Она изумленно изгибает бровь. А я улыбаюсь как идиот.
— Люблю тебя.
— Догадываюсь об этом, — смеется она.
— Я бешу твою мать?
— Да. Она понимает, что я не вернусь к Ярославу и решила в этом винить тебя. Поэтому тебе придется еще несколько раз улыбнуться своей наглой улыбочкой и состроить щенячьи глазки… И, наверное, что-то починить у нее дома или свозить куда-то, что бы лед начал таять. Поможешь мне умыться?
Юля отстраняется от меня и направляется к машине. Там в багажнике стоит несколько бутылей с водой. Я аккуратно поливаю ей на руки, наблюдая, как она умывается.
— А твоим подругам я нравлюсь значит.
Юлька улыбается, утираясь полотенцем.
— Светлана считает тебя рыцарем на белом коне. Но не зазнавайся! Я так пока не считаю.
— Почему? Я, что рожей до рыцаря не вышел?
— Потому что, мужик спаивающий невинную девицу в баре и пользующейся ее нетрезвым состоянием для удовлетворения своих сексуальных потребностей не может быть рыцарем.
Она щелкает меня по носу и смеясь отбирает у меня бутылку. Я задыхаюсь от негодования. Я ее споил? Да она же была сама далеко не первой трезвости! Я ей воспользовался?! Даже не могу сходу придумать, что ей ответить, поэтому молча умываюсь, утираюсь, прокручивая в голове план мести. Коза смотрит на меня посмеиваясь и даже не подозревает о той пакости, что я задумал.
— Значит я тебя опоил? — убираю бутыль и полотенце в багажник.
— Ага, — смеется она.
— Значит я тобой пьяной воспользовался? — закрываю багажник.
— Угу, — ее смех становится чуть тише, под моим суровым взглядом.
— Значит до рыцаря я недотягиваю? — упираюсь руками в багажник по обе стороны от егозы белобрысой, отрезая ей пути к бегству.
— Да, — улыбка с её лица медленно сползает.
— Ну раз я не рыцарь, а хам подзаборный, так и буду себя вести.
— Егор, я…
Она не успевает договорить, как я забрасываю ее на плечо и несу в сторону речки. Юлька вскрикивает, но вспоминает про спящего ребенка, начинает брыкаться и грозно шипеть мне угрозы. Пусть шипит. Такой маньяк-насильник, как я ни какие угрозы слушать не станет. Дохожу до берега скидываю кроссовки и делаю шаг в воду. Вода холодная, купаться еще рано. Вчера мы вместе объясняли это Марку, а сегодня Юлия Павловна сама совершит небольшой заплыв.
— Егор! Не вздумай! Только попробуй! Я тебя… Да я….
Шлепаю ее по заднице и делаю пару небольших шагов вперед. Штаны противно прилипают к ногам. Пальцы чуть сводит от холодной проточной воды. Но шоу стоит этих жертв. Укладываю егозу поудобнее на плече, а она как кошка за ветку цепляется за меня. Перехватываюсь подобнее, делая вид, что сейчас скину ее. Еще пара шагов в воду, и вот уже стою по колено.
— Прошу не надо.
Подхватываю Юлю. Она вскрикивает, но вместо того, чтобы кинуть в воду, снова прижимаю к, подхватывая за ягодицы. Она мешкает пару секунд и обхватывает меня за талию ножками. Я неспешно выхожу из воды.
— Дурак, — шепчет егоза, уткнувшись носом в мою шею.
— Ты правда думала, что брошу?
— В какой-то момент да. У тебя взгляд такой был… Решительный.
Сажусь в складное кресло и усаживаю ее себе на колени. Поглаживаю по спине, по волосам и кайфую от нашей близости.
— Глупая, наивная Юлечка, — смеюсь тихонько. — Ну как я любимую женщину и в ледяную воду. Ладно бы зимой, после бани, а тут…
Она отрывается от моего плеча, смотрит не мигаючи мне в глаза и снова начинает улыбаться. Отходчивая она у меня. Вредная, противная, язвительная, мозг взрывающая, но любимая. Хочу ее поцеловать, но тут…
— ПАП! — доносится голос сына из палатки.
— Сиди, я принесу кроссовки, — Юлька вскакивает и убегает к реке. Момент упущен.
К обеду мы возвращаемся в город. Я паркую машину во дворе родного дома.
— Все приехали, — смотрю на сына через зеркало заднего вида. — Бабушка Тамара нам суп сварила и твои любимые блины напекла. Соскучился по бабе Томе и деду Олегу?
— Да! — мальчик кивает головой и начинает отстегивать свои ремни детского кресла.
— Егор, все-таки стоило отвести сначала меня потом сына. Ну не хорошо будет если ты сейчас уедешь. Давай я такси вызову, а вы нормально с родителями побудете.
Юлька мнется, глядя на меня. Я планировал, что все мы вместе пойдем на блины к маме, но моя егоза так отнекивалась, что договорились, я завожу сына к родителям, а потом везу ее домой.
— Я тебе говорил, что по твоему маршруту рискуем встать в пробку. Не хочешь идти с нами не ходи.
— А что, Юля с нами не пойдет?! — «жестокая» правда жизни дошла до сына. Половину дороги он смотрел мультфильм на заднем сиденье и не вслушивался во взрослую болтовню.
— Нет Марк. Она не хочет, — Юлка злобно зыркает на меня.
— Прости милый, но я очень устала в дороге.
— Так дома отдохнешь! Знаешь, какое у бабушки есть варенье!!!
— Марк, я с удовольствием попробую варенье твоей бабушки в следующий раз…
— Когда? Завтра?
— Нет, но честное слово, в следующий раз…
— Ты врешь! — сын возмущенно смотрит на Юлю, скрестив руки на груди. — Врунья!
— Это еще, что такое, Марк! Ты как со взрослыми раговариваешь? — я пытаюсь скорчить строго папу, но сам радуюсь, что сын занял мою сторону. Так Юлька не выкрутится.
— Пап, но она врет! Взрослые всегда говорят: «Честное слово в следующий раз», но следующий раз не наступает! Никогда не наступает!
Губы задрожали, подбородок затрясся, сын сжимает кулачки и отворачивается в окно, что бы мы не увидели, что он заплакал. Тесть вдалбливает ему истину, что мужчины не плачут, чуть ли не с пеленок. Юля растерянно смотрит то на меня, то на Марка, кажется, что она сейчас сама расплачется. Ситуацию спасает стук в мое окно. Мы оборачиваемся, и я вижу своего батю.
— Че сидите-то? Там мать вас заждалась.
Я разблокирую пассажирские двери и Марк, прекращая плакать, отвлекаясь от нас, бросается к деду.
— А вы на выход не собираетесь? — отец смотрит на меня и притихшую Юльку. Мне, кажется, что она пытается слиться с обивкой сидения.
— Па, я сейчас Юлю домой отвезу и приеду. Мы с дороги уставшие…
— Какое отвезу! У нас отдохнете. Мать узнает, тебе по голове настучит и мне достанется. Марком ее не задобришь. Вылезайте, знакомиться пойдем, да Марк?
Сын кивает головой, я смотрю на Юльку, типа «Выхода нет, ключ поверни и полетели». Она тяжело вздыхает и отстёгивает ремень безопасности.
Выбираемся из машины, быстро нахожу взглядом родные окна. Там в крайнем окне, среди цветов видно сосредоточенный взгляд мамы. Ей только бинокля не хватает, и вылитый разведчик в засаде.
— Деда, это Юля. Она мне свино-паука подарила.
— Да, что ты говоришь, — отец с интересом проходится по Юльке взглядом. Она робко улыбается и белеет на глазах.
— Пап знакомься: Мельникова Юлия Павловна. Моя любимая девушка. Юля мой отец директор школы…
— На пенсии.
— Директор школы на пенсии, Миронов Олег Егорович.
— Здравствуйте, — тихо выдыхает Юля, совершенно белоснежная.
— Здравствуйте Юля, подарившая свино-паука. Приятно познакомиться, что же вы к нам не торопитесь в машине сидите? Или этот оболтус уговаривал вас скинуть нам ребенка и свалить по-тихому?
Юлька было открывает рот, но я опережаю ее.
— Ты как всегда проницателен. Бери Марка и идите вперед, а то мать уже от нетерпения всю герань измяла.
Юлька хватается ледяными пальчиками за мою руку, как за спасательный круг и мы двигаемся вслед за моим отцом, достав вещи марка с заднего сидения.
Мать увидев внука дает Юльке десть минут передышки. Я пропускаю ее в ванную помыть руки и немного прийти в себя, пока маменька тискает внука. Юлька молчит, но смотрит на меня не самым добрым взглядом. В детстве у меня был кот. Вот он так же смотрел на меня перед тем, как на ссать мне в школьные ботинки.
— Да мам я тоже по тебе очень соскучился, отпусти пожалуйста ребёнка, а то ты его задушишь, а мне потом ваши бывшие сваты голову открутят, — наконец-то мама замечает и нас.
