— Юляшка все хорошо. Правда. Я просто парюсь из-за всей этой ситуации с родителями. Я обиженный маленький мальчик. Да и разговор прошел не так мирно, как я тебе сказал, но в целом все хорошо.

— Правда?

— Правда, — обнимаю ее, утыкаясь носом в белоснежную макушку. Успокаиваю ее, а у самого на сердце бушует ураган, и я, успокаивая её и себя, добавляю: — Все будет хорошо, Юль.

Юля.

Такси привозит нас к дому Егора. Останусь у него до завтра. Мужчина вручает мне ключи от квартиры, а сам несет наши чемоданы. Я впервые оказываюсь в его квартире с той ночи «на один раз». По календар. это было почти недавно, а столько всего уже успело произойти, даже голова кружится.

Квартира гораздо светлее и просторнее, чем мне запомнилась. Хотя, что я тогда кроме спальни успела рассмотреть? Я замираю в прихожей и пялюсь на желтенький стикер с надписью: «Спасибо. Было здорово», прикрепленный к уголку зеркала над обувницей. На мой немой вопрос Егор отвечает со своей коронной улыбкой.

— Что? Это мне напоминание о твоей хитрости и подлости. Что бы не расслаблялся.

Он проводит мне экскурсию по достаточно просторной квартире, не забывая упомянуть, что прошлый раз я сбежала, не увидев и не оценив красоты и роскоши его владений. Потом мы ужинаем и устраиваемся на диване перед телевизором. Не могу сказать, что та тонкая ледяная корочка, что появилась перед поездкой между нами подтаяла, но я принимаю тот факт, что я хочу и я готова провести остаток жизни прижимаясь к груди Миронова Егора Олеговича. Улыбаюсь, накрывшему меня, чувству безграничного счастья.

Спим вместе, принимаем душ вместе, завтракаем вместе, собираемся на работу вместе, едем вместе. Все вместе. Да, понимаю, что будет этап притирки, первые ссоры, но сейчас так кайфово, что думать об этом нет желания. Это будет, но потом. А сейчас, нужно понять, как намекнуть Егору, что я хочу жить с ним. У него или у меня, не имеет значения. И может быть тогда эта наледь между нми подтает.

— Алеся привет, — кладу на стол открытку с видами Сочинского пляжа. — Держи сувенир из моей первой командировки.

— Привет. Ты что-то слишком счастливая. Виктор пришел хмурый, как туча.

— Странно. Вчера, когда мы покинули аэропорт, он был в нормальном расположении духа. Хотя может быть он был расстроен тем, что ты накосячила с бронью номера?

— Я?! Юлек ты чего? Бронь номеров и регистрация на курсы была поручена Инне.

— В смысле Инне? Моей Инне?

— А у нас, что их несколько? Твоей помощнице Инне. Она уже давно занимается не только твоими поручениями, но и его. Как моя сменщица попала в больницу, так он ей полставки и дал. Ты не в курсе?

— Нет. Не в курсе.

На уровне подсознания я, наверное, что-то поняла. Но это было глубоко. Так глубоко, что я думала «Зачем моей Инне с которой мы хорошо общаемся, так меня подставлять?». Не за чем. Может она действительно ошиблась. Все мы люди все мы можем ошибиться.

Сажусь на свое рабочее место, обзваниваю всех поставщиков и приглашенных актеров для фестиваля на безе Егора. Получаю подтверждения, что все в силе. Созваниваюсь с Максимом, не могу дозвониться до Егора, предупреждаю его, что сегодня привезут шатры и будут их устанавливать. Пока говорю по телефону в кабинет медленно входит Инна. Улыбаюсь и приветливо машу ей сувенирной открыткой с акварельным изображением черного моря.

Инна молча берет сувенир и с виноватым видом сообщает, что меня срочно вызывает босс к себе в кабинет. Ну, что… Разбор полетов? Или хочет узнать все ли готово к завтрашнему мероприятию? Почему-то мне кажется первое. Не смотря на спокойную беседу в самолете, улыбчивое прощание в аэропорту, мне кажется, что сцена в лифте кольнула его раздутое ЭГО.

И я оказываюсь права. Виктор отдает мой диплом о прохождении курсов, но высказывает неудовольствие по поводу того, что я видите ли приложила не все усилия на практике.

Я? Я не старалась? Ну да не пила с ним в баре по вечерам, а… Тоже хорошо проводила время. Мной была довольна Ольга под наставничеством которой работала моя подгруппа. Но видимо это все не в расчет, когда нужен предлог, чтобы придраться ко мне. Его голос холоден и безразличен. В нем нет прежней наигранной любовности и заботы.

— Юля. Мне кажется устраивая свою личную жизнь, вы слишком отвлеклись от работы. От профессионального развития. В нашем мире держать баланс между этими двумя аспектами жизни очень сложно.

— Виктор Викторович, я же говорила, что пройду еще курсы. Да и завтра большой проект реализуем. Я даю вам гарантию, что все пройдет хорошо.

— Вот именно большой проект. Да еще на территории мужчины, который вам не безразличен. Я боюсь, что вы будете отвлекаться от мероприятия. Я вас отстраняю.

— Что?! Вы серьезно? Там же все готово уже. Никто не знает так посекундно весь план мероприятия, как я.

— Ну что вы. Незаменимых людей нет. Инна помогала тебе во всем. Она знает. Она и проведет весь фестиваль.

— Инна…

— Да. А вы с завтрашнего дня поступаете на должность её помощника. Нет если вам это неприятно, понимаю, я могу перевести вас в распоряжение Колесовой.

— Вы серьезно? — мой голос сел. Воздух покинул грудь и вопрос я не произношу, а практически выдыхаю. Вертинский молчит, лишь безразлично пожимает плечами. — Я вас услышала.

Покидаю кабинет и мчусь в свою… Уже не в свою коморку, а в личный кабинет Инны Львовны. Бывшая помощница сидит в гостевом кресле сложив руки и опустив голову. Она вздрагивает от того, как я резко распаиваю дверь.

— Юля прости. Я не думала, что именно так получится. Я не хотела… — она говорит, что-то еще, но у меня звенит в ушах от гнева и обиды. Хватаю лист бумаги и быстро пишу заявление на увольнение. Нет работать под чьим-то руководством я не согласна. Я хороший специалист. Я знаю и умею точно не меньше других. На этих курсах я это прекрасно поняла. — Юль ну не молчи. Каждый пробивает дорогу себе как может. Что мне век было тебе кофе носить и звонки разгребать?

— Инн, ты мне скажи. Ты спишь с Вертинским? Чего молчишь? Спишь, — усмехаюсь я. Конечно спит. И не только спит, но еще и докладывает ему о моих косяках. Точно только она могла знать обо всех них, об опозданиях, об опоздавших танцовщицах, об негативных отзывах обо всем за, что меня отчитывали последнее полгода.

— Сплю. Что в этом такого. Он получает удовольствие, а я премии, поддержку в работе, да и знаешь это гораздо лучше чем сидеть одной с фартошкой фри перед очередным дешевым ужастиком!

— Зачем тогда ему меня подложить пыталась? Ты же по своей воле нам один номер оформила, — достаю пакет и начинаю складывать в него личные вещи. Две недели отрабатывать я не собираюсь.

— Потому, что он хотел тебя. Слюни все пускал. Юля то, Юля это… Инаа рассскажи с кем Юля встречается. Заебал. А ты упертая. Я знала, что ты его на хуй пошлешь если он к тебе полезет. Думала, что…

— Это заденет его эго, и он меня спровадит. Решила убрать меня моими же руками. Молодец. Хороший ход.

— Ну наконец — то я дождалась от тебя похвалы. Передай мне дела по завтрашнему фестивалю и можешь идти. Я тебя на сегодня отпускаю.

Она меня отпускает? Она. Меня. Отпускает. Первая мысль унести ежедневник и папку с наработками с собой. Она же и без меня знает, что, как и когда должно пройти. Но совесть не позволяет мне так поступить. Максим и Егор не виноваты ни в чем. Инна и без моей подлянки может накосячить с мероприятием. Оставляю папку на столе. И молча выхожу из офиса, оставляя заявление на стойке у удивленной Алеси.

Давлю слезы в себе вплоть до автобусной остановки на которую вызываю такси. Ждать машину у офиса, а темболее в офисе слишком тяжело для меня. Только сажусь в такси, предательские соленые капли начинают катиться из глаз. Вроде бы я была готова к тому, что может придется уволиться. Но одно дело самой, а другое… Я не ожидала, что моя Инна этому поспособствует. Я доверяла ей. Мы были приятельницами. Я никогда не унижала, не третировала её, не давала тупых пренебрежительных заданий. А она… Подсидела меня. Вот же сучка крашенная. Ну ничего. Посмотрю завтра на неё. Как она справится.