Руками отца, их запястья крепко связаны белой лентой. Раны примыкают так тесно друг к другу, что она буквально чувствует его пульс и то, как его кровь проникает внутрь её тела. Странная смесь томительного ожидания и возбуждения заполняет душу.

Однако влюблённый взгляд Андре мгновенное меняется, как и выражение лица. От парня, которого она знала, не осталось и следа, а перед ней стоит монстр. Бледные губы расходятся в улыбке, и это выглядит жутко. Попытка одёрнуть руку вызывает приступ жгучей боли, а он сжимает пальцы на предплечье, не давая разорвать прикосновение.

Белая лента становится красной, а на пол капает кровь. Уши режет настолько громкий, что хочется спрятаться. Паника поднимается в глубине души, пытаясь сопротивляться, Мерей свободной рукой пытается развязать ленту, но пальцы соскальзывают с мокрого узла.

— Ты мне принадлежишь, — злобный голос, заставляет её отвлечься от узла и поднять глаза на Андре.

Он на голову выше, а высокомерный взгляд способен подавить волю.

— Отпусти меня. Пожалуйста, — шепчет Мерей и не замечает, как по щекам катятся слёзы.

— Ты мне принадлежишь, — уже более твёрдо повторяет он и пальцы сильнее впиваются в кожу, оставляя бордовые полумесяцы.

Наконец, узел поддаётся, лента падает на землю, а девушка изо всех сил толкает своего мучителя. Испуганно озираясь по сторонам, она ищет выход, но тёмные фигуры обступают со всех сторон. Заметив в дальнем углу арку, она бросается к ней, прямо через толпу, расталкивая пугающие фигуры. Но из этого проёма выходит мама.

— Пришла твоя очередь исполнить свой долг.

Её взгляд и голос наполнены холодом. Холодом, которого она никогда не видела. Но именно это режет не хуже ножа. Не в силах поверить, что единственный близкий человек с ними заодно, Мерей прижимает израненную руку к губам.

— Почему? — шепчет она, не понимая, почему мама так к ней жестока.

— Таков твой долг. Не смей позорить семью!

— Но я не хочу быть частью этого мира! Я не монстр!

— Ты та, кем родилась, и никогда не сможешь этого изменить. Разве ты не этого хотела? — наклонив голову, цинично произнесла женщина, продолжая наступать.

Её неумолимость разрывала Мерей сердце. То, что её пленило, оказалось ловушкой.

— Я не понимала, не знала.

— Ты всегда отличалась от других, и ты получила то, о чём другие только мечтают. Ты сама выбрала свой путь и своего мужчину. Так будь верна своему выбору!

— Разве одна ошибка может перечеркнуть всю жизнь? — сквозь слёзы выкрикнула она.

— Это не может быть ошибкой! Ты всегда хотела познакомиться с отцом, хотела влюбиться и прожить всю жизнь со своим мужчиной. Ты сама говорила об этом, и когда остался шаг, ты решила сбежать? Почему?

— Мама! Они же монстры, убивают людей. Ты не видела того, что видела я! Не надо! Не заставляй меня. Я никому не желаю такое видеть! Это ужасно… — голос срывался на крик, но так хотелось, что бы мама снова была на её стороне, что бы услышала правду.

— Это просто капризы. Вернись к алтарю!

— Неужели ты не понимаешь! — уже полушёпотом повторила девушка дрожащим голосом.

— Но ты в шаге от своей мечты, в шаге от бессмертия!

— Но я не хочу этого, не такой ценой! Я боюсь, мама, боюсь стать такой же, потерять себя. Вдруг мне тоже понравятся все эти извращения? Я же не больная на голову, чтобы мне нравилось убивать.

— Ты очень сильно меня разочаровала, — процедила женщина, направив полный презрения взгляд прямо в лицо дочери, — Ты могла помочь и мне стать частью клана, могла помочь маме. Разве я о многом тебя прошу?

— Нет! Нет нет нет… — мотая головой, шептала девушка.

— Грёбаная эгоистка!

Отступая, в один момент, она наткнулась на что-то твёрдое. Медленно повернув голову, она увидела Андре.

— Ты моя, и этого ничто не изменит.

Тогда…

— Ужин на плите, а я побежала! — спешно закрывая тюбик клубничного блеска для губ, прокричала Мерей.

— Куда собралась?

Усталость в голосе была так очевидна, что девушке на мгновение стало стыдно. В последнее время её настолько сильно занимали мысли о собственной усталости, что она совсем забыла о том, как тяжело маме.

Ради выпускного ей пришлось взять дополнительные смены, что сказалось на здоровье, да и обучение в частной школе было недешёвым. Конечно же, так плохо было не всегда.

— Как с учёбой? Давно я в твой табель не заглядывала.

— Всё в порядке. Успеваемость на уровне, как и всегда.

Перекрикиваться через всю квартиру было не очень удобно, но Мерей не хотела задерживаться, ибо тогда чувство вины не даст ей улизнуть на свидание.

— Детка, а ты не забыла про воскресную службу?

«Чёрт! Как не вовремя включилась ревностная католичка!» — подумала она, быстро застёгивая пуговицы укороченного жакета, дабы скрыть излишне откровенное декольте.

— Что-то не слышу ответа.

— Не забыла, но ты же знаешь, из-за подготовки к экзаменам я в воскресенье с самого утра занимаюсь.

«Только не говори, что бог поможет», — промелькнула мысль, на что с кухни вновь послышался хриплый голос.

— Воскресная служба — это святое! Бог тебе обязательно поможет.

— Да-да, мам. Я опаздываю.

— С учёбой точно всё в порядке? А то, знаешь ли, учитывая все траты, мне пришлось взять небольшой заём.

Когда Мерей только пошла учиться, благодаря бабушке, их финансовое положение было куда лучше, но после её смерти три года назад, счета ощущались металлическим ошейником с шипами вовнутрь.

— Я же сказала, что в порядке! — раздражённо выпалила девушка.

Из-за всех этих проблем, на карманные расходы ей приходилось зарабатывать самостоятельно. Вместо поездки на пляж или отдыха у бассейна с друзьями, каждое лето ей приходилось проводить за прилавком маленькой кофейни, которая принадлежала старому бабушкиному другу.

Дедушка Эрикас, даже во время учебного года позволял выходить на несколько часов день и платил сразу, по факту отработанных часов. Он никогда не ругал за опоздания и закрывал глаза на ошибки, хотя Мерей прекрасно знала, что это не только благодаря бабушке, но и потому, что она никогда не отказывала его внуку в помощи.

Владислав был на три года младше её и учился довольно посредственно. Поэтому все важные доклады, за него писала Мерей, тем самым помогая исправить уже полученные низкие баллы.

— А почему в раковине опять гора посуды? — возмущённый голос мамы застал девушку в коридоре.

Как раз вернувшись с очередной смены в кофейне, Мерей так и не убралась. Звонок Андре застал её во время приготовления ужина, и отказать себе в удовольствии погулять с парнем, она просто не могла.

— Мам, я завтра уберусь и помою посуду, хорошо? — переступив порог кухни, произнесла она.

— Ну и куда ты собралась? — скрестив руки на груди, сухо спросила женщина.

— Гулять.

— Со своим? Как его…

— Андре, — призналась Мерей, стыдливо опуская взгляд.

— Ну всё, взрослая стала, при первой возможности бежишь из дома, — с тяжёлым вздохом протянула она, положив дочери руки на плечи, — Надеюсь, что он вернёт тебя до полуночи.

— Иначе я превращусь в тыкву?

— Иначе я найду его и оторву все выступающие части.

— Значит, ты в этой сказке дракон?

— Драконица! И это куда опасней. Ты же моё главное сокровище.

— Ты правда не против? — подняв взгляд, с сомнением спросила Мерей.

На удивление ревностная католичка ничего не имела против отношений. Конечно же, она говорила о священных узах брака, но никогда не ограничивала дочь в общении с противоположным полом. Ведь иначе, это было бы лицемерием.

— Ну а что я могу тебе сказать? Я по себе знаю, что запрещать что-либо в таком возрасте бесполезно. Эх, помню с твоим отцом, мы также встречались вечерами. Долгие прогулки под луной, объятия, поцелуи…