Когда очередь дошла до меня, я не дался и укусил Хамита за руку, вгрызся в этого жирдяя до костей. Он завопил и замахнулся на меня, я приготовился к удару, но его не последовало.

– Нет! Не смей! – остановил его Шакир Аль-Фарих и сам обхватил мое лицо смуглой большой рукой.

Он надавил на мои скулы, я зарычал, а Господин гортанно засмеялся, перебирая белые четки в руке.

– Хорош, дьяволенок. Хорош! Смотри, какой: крепкий, здоровый, смазливый. Он будет племенным самцом. Волчонок дикий. Все при нем… все. А глазища какие! Его точно в разведение.

А дальше Шакир Аль-Фарих показал пальцем на некоторых из нас. Стоящий рядом с ним Хамит молча качал головой, точно болванкой.

– Остальных разобрать. Расчет у Ари. За порчу и промедление минус сорок процентов. Свободны.

Тогда я, конечно, не понял смысла слова “разобрать”, как, впрочем, и всего, о чем они между собой говорили.

Я стоял, прижавшись к стене, и старался слиться с ней тенью. Только спустя несколько месяцев, немного выучив язык, я понял, о чем они тогда говорили и что значило “разобрать”.

Это было буквально вытащить все, что можно продать по частям: сердце, почки, печень, если повезет, костный мозг, некоторые кости, кровь и даже волосы. Отходов почти не было, и думаю, их даже никто не хоронил.

В тот же вечер нас разделили на две группы. Те, которые “в разведение”, остались со мной в комнате. Нас вымыли и накормили, мы упали прямо на пол и отключились от адской усталости.

Тех, которых “разобрать”, я больше ни разу не видел.

Тогда я впервые столкнулся с живым дьяволом, тем, кто уничтожил мою прежнюю жизнь и меня самого впоследствии. Его звали Шакир Аль-Фарих.

Я нахожу на этом мате две небольшие бутылки воды, которые выпиваю до капли. В последней немного горький вкус, и я слишком поздно понимаю, что в ней что-то подмешано. Снотворное, судя по тому, насколько быстро я расслабляюсь и меня вырубает.

Я просыпаюсь оттого, что мне холодно. Здесь нет никаких батарей, помещение похоже на подвал либо скорее большой гараж. Да, я определенно улавливаю отголоски запаха бензина.

Благо мои руки не связаны, и это дает свободу. Первые трое суток решающие. Я видела это где-то по телевизору и должна спастись. Я все еще не лишена надежды.

Шаг за шагом я обшариваю в этом помещении каждый угол. Действую на ощупь, потому что, как ни стараюсь, найти, где тут включается свет, не могу. То ли переключатель очень высоко, то ли просто замаскирован.

Сколько сейчас времени, сколько вообще дней прошло? Я не знаю, но ощущение этой невесомости в темноте провоцирует только липкий страх. Еще я нахожу дверь. Моя маленькая победа, вот только она закрыта, и я добрый час колочу по ней со всей дури, пока окончательно не выбиваюсь из сил.

Я голодная, у меня сильно урчит желудок, и кажется, Он хочет, чтобы я мучилась. А еще здесь кто-то есть. Я слышу шаги за дверью. Это Он, и Ему просто плевать на мои просьбы.

– Помогите! Ну хоть кто-нибудь, прошу!

Опускаюсь под дверь, голос охрип от криков. То ли меня никто не слышит, то ли просто делает вид.

Я так сильно колотила эту дверь, что теперь почти не чувствую рук. Я устала, похоже, я и правда слишком слаба. Он тоже это подметил.

Проходит несколько минут, а может, часов, не знаю. Здесь время тянется иначе, и я так хочу увидеть солнце. Я никогда даже не задумывалась о том, как это важно – просто видеть дневной свет, ходить, куда хочешь, быть свободной.

Вздрагиваю, когда слышу тяжелые шаги по коридору, и быстро забиваюсь в один из углов этого помещения. Сажусь на мат. Он тоже холодный, а я голая. Совсем.

Кажется, я даже дышать перестаю, когда распахивается дверь и входит Он. Призрак, Тень, мой Похититель.

– Иди сюда, рабыня, – зовет, а я молчу, наивно думая, что Он не увидит меня в этой темноте. Но я ошибаюсь. Это я не вижу его лица, а он, похоже, прекрасно ориентируется.

– Я слышу твое дыхание, так что рано притворяться мертвой. Ко мне!

– Не трогайте меня, прошу…

Это я сказала зря, потому как, замечая, что я не собираюсь подходить, Он сам идет ко мне. Жуткий ужас и кошмар, мой похититель, он как будто сама смерть.

Мужчина подхватывает меня за руку и с легкостью поднимает, разворачивает к стене лицом. Он действует настолько ловко, что я даже пикнуть не успеваю. Чувствую только, как голой грудью и животом уперлась в холодную сталь.

Соски моментально затвердели, по коже разлились мурашки, а еще я улавливаю его запах. Его руки пахнут ментолом и табаком, он только что курил.

Распахиваю губы, хватаю воздух. Ощущаю его руки на своей шее. Что он делает, душит? Нет. Даже близко.

Прислушиваюсь, замираю, чувствуя, как Он убрал волосы с моей спины, а теперь почему-то прощупывает мои позвонки, кожу чуть выше лопатки. Не больно, но достаточно для того, чтобы мои коленки тряслись от страха.

– Что вы делаете?

– Не двигайся.

Точно расплющенная бабочка, я замедляю дыхание, слышу, как что-то шуршит, замираю. Я бы могла выворачиваться и орать, да вот только я не могу. Как застыла вся в его руках.

Чувствую, как после Он прикладывает это “что-то” к моей лопатке, нажимает, а я вскрикиваю от острой простреливающей боли:

– А-а-ай!

Точно укол, только более неприятный.

– Больно!

– Я знаю.

Отпускает меня, разворачиваюсь, едва стоя на ногах.

– Что вы со мной сделали?

– Я установил тебе кое-что. Если ты сбежишь, капсула разорвется. Яд проникнет в твою кровь, и ты умрешь от остановки сердца.

– Что?!

Это действует отрезвляюще, да вот только против меня. Мне больше не больно, но ощущение того, что меня семимильными шагами делают рабыней и подчиняют себе, будоражит, сметает последние крошки чувства самосохранения.

– Снимите! Снимите это с меня!

Царапаю спину, вот только ни черта не выходит.

– Ты не вытащишь это сама, не старайся. Успокойся, зайчонок.

Он нежно гладит меня по щеке, но мне страшно. Не знаю, как так получается, но я что есть сил кусаю его за руку, а после со всей дури толкаю этого дьявола в грудь и бегу к двери. Мне везет, дверь оказывается открытой, и я попадаю в совсем другое помещение. Коридор. Обычный коридор с качественным ремонтом – и здесь тепло!

– А-а-а! Помогите!

Теряюсь на секунду, жмурюсь от яркости люстры на потолке и бегу вперед, не разбирая дороги, пока в один миг свет не выключается. Становится снова темно.

Останавливаюсь, слыша только свое безумное сердце. Боже, это какой-то кошмар, ужас, страшный сон, который начал сбываться.

Затихаю, наивно думая, что сейчас Он включит свет и я увижу его лицо, но нет. Ничего нет, и стало очень тихо.

Осторожно ступаю по полу босыми ногами, шаря по стене ладонями. Если буду идти тихонько, этот ублюдок меня не заметит. Я уже прошла больше двадцати шагов и скоро спасусь, я скоро…

Он хватает меня сзади, точно хищник добычу. Ловит и с легкостью отрывает от земли.

– А-а-а!

– Не ори.

– Помогите, помогите!

Я трепыхаюсь как сумасшедшая в его руках, пока случайно не задеваю выключатель и не падаю на пол. Загорается свет, и я замираю, впервые видя Его.

Господи, он точно не урод. Ни разу. Он высокий. Очень, и совсем не мальчик, мужчина – лет на десять старше меня.

Крепкий, смуглый, с широким разворотом плеч, и на нем нет сейчас никакой маски.

На нем черные джинсы и такая же рубашка, застегнутая на все пуговки. Он подтянутый и мускулистый, словно профессионально занимается каким-то спортом или борьбой, и его лицо… Я никогда таких мужчин не видела, я не знала, что такие существуют.

Страшно. Бесстыже. Дьявольски красив. Идеальный, бесподобный, безупречный и телом, и лицом, точно гладиатор! Он красив, точно восточный принц, хотя скорее персидский дикий бог, варвар.

– О боже… вы не урод.

– Надеялась на другое?

– Нет.

Он улыбается. Обворожительно красиво. Его идеальные губы растягиваются в белоснежной усмешке.