— Не волнуйтесь, друзья мои, я в точности выполню приказ нашего командующего и его начальника штаба, — подытожил Карл Юзефович, довольный тем, что собственным авторитетом заслужил право первым сойтись в схватке со всеми ненавистным Самсоновым и мечтающий стать тем, кто уничтожит флот диктатора и принесет мир в звездные системы Российской Империи.

«Ну-ну, держи карман шире, увалень» — мысленно хмыкнул про себя Дессе, слушая пространные излияния своего коллеги и рассчитывая, что лично Карл Карлович Юзефович вряд ли доживет до момента, когда предстанет перед царем и Отечеством в качестве победителя Самсонова…

…Спустя тридцать шесть стандартных часов авангард из девяноста пяти боевых вымпелов под командованием адмирала Юзефовича покинул расположение союзной эскадры и устремился по направлению к столичной звездной системе «Новая Москва». Провожая холодным взглядом удаляющиеся корабли, Павел Петрович угрюмо размышлял о том, что, похоже, только что самолично подписал если не смертный приговор, то по меньшей мере вечную увольнительную Карлу Карловичу. Что же, как бы там ни повернулось, жребий брошен…

Место действия: звездная система HD 31096, созвездие «Орион».

Национальное название: «Коломна» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: серая зона.

Точка пространства: 70 миллионов километров от центральной планеты.

Дата: 20 мая 2215 года.

В то же самое время в походном военном лагере диктатора Самсонова так же полным ходом шла подготовка к предстоящей кампании против коалиции, собранной первым министром Граусом. Черноморский космический флот, находящийся под единоличным командованием амбициозного и своевольного Ивана Федоровича, представлял собой грозную и внушительную силу. Одна за другой все новые и новые группы линкоров и крейсеров стягивались к месту базирования флота в звездную систему «Новая Москва».

На границу контролируемого Черноморским флотом сектора Самсонов выслал 10-ую «линейную» дивизию под командованием вице-адмирала Красовского. На сегодняшний момент дивизия была одна из самых боеспособных и укомплектованных соединений космических сил, имевшихся в распоряжении диктатора.

Александр Михайлович Красовский вместе со своим приятелем по несчастью Аркадием Эдуардовичем Гулем снова вернулся на службу в Черноморский флот, полностью поддержав притязания Самсонова на власть и тем самым заслужив его доверие. История их непростых взаимоотношений с Иваном Федоровичем была полна крутых поворотов и неожиданностей. Еще совсем недавно оба адмирала находились в некоей опале у своенравного диктатора, который был крайне недоволен их чрезмерной, по его мнению, самостоятельностью и вольнодумством, а главное бегством на столичную планету вслед за умирающим императором.

Особенно доставалось от командующего Красовскому, который, будучи человеком гордым и независимым, частенько позволял себе открыто спорить с решениями Самсонова, отстаивая собственное видение стратегии и тактики ведения боевых действий. Ивану Федоровичу это категорически не нравилось. Однако, несмотря на все свое прежнее недовольство Красовским, Самсонов в глубине души не мог не признавать его флотоводческих талантов и ценности как опытного боевого командира. Вот почему, когда обстоятельства вынудили Самсонова искать себе союзников в преддверии надвигающейся гражданской войны, диктатор неожиданно воспылал симпатией к своему недавнему оппоненту.

Почему Иван Федорович, как мы знаем, совсем недавно отрицательно относившийся к Красовскому за его самоволие еще в сражениях за «Тавриду», теперь вдруг воспылал к нему симпатией? Все очень просто. После мятежа да еще и предательства некоторых адмиралов кадровый состав высшего командования Черноморского флота серьезно поредел.

Кроме Александра Михайловича, Гуля а также вице-адмирала Хиляева у командующего Самсонова других дивизионных адмиралов рядом с собой, по сути-то, и не осталось. При всем прежнем богатстве выбора, как говорится, сейчас приходилось довольствоваться тем, кто имеется в наличии. А кадровый голод, он ведь, знаете ли, не тетка — не поманишь пальцем, и толпа новых претендентов на адмиральские погоны тут же сама собой не образуется. Приходилось срочно затыкать прорехи, дабы флот не остался и вовсе без толкового руководства.

Иван Федорович серьезно рассчитывал на Илайю Джонса, на его богатый боевой опыт и стратегическое видение обстановки. Ну и конечно, на опыт и хитроумие Василия Ивановича Козицына. Однако реальность, как это часто бывает, жестоко посмеялась над наивными надеждами адмирала-регента. И Джонс, и Козицын первыми, едва лишь запахло жареным, улучили момент и с легким сердцем перебежали со всеми своими кораблями и экипажами в лагерь противника. Тем самым они очень сильно подставили Ивана Федоровича, который буквально в одночасье лишился значительной части своей ударной мощи.

И выбирать в данном случае диктатору было не из кого. Чрезвычайно скудный оказался кадровый резерв, прямо-таки шаром покати. Был правда еще новоиспеченный адмирал гвардии Демид Зубов, на плечи которого легли обязанности по командованию остатками Гвардейской эскадры. Но в прошлом этот бравый служака был всего лишь полковником штурмовых подразделений и скорее всего понятия не имел, как управлять целым соединением крупных кораблей.

Выдвижение Зубова на адмиральскую должность целиком и полностью являлось авантюрой чистой воды, так думал Иван Федорович. Как он будет справляться со своими новыми обязанностями, командуя Гвардейской эскадрой — это еще предстояло посмотреть. Больших надежд на свежеиспеченного адмирала Самсонов, откровенно говоря, не возлагал.

Так что хочешь не хочешь, а теперь Самсонов на таких профессионалов, каким действительно был Александр Красовский, буквально молился, осыпая их милостями, деньгами и по первому запросу пополняя его дивизию новыми кораблями. И Иван Федорович, даже пока смирился со своенравным характером Красовского, не забывая при этом осыпать адмирала всяческими милостями, чтобы удержать ценного союзника рядом с собой.

Диктатор, оценив военный талант Красовского и его верность, несмотря на имевшиеся разногласия, постепенно приблизил адмирала к себе, сделав его чуть ли не своим первым помощником и правой рукой. Главным для Самсонова было то, что Александр Михайлович, во-первых, был опытным и успешным боевым командиром, закаленным в жарких сражениях.

А во-вторых, и это, пожалуй, было даже важнее, Красовский оставался безгранично преданным диктатору человеком. Иван Федорович ценил в своем новом фаворите именно эти качества: абсолютную личную лояльность. А уж с остальными закидонами и причудами можно было и смириться, лишь изредка пожурив ретивого адмирала для острастки.

Странно, не правда ли? Александр Михайлович и кому-то предан? Вроде бы полная чушь. Любой, кто хоть немного знал этого человека, ни за что не поверил бы в подобное. Красовский всегда слыл закоренелым индивидуалистом, привыкшим полагаться исключительно на себя и свои силы. Верность и преданность — качества, которые, казалось, были начисто лишены всякого смысла в его сугубо прагматичной системе жизненных ценностей вице-адмирала.

Однако, как ни парадоксально, но в случае с диктатором Самсоновым это оказалось правдой. Конечно, был период, когда Александр Михайлович всерьез колебался, не зная, какую же сторону в разгорающемся противостоянии ему выбрать. Трезвый расчет и осторожность, граничащая с откровенной трусостью, настойчиво нашептывали Красовскому, что наиболее разумным и безопасным было бы срочно податься в расположение космофлота первого министра Грауса. Уж больно явным и подавляющим казалось преимущество сил, собранных под знаменами Птолемея — как в плане численности вымпелов, так и по части общей поддержки колониального населения и элиты Российской Империи.

Александр Михайлович, в душе которого робость и склонность к тщательному просчету рисков частенько брала верх над отвагой и решимостью, какое-то время всерьез подумывал о том, чтобы последовать примеру некоторых своих коллег и благоразумно перейти на сторону явных фаворитов в этой гонке. Особенно сильны были эти метания в первые дни после обнародования притязаний Самсонова на верховную власть в Империи.