– Вы покойники! Вы не знаете, во что ввязались! Вам это так с рук не сойдет!

– Ты зачем Яшина убил? – строго спросил Николай.

Убийца сел, придерживая сломанную руку и потребовал:

– Вызовите мне скорую!

Я заметил, что теперь у него впридачу ко всему под глазом разлился замечательный фингал после хука эфэсбэшника.

Николай снова замахнулся ударить, но остановился на полпути. Достав телефон, он быстро набрал номер. Когда ответили, скомандовал, чтобы на место убийства Яшина прислали следственную группу, а к нам машину – забрать убийцу. После вызвал скорую.

Через несколько часов, когда убийцу заштопали, ранение оказалось не настолько страшным, пуля порвала связку, он уже находился в местном УВД, его перевели из камеры в допросную комнату, где мы его ждали. Мы заранее пробили кто этот человек. Личность убийцы пришлось устанавливать через базы ФСБ. Оказалось, что это Виктор Блохин, двадцать девять лет. Две судимости: за кражу и за хранение наркотиков. Пять лет провел на зоне, был выпущен условно-досрочно. Жил с матерью. Не женат. Безработный.

Блохин сидел за обшарпанным столом напротив нас. Допросная выглядела как из кошмара: серые облезшие стены, решетки на окнах, запыленные стекла, запах затхлой половой тряпкой. Я взглянул на столешницу и заметил бурые пятна. Кровь? Или краска?

Денисов поставил рядом с собой пластиковый стаканчик с американо. Медленно отпил кофе, затем открыл тонкую папку с личными данными на Блохина. Блохин держал руки на столе, взгляд намертво приклеен к столешнице. Он нервно ковырял кожу у ногтя большого пальца, а на запястьях поблескивали наручники. Перелома у него, кстати, не было, только сильный ушиб.

Николай захлопнул папку, сдвинул ее к краю стола и устремил взгляд на убийцу.

– Ты знаешь, какую организацию я представляю? – спросил Денисов.

Ответа не было. Ни движения, ни звука.

Николай достал удостоверение и так его развернул, чтобы Блохин точно видел содержимое. Когда тот, наконец взглянул, ксива вернулась во внутренний карман пиджака.

– Я не буду говорить без моего адвоката, – заявил убийца.

Денисов хмыкнул и посмотрел на меня:

– Адвоката хочет. Кино насмотрелся, – вернув взгляд к Блохину, продолжил:

– У нас тут не Голливуд и тем более не кино. Дерьмо случится, обратно не отмотаешь. Адвоката тебе здесь и сейчас никто не обеспечит. Тебе, конечно, положен государственный защитник. Это будет, но не скоро. Сам понимаешь, какая в стране бюрократия. Ты зачем Яшина убил?

– Я не буду говорить без адвоката.

– Незаконное ношение огнестрельного оружия, сопротивление аресту, стрельба – срок ты себе уже поднял. Кроме этого, посмотрим, что за твоим пистолетом числится. Теперь по убийству. Думаешь, если нож у тебя не нашли, мы не сможем доказать, что ты убил Яшина? Ты сильно ошибаешься, мы все докажем, все. Давай не будем все усложнять? Пишешь чистосердечное и получаешь по минимуму. Если будешь молчать дальше, я сделаю все, чтобы ты получил побольше. Зачем ты убил Яшина? Или, может, тебя кто-то попросил?

Блохин сосредоточился на ковырянии кожи у ногтя и не думал отвечать.

– Хорошо, сменим тему, – сказал Николай, доставая из папки стопку фотографий и медленно выкладывая их перед Блохиным. Я знал эти снимки: люди, исчезнувшие без следа. Фото предоставили родственники. – Знаешь, кто это? Пропавшие без вести. Возможно, уже мертвы. Смотри на фото, я сказал! – прикрикнул Денисов.

Блохин нехотя поднял взгляд, и Николай продолжил:

– Если кто-то знаком, говори.

Фотографии сменялись одна за другой, а я внимательно наблюдал за Блохиным.

– Зачем мне это показываете? – спросил он.

– Не отвлекайся. Смотри, – строго сказал Николай.

Во взгляде убийцы было полное безразличие, пока он не увидел одно из фото – его зрачки резко сузились. Денисов тоже это заметил. Фото вернулось в общую стопку, и я увидел, что на нем был Завулонов. Тут до меня дошло, какую игру ведет эфэсбэшник. Завулонов, конечно, не пропал, и снимок был подложен специально. Хитрый трюк, чтобы уловить реакцию убийцы. Очевидно, Блохин узнал Завулонова.

Денисов продолжил показывать фотографии. Снимок Черных прошел незамеченным для Блохина. Но чем дальше шел допрос, тем интереснее становилось. Зрачки Блохина снова сузились, когда он увидел фото Сотника.

Когда тест был завершен, эфэсбэшник аккуратно вернул снимки в папку.

– Ну так что, вызвать тебе адвоката? – вдруг смягчился Денисов.

– Да.

Николай достал телефон.

– Только сначала я должен сообщить о твоем задержании близким родственникам. Они должны знать, что ты в полиции. А то люди в городе без вести пропадают. Будем звонить твоей матери, где-то здесь был записан ее номер, – Денисов подвинул к себе папку и стал перелистывать страницы.

– Не звоните, не надо.

– Почему? – спросил Николай.

– Ну не надо.

– Почему?

Подумав с миг, Блохин ответил:

– У матери слабое здоровье. Если узнает, что я в полиции, у нее опять будет инсульт.

– Ничего не могу поделать, – вздохнул эфэсбэшник. – Закон есть закон. Черт, где же этот номер… а, вот он, – Николай начал набирать цифры.

Лицо Блохина вдруг перекосилось, он вот-вот готов был расплакаться. Он отчаянно закричал, умоляя нас:

– Ну не звоните! Не надо! Вам некому больше звонить?! Сестре моей звоните! Матери не надо! Не надо, пожалуйста! Адвоката мне! Адвоката! Без адвоката вы не имеете права звонить!

Денисов перестал набирать номер и поднял взгляд на Блохина.

– Ты зачем Яшина убил?

Блохин понял правила игры. Если он не скажет, Денисов будет звонить матери. Эта дилемма разрывала его изнутри. Я понял, что он что-то знал, но боялся говорить. Он рухнул локтями на стол, опустил голову, запустил пальцы в волосы и, сильно сжав их в кулаки, засопел, а потом завизжал. Визг эхом разнесся по допросной, заполнив ее тревожным звуком.

– Не скажу! Не могу! Нельзя! – простонал Блохин.

Дверь резко распахнулась, и в проеме возник сержант, дежуривший у допросной. Лицо его было натянуто, взгляд полон настороженности.

– У вас все в порядке? – спросил он.

– Все хорошо. Помощь не требуется, – ответил Денисов, не отводя взгляда от Блохина. Сержант кивнул и исчез за дверью, оставив нас наедине с правдой, которую нужно было вытащить наружу, как занозу из раны.

– Не бойся говорить. Кроме нас троих, об этом разговоре никто не узнает, – сказал Николай. – Зачем ты убил Яшина? Тебе кто-то это поручил? ФСБ тебя защитит, даю гарантию.

Убийца нервно тер ладонями голову, словно пытался стереть воспоминания или хотя бы отодвинуть их подальше.

– Вы не понимаете, что происходит, – прошептал он, его голос был едва различим в густой тишине.

– Возможно. Объясни.

– Вы ничего не сможете сделать, – Блохин замотал головой, словно пытался стряхнуть кошмар. – Я уже труп. ФСБ меня не спасет. Никто не спасет. И вас тоже. Они выпустили своего Цербера из цепей. Теперь он придет за вами.

Я уловил, как в его голосе зазвенел всхлип, мелодия безнадежности.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Вы исчезнете, потому что пытаетесь узнать их тайну.

Я не знал, почему задал следующий вопрос, но слова сорвались сами собой:

– Гул в небе, это Они делают? – спросил я, сделав акцент на слове Они.

Блохин молчал.

– Кто это «они»? – спросил у меня Денисов.

Я кивнул на дверь, и мы вышли из допросной. Отойдя подальше от сержанта, я шепотом пересказал Денисову все, что рассказал мне о них София. Вернувшись обратно за стол, Николай спросил:

– Зачем им нужен гул?

Блохин только покачал головой, и в его глазах я увидел тень ужаса.

– Я не знаю.

– Виктор, послушай, – Денисов склонился ближе к нему, голос его стал мягче, но не менее настойчивым. – Пропадают люди. Ни в чем неповинные люди. И ты можешь это остановить. Скажи, кто это и зачем им нужен гул?

– Я не знаю. Об этом мне не рассказывали.