимательно слушала. Те чувства, которые парень вкладывал в каждое предложение, были невероятно искренними, но взгляд при этом оставался холодным. Каждая нота говорила о чём-то.
Девушке казалось, будто она читает невероятную историю с печальным концом. Но песня закончилась так резко, что понять окончание было просто невозможно. Гитара затихла вместе с клавишами. Дальше было соло из странных, космических звуков, их иногда перебивали барабаны. Через некоторое время резко вступила гитара. Барабаны стали сильней и намного жёстче.
Вокалист вновь запел. Мелодия изменилась и в этот раз, в его истории всё оказалось не так плохо. В голосе появилась некая надежда. Ведь песня всего лишь один день из долгой жизни. Наполненный эмоциями момент.
Девушка слушала и понимала всё, что доходило до ушей. Текст был простым и понятным, но если вслушаться, то выходило всё не так просто. Такие тексты нужно постигать своим умом, и это заставляло сердце биться чаще.
Песня за песней, а он всё продолжал изливать душу, рассказывая окружающим то, что никто никогда не понимал и не мог понять. Но она понимала, ведь в основе была та же пустота, что и у неё самой. Парадокс бесцельного существования, потерянность, побег и отсутствие перспектив.
Через несколько песен вышла красивая девушка. На вид она была её ровесницей и агрессивный макияж не делал её старше. Короткое чёрное платье, сотканное из бисера, идеально сидело по фигуре. Взяв второй микрофон, она бросила взгляд на вокалиста и запела.
Она вводила в заблуждение своим голосом, но когда он подхватил её слова, всё встало на свои места. Они пели о любви двух молодых людей. О предательстве, потере и боли. В этой истории они постепенно отдалялись друг от друга и наблюдая за этой игрой, Мерей чувствовала себя частью всего происходящего.
