— Можно ещё один личный вопрос? — спросила я совсем тихо, когда дракон уже стряхивал остатки воды и снега с начищенной посуды.

— Вы не боитесь задавать личные вопросы своему прямому начальству? — сощурился тот.

— Боюсь, — честно призналась я. — Но мы сегодня столько всего вместе пережили, что стали друг другу уже почти родственниками.

И слабо улыбнулась. А дракон внезапно расхохотался в голос. Его смех был таким заразительным, что моя улыбка против воли стала шире.

— Спрашивайте, пока нас никто не слышит, милая рейна, — тихо, заговорщицким тоном проговорил дракон.

— Нас слышит луна, — я выдохнула облачко пара, подняла взгляд на луну, но та была так высоко, что пришлось задрать голову. На неровном снегу я потеряла равновесие и плюхнулась мягким местом в сугроб.

— А чего нет, — согласился дракон и упал в снег рядом со мной.

Он лежал в сугробе, глядя на луну, которая затмила звёзды, и выдыхал облачка пара. Я неуверенно опустилась на спину. Луна была такая большая, такая белая и яркая, что почти слепила глаза.

— В горах особенно яркие звезды и луна, — заметила я. — Жаль, что звёзд сейчас не видно.

— Мы здесь будем ещё целый месяц. Успеется.

Я выдохнула облачко пара и наблюдала, как оно медленно рассеивается в воздухе. Это казалось таким увлекательным — лишь бы не задавать тот вопрос, который меня волновал.

И вообще, почему он меня волновал? Разве мне должно быть до этого дела?

— Так о чём вы хотели спросить, рейна Брук?

Я закрыла глаза. Снег холодил спину сквозь шубу и платок на голове, отвлекая от мыслей. И я решилась.

— Если этот вопрос слишком личный, вы можете не отвечать.

— Не волнуйтесь, я умею отказывать.

Ещё бы, столько народу уволить в первый же день.

— Скажите, сколько у вас было “случайных встреч”?

— С чего вы взяли… — начал было Ассандр, приподнялся над сугробом и взглянул на меня. Потом снова упал головой в снег.

— Я знаю закон, — ответила я на невысказанный вопрос. — Каждый половозрелый неженатый дракон должен провести определённое количество встреч в год. Вы слишком редко рождаетесь, и без этой меры… некому будет хранить Барьер.

— К сожалению, это так.

— Значит, вы не хотите отвечать на этот вопрос?

— Почему он вас интересует?

— Мне нечасто приходится пообщаться с настоящим драконом при луне, — ответила я и задержала дыхание, чтобы по нему дракон не догадался о том, что настоящая причина куда серьёзнее и куда приземлённее.

— Один, — ответил он спустя некоторое время молчания.

— Но разве вы…

— Обязан, да. Но я почти всю свою самостоятельную жизнь провёл на Барьере и успешно скрывался от законников. Только один раз они меня достали и назначили “случайную встречу”.

— Давно? — спросила я. Сердце замерло на пару мгновений — и снова забилось с утроенной силой.

Эридан шумно выдохнул.

— Пять лет прошло уже. С тех пор я не возвращался в город до недавнего времени. Так что меня с этим и не трогали.

— Простите за такие вопросы, — тихо проговорила я, приподнявшись, чтобы увидеть его лицо. — Надеюсь, вы не подумаете, что я совсем не знаю приличий. Просто этот закон мне всегда казался таким странным. И ещё, знаете, казалось, что драконы только радуются возможности оставить несколько сотен потомков за свою жизнь…

— Мало в этом радости, — усмехнулся он. — Знать, что где-то кто-то воспитывает твоих детей, особенно если эти дети — драконы, а ты даже взглянуть на них не можешь.

— А если бы могли?

Он снова рассмеялся, а потом резко умолк и, задрав голову, посмотрел на луну.

— Если бы я мог, то сделал бы всё, чтобы эти дети стали моими.

Я не нашлась, что ответить. Мои худшие опасения подтвердились: ему действительно нельзя знать о его связи с малышами.

— Говорят, драконы могут почувствовать родственную связь со своим ребёнком. Так что если бы вы случайно встретили…

— Не знаю, смогу ли, — он встал, отряхнулся и со вздохом покачал головой. — Вы ведь не думаете, что я просто так вернулся с Барьера.

— С вами что-то случилось?

— Во время очередного прорыва Тварь добралась до меня.

Я коротко вдохнула и прикрыла губы руками.

— Нет… Вы… Вы ведь ещё живы.

— Она лишь коснулась меня, прежде чем я успел с ней расправиться. И повредила мой магический контур. Поэтому для охраны Валарии я сейчас не гожусь. И, к сожалению, многие другие вещи мне стали неподвластны.

— Простите. Я сожалею.

— Вы должны радоваться, что я остался жив. Оставьте свои сожаления тем, кому они действительно нужны. К тому же, магический контур может восстановиться со временем. Но вот сколько на это потребуется времени: месяц или десять лет — ни один врач не берётся давать прогнозов.

— Желаю вам скорейшего восстановления, — проговорила я глухо. — Ваша сила сегодня спасла троих человек. А значит, вы всё ещё выполняете свой долг и защищаете простых людей.

— Не принимайте всё так близко к сердцу, Шейла, — улыбнулся он, после чего подхватил таз с посудой и пошёл в дом.

А я пошла за ним след в след, пытаясь понять две вещи. Можно ли подпускать его к детям…

… И почему он назвал меня по имени?

Пока нас не было, Марго с Гремальдом расстелили постели. Три на полу, одну на кровати и одну на полатях в закуточке, где на нижней кровати спали дети. Одна Марианна сидела, закинув ногу на ногу, и рассматривала свои ногти.

— Почему на полу три постели? — спросила я. — Разве парни не предложили место в бане?

— Я буду спать с джейдом Ассандром, — капризно сказала Марианна. — Если он спит на полу, то и я буду на полу!

Потом она подбежала к дракону, который снимал свой плащ, и, похлопав ресницами, состроила ему глазки.

— Не желаете ли чаю? Я положила вам второе одеяло, вы можете им накрыться или спать поверх, чтобы было мягче.

Он посмотрел на неё сверху вниз и покачал головой:

— Спасибо, Марианна, не нужно.

— В таком случае, я займусь вашей одеждой. Вы весь промок. Позвольте, я позабочусь о том, чтобы она высохла как можно быстрее.

— Осторожнее, Эр, она тебя разденет, ты и не заметишь, — хохотнул Гремальд. — Хотя я бы не отказался, можешь начать с меня.

Марианна бросила на него взгляд, полный презрения, цокнула языком и закатила глаза.

— Просушите одежду мою и рейны Брук, — сказал дракон. — Думаю, в бане хватит для этого места. Вот, возьмите эту бечёвку.

Он взял с полки моток и сунул его в руки секретарши. Улыбка, которая появилась было на губах Марианны, быстро скисла. Она посмотрела на меня так, что на мгновение мне показалось, что это был не взгляд, а самое настоящее проклятье.

— Не нужно, я сама…

— Пусть этим займётся Марианна, — строго прервал меня Ассандр.

Она выхватила верёвку из рук начальника, скинула в кучу мокрую одежду, которая висела на всех возможных поверхностях, и, покачиваясь под её тяжестью, вышла на улицу.

— Вы ведь говорили, что увольняете тех, кто не делает свою работу, — заметила я. — Разве Марианна не подходит под это определение?

— К моему огромному сожалению, нет, — вздохнул дракон. — Свою работу она выполняет прекрасно. Но у нас есть четверть часа без её назойливого присутствия. Можно успеть лечь спать.

Гремальд подошёл ко мне и, нависнув надо мной, томным голосом проговорил:

— Там на полатях вполне хватит места на двоих.

— Ваше место на полу, Виктор, — строго сказала Марго, которая уже залезла под одеяло на своей кровати.

— Я мог бы вас согреть, рейна Брук, — не обращая внимания на Марго, выдохнул светловолосый дракон.

Я отшатнулась.

— Оставь в покое моих сотрудниц, Вик, — устало сказал Ассандр. — Рейна Брук, идите спать.

Я благодарно ему улыбнулась и убежала в закуток, где мирно спали Лиз и Раиль. Потрогав обоих, я облегчённо выдохнула: температуры не было ни у одного из них.

Спустя несколько минут, когда все устроились на своих постелях, джейд Ассандр прошёл по дому, чтобы погасить все свечи, и вдруг остановился в моём закутке. Он подошёл ближе, держа в руке последнюю ещё горевшую свечу в тусклом медном подсвечнике.