– По ним компас ориентируется и птицы во время перелета.

– И не только… Вопрос номер два. Что ты знаешь о теории мультивселенной?

В ответ я пожал плечами. Она стала объяснять:

– Простой пример: утром ты выбрал пить кофе, а не чай. Но ведь мог выбрать и чай. В какой-то ветви времени ты выбрал именно его. И если взять эти две реальности и представить их как одну прямую линию, то твой выбор между чаем и кофе делит эту линию на две. Теперь каждая реальность существует сама по себе. И твоя судьба в них может сложиться совершенно по-разному. Понимаешь?

– Вроде, – ответил я после недолгого размышления над услышанным.

– Каждое наше решение создает все новые и новые реальности. Миллиарды реальностей, существующих параллельно и никогда не пересекающихся, – это и есть мультивселенная, – пояснила Эмма. – Как думаешь, что мультивселенная имеет общего с дрейфом магнитных полюсов?

– Не знаю.

Слушать об этом, сидя на унитазе, было как-то комично.

Эмма продолжила:

– На первый взгляд, между ними ничего общего. Но это не так. Смена полюсов влияет на пространство. Истончает его. Где-то больше, где-то меньше. Истончает до такой степени, что в пространстве появляются тоннели в другие реальности.

– Как кротовая нора?

– Да, типа того. Только на ее другом конце есть выход в другую реальность. Если попасть в такую «нору», можно перейти в параллельный мир, – Эмма глотнула вина, давая мне времени обдумать услышанное.

– Это какая-то фантастика, – сказал я. – С трудом верю.

Она вернула бутылку на место и затушила сигаретку в пепельнице.

– Такого не должно быть, – тихо, но с убеждением произнесла она. – Поэтому я сказала тебе, что наша планета больна. Говорю как представитель научного сообщества: ты не так давно попал в такую «нору».

И многозначительно посмотрела меня.

Я опустил взгляд на кафельный пол, я туго начал что-что понимать… Сначала была София, потом вдруг стала Катя. В голове сложился пазл. Нет… этого не может быть! Чувство было такое, будто услышал от доктора смертельный диагноз, и сознание отказалось его принять. Бросил взгляд на Эмму – она смотрела на меня. Я замотал головой.

– Да ну! Этого не может быть!

– Может, еще как может, – кивнула Эмма. Потом, мягко добавила:

– Но не волнуйся, это не конец света. Ты даже не заметил, что перешел. Ты попал во вселенную-близнец. В твоем случае вся разница только в имени, и, возможно, есть еще какие-то мелкие различия, которые ты пока не заметил. Твоя жизнь продолжит привычный ход. Тебе повезло. Могло быть и хуже.

– Хуже?

– Да. Ты мог попасть в такую вселенную, которая полностью отличается от твоего привычного мира. Такого не пожелаешь даже врагу.

Я запустил пальцы в волосы и потер голову, пытаясь переварить услышанное. Я отказывался в это верить. Но Эмма ведь не стала бы меня так жестко разыгрывать? Внезапная смена имени эльфийки вполне объяснима переходом в другую реальность, в которой ее родители назвали Катей. Значит, теперь Рита не Рита, Денисов не Денисов? Все вокруг чужое? И моя квартира в Таганроге, по сути, не моя? Я закрыл лицо руками и, зажмурив глаза, стал слушать только тишину в голове. Хотелось в ней раствориться без остатка и навсегда. Наконец, тихо спросил:

– Теперь все вокруг чужие? Моя квартира, Денисов, Рита…

– Что есть свое и чужое? – спросила Эмма. – Плоть? Привычки? Где ориентир? Ты ведь даже не заметил разницы. – И с миг помолчав, добавила еще более серьезным голосом:

– Ты должен знать кое-что еще.

Ешкин крот! Что еще я должен знать?! Было ощущение нереальности происходящего. Странно обо всем этом слышать в прокуренной ванне сидя на унитазе.

– Перемещается через «нору» не тело, перемещается сознание. Именно сознание переходит между вселенными, – Эмма вбила последний гвоздь в крышку гроба моего психологического здоровья.

Воцарилось молчание.

Я нервно хохотнул. Ничего подобного я раньше не слышал. Когда-то смотрел передачи о йогах, уходящих в транс и блуждающих в астрале. Вот и все, что я знал о путешествиях сознания. Я всегда относился к таким передачам скептически.

Наконец, произнес:

– Поясни.

– Мы сами до конца не знаем. Нет технологий, чтобы разгадать эту тайну. Все, что нам известно: сознание перемещается в другую вселенную через «нору» в точно такое же тело. Ты же понимаешь, что твое тело теперь не совсем твое?

– Ага, – кивнул я, скорее для формы, чем собираясь дать понять, что понял. Чувствовал, как к горлу из живота подступал тяжелый комок.

Я сосредоточился на своих ощущениях. Никакой разницы. Тело как тело. Все привычное. Я посмотрел на ладони, покрутил их из стороны в сторону. Все те же линии. Даже шрам на указательном пальце левой руки был на месте. Усмехнулся. А затем на меня обрушилось многотонной глыбой ясное осознание, что тело – не мое. Захотелось помыться, достать внутренние органы, вымыть их с мылом в тазике и затолкать на место. Тяжелый ком встал где-то в горле, я икнул и понял, что вот-вот меня шторманет, как тогда в Сосновой роще. Все, что я смог, – рвануть с места к двери, толкнуть ее рукой, затем запнулся о порог и рухнул на четвереньки. Не успел подняться – меня вывернуло прямо на пол номера. Выворачивало сильно и громко. Думал, что желудок выйдет наружу.

Не знаю, сколько меня так… Вернулся в ванную и, подойдя к раковине, ополоснул лицо ледяной водой. Затем поднял взгляд на зеркало, но в запотевшем стекле была сплошная муть. Когда вернулся на унитаз, потер лицо руками, и вздохнув, поднял взгляд на Эмму.

– Почему именно я перешел?

– Просто ты угодил в «нору», – пожала плечами. – Да не переживай! Ты хоть знаешь, сколько людей перемещаются из реальности в реальности каждый день, сами того не замечая?

– Что, так много?

– Достаточно. В основном переходы происходят в реальности-близнецы, ну то есть, различий между реальностями мало. Поэтому нет всеобщей паники, и если кто-то и замечает несостыковки, то они настолько слабо влияют на жизнь, что их просто списывают на погрешность памяти. Никто не будет бить тревогу только потому, что на эмблеме марки машины появилась лишняя завитушка. Но... – вздохнула Эмма и стала прикуривать сигарету.

– Что, но?

Выпустив дым к потолку, произнесла:

– Иногда происходит так, что реальности слишком различаются. Есть люди, кому везет меньше, и они переходят в мир, который кардинально отличается от их мира. Процент таких переходов очень мал, но чем ближе переполюсовка, тем больше будет таких переходов. Главное – держись. Надо научиться жить в этой новой реальности, принять ее. Иначе можно сойти с ума.

– Когда я перешел? Ты может это узнать?

– А когда ты впервые заметил, что София стала Катей?

– Две недели назад. В Геленджике.

– Значит, тогда ты и перешел. Точное место установить будет сложно.

– Почему?

– Нужно оборудование, выезд в Геленджик, проводить замеры, расчеты… Никто этого делать не будет.

– Ведь можно создать карту «нор»! Уберечь людей от перемещений!

– А что это даст? Таблички поставить: не входить тут «нора», которая ведет в другую реальность? Кто поверит? – усмехнулась и помолчав, произнесла:

– Смена полюсов неизбежна. Она так же неизбежна, как осень после лета. Следовательно, неизбежно появление «нор». Мы уже больше двадцати лет живем с ними, каждый день кто-то попадает в них. Мы живем в этой бесконечной паутине реальностей, где каждый день может быть твоим последним в привычном мире. И нормально живем ведь.

Я был поражен и от этой мысли по спине побежали мурашки.

– А что с сознанием, которое было в этом теле до меня?

– Основная теория гласит, что оно автоматически переместилось в твое настоящее тело, потому что два одинаковых объекта не могут находиться одновременно в одном месте – то есть, два сознания в одном теле.

Я задумался. Прям-таки перешел и не заметил? Это не могло остаться не замеченным. Я бы в любом случае что-нибудь почувствовал. Пришлось прокрутить в памяти все события, что произошли со мной в Геленджике. Вроде ничего необычного. Хотя… если только один момент… один момент показался мне странным. Заправка и черный «Ягуар». Да, именно этот момент. Один ли это был «Ягуар» или два разных? Рассказал об этом Эмме.