— Зачем вы пришли? — устало спросила Настя, убирая руки за спину.

Игорь поставил торт на стол рядом с цветами. Наконец вернул нормальное выражение лица, без улыбяки типа «отдайте мне все ваши деньги, и я перееду вас машиной».

— Я хотел попросить прощения, — серьёзно произнёс Игорь.

— За что? — удивилась Настя.

— За рукоприкладство, — сказал Игорь так, будто ему трудно было выговаривать слова.

— Ничего. — Настя на автомате обхватила себя за плечи, на которых от хватки Игоря остались синяки. — Я всё понимаю.

— Мне ужасно стыдно, — вздохнул Игорь, глядя в пол. — Никогда не поднимал руку на женщин.

— И не поднимайте больше, — произнесла Настя, перетаптываясь на месте. Хоть бы он поскорее ушёл.

— Обещаю, — улыбнулся Игорь. Уже нормально, по-доброму. — Всё равно не могу себе простить. Вы же такая маленькая, хрупкая.

Игорь подошёл и положил руку на Настины пальцы, по которым пробежало тепло. И глаза у него ярко-зелёные, прямо как у Гошки. И так близко…

Настя проснулась ещё затемно и не сразу поняла, где именно. Деревянная стена, окно в наклон, из которого видно предрассветное небо. Значит, она на чердаке. Давненько она тут не спала. Как после бабушкиных похорон сон пришёл в норму, так она и перебралась в обычную спальню, а сюда приходила только если шорохи и шаги никак не давали расслабиться.

За стенкой, в чердачном сарае соседей что-то шебуршело. Скорее всего, летучие мыши. Ну и ладно. На её половину не залезают — и хорошо.

Небо стало понемногу розоветь, и в мягком утреннем свете проступили очертания Игоря, спавшего рядом. Только что-то с ним явно не так. Он какой-то весь синий. Настя осторожно дотронулась до плеча, и оно оказалось ледяным, будто его только что из холодильника принесли.

На шее что-то темнело. Настя приподнялась на локте и присмотрелась. Оказалось, у Игоря от уха по шее уходила глубокая рана, из которой на подушку натекла целая лужа тёмной крови. Да вся постель уже промокла. И на руке поверх одеяла тоже порез, и весь пододеяльник почернел от крови.

Так, надо… надо… Настя даже пошевелиться не могла. Дышать получалось слабо и через раз, голос пропал напрочь. Руки и ноги отказывались двигаться.

И тут Настя услышала звук. Слабый скрип. Потом ещё. Будто кто-то, стараясь не шуметь, прошёл внизу по большой комнате. Остановился. Потом поставил ногу на ступеньку лестницы. Стал подниматься, потихоньку, чтобы старая деревянная лестница не издавала лишних звуков. Шаг за шагом. Медленно и неотвратимо. Вот сейчас, через долю секунды из хода в полу чердака покажется его голова…

Настя проснулась. Пульс колотился у горла. Господи, ну и сны. Настя полежала немного на спине, не открывая глаз. Дождалась, пока сердце пришло в нормальный ритм. Пошевелилась. Прислушалась. Тихое, мерное дыхание.

Открыв глаза, Настя осторожно повернула голову. Небо посветлело, и на старом коврике проступил розовый квадрат окна. Игорь спал на спине, немного отвернув голову. Настя приподнялась на локте и посмотрела на его шею. Всё нормально — никаких порезов и крови. Контрастные линии шеи, ключиц, плеч. Настя слегка коснулась его руки. Тёплая гладкая кожа.

Слава богу. Настя откинулась на подушку. Чего только не привидится. Лёгкий эротический хоррор. Такое, надо признать, впервые.

И тут на неё обрушилось понимание. Очень вовремя Настя осознала, что оказалась в потели с мужчиной, которого почти не знала и видела всего пару раз. Причём в одну из встреч он посчитал её умалишённой и наставил синяков.

А его машина, на минуточку, стоит у дома. До сих пор. Так что ещё и все соседи в курсе, что Настя учудила. Приехали.

Как её угораздило? Он ей что-то подсыпал? Да нет, они же ничего не ели и не пили. Да и не стал бы… Так. А его-то как угораздило? Ладно, Вика — тут можно понять. Она хотя и стерва, но красивая. На Настю же смотреть жалко. Жалко. Может, он её пожалел? Ага, и для моральной поддержки решил с ней переспать.

От стыда хотелось выть. Надо же такое отчебучить. Может, просто гормоны? У неё же после Гошки и не было никого. И до него, впрочем, тоже. Отлично, теперь ещё и перед Гошкой стало стыдно. Будто она ему изменила. Хотя он умер несколько лет назад.

Так и в самом деле можно сойти с ума.

А что за звук? Настя прислушалась. По большой комнате внизу кто-то прошёл. Только не крадучись, как во сне, а совершенно спокойно. Уверенно. Стал подниматься по лестнице.

С каждым шагом и скрипом ступеньки у Насти ускорялся пульс. Наконец над полом стал вырастать чей-то силуэт, тёмный и слабо различимый в слабом утреннем свете.

Враньё. Она его моментально узнала. Только не могла ни пошевелиться, ни даже голос подать. Всё тело будто льдом сковало. Гошка невозмутимо подошёл к дивану. Бледный, весь в чёрном и в грязных берцах. В руках держал чёрную глянцевую урну.

Настя всё пыталась хоть что-нибудь произнести, попросить прощения или как-то объясниться, но голос отказывался звучать. Только по лицу потекли горячие слёзы. Гошка спокойно снял с урны крышку, протянул руку и опрокинул прямо на постель вихрь чёрного праха. Пододеяльник из белого стал чёрным.

Настя снова проснулась. Пульс опять частил, а лицо стянуло плёнкой высохших слёз. Солнце всходило, и постель в утренних лучах стала розоватой. Настя повернула голову. Игорь так и лежал, немного отвернувшись. Ни крови, ни шрамов. Ни Гошкиного праха.

Всё, хватит. Настя, стараясь не потревожить Игоря, слезла с дивана. Поправила съехавшее одеяло, прикрыв его до плеч. Оделась и на цыпочках пошла вниз.

Хорошо бы он как-нибудь тихо и незаметно свалил. Чтобы не разговаривать и даже не смотреть друг на друга.

Хотя он в общем-то ничего. Старше лет на пять, но в этом ничего страшного. Другое дело, что он, кажется, занят. Причём Викой. Нет, приятно, конечно, ей напакостить. Но она об этом не узнает, и это хорошо. Потому что Вика не упустит случая отомстить. Вот всегда с Настей так — сначала делает, потом раскаивается. Как бы приучить себя думать вовремя.

Настя зашла в комнату с аквариумом «жильцов». Надо бы их покормить. Стоило Насте появиться, как Герцог подполз к стенке аквариума и поставил на неё передние лапки.

— На ручки хочешь, да? — улыбнулась крысу Настя. Открыла аквариум и достала Герцога. Он тут же, перебирая лапками, залез к ней на плечо под волосы.

Маркиза, увидев, что её приятеля взяли на ручки, тоже села на задние лапки и подняла мордочку. Её Настя посадила на другое плечо. А Графа — на руку. Княжна, как обычно, нежности игнорировала, прячась в домике.

Пока крысы перебирали лапками по плечам и щекотали усиками шею, Настя медленно ходила по комнате. Подошла к окну. Ага, тётя Римма и её подруга Котова уже на своих постах. Ясно, ждут, когда выйдет Игорь.

Хорошо, наверное, быть женой такого мужчины. И состоятельный, и с хорошими манерами. Вот интересно, если бы Настя собралась за него замуж, что сказала бы мама? Приказала бы им с Сашкой и мужьями поменяться? Чтобы всё и все лучшие, как обычно, были у младшей сестры?

Хотя Сашкин муж вроде тоже ничего. Хотя кого Настя обманывает. Он же просто слизняк. Но надо признать, детей любит. Работает, чтобы Сашка могла дома сидеть. Родители, правда, его попрекают тем, что он без высшего образования. Но лучше уж хороший человек без высшего образования, чем интеллигентная сволочь. Почему-то сразу вспомнилась Вика.

Над головой раздались торопливые шаги.

«Ну пожалуйста, — зажмурилась Настя, — просто молча уйди отсюда». Увы.

— Доброе утро, — жизнерадостно произнёс Игорь где-то за Настиной спиной.

— Доброе, — вяло отозвалась Настя, глядя, как Граф ползёт по её руке.

Судя по шагам, Игорь вошёл в комнату.

— Может, хотя бы… Это что, крыса?!

— Да, а что? — чётко произнесла Настя, оборачиваясь.

Игорь отпрянул на пару шагов и поморщился.

— Я хотел спросить, может, хотя бы кофе сваришь? — проговорил Игорь, с перекошенным лицом неподвижно глядя на Графа.

— Нет у меня кофе, — сказала Настя, гладя Графа пальчиком по спинке.