Перевез, что называется.

По всему краю ищут девчонку! А ее нет как нет.

И главное — без паспорта сбежала. Паспорт-то у него. А куда она могла деться без паспорта? Никуда!

Вардан потянул за все ниточки. Напряг кучу народа, чтобы ему помогли с поисками, но результатов так и не было.

Его человек проверил абсолютно все автобусы, выходящие из города за последние дни. Показал фото всем водителям автобусов, также проверил такси. Понятное дело, видео с вокзала тоже изучили под микроскопом. Не было там Лианы.

К ее подруге, Кире, Вардан вообще в первую очередь пошел. Вот только ее уже давно не было в городе, уехала сразу после выпускного. Дома нашлась только ее мать, которая и сказала, что Кира уехала поступать. Лиану она не видела.

Никто ее не видел.

Ни один одноклассник. Ни одна соседка.

Вообще никто.

Такое ощущение, что ее забрали на какой-то машине прямо из дома.

И позвонить некуда! Девчонка не купила никакой сим-карты.

Вардан был близок к помешательству.

Сам не знал, зачем каждый вечер ездил к дому Лианы, ведь не было ее там больше.

Но ничего с собой поделать не мог. Тянуло его туда будто магнитом.

А как к ней тянуло…

Вардан что угодно отдал бы за то, чтобы Лиана оказалась рядом, а заодно забыла всю ту херь, что творилась между ними в последние недели.

Очень хотел все поменять, отмотать время назад.

Да не моталось. Не было у него такой силы.

Вот он, локоток, рядом, а не укусишь.

В день свадьбы Лиана действительно сбежала из дома.

Потому что уже невозможно терпеть то, как лицемерно ею пользовались все без исключения члены семьи. Она им овца, отданная на заклание, что ли?

Лиана не овца.

Она отказывалась ею быть.

Действовала импульсивно, но интуитивно правильно, как ей казалось.

Она приехала домой на лимузине. Пока семья не вернулась, подложила свадебное платье в кровать, накрыла одеялом. Потом покидала кое-какие вещи в рюкзак, зашла в родительскую спальню да открыла сейф. Благо код она давно подсмотрела — когда Анфиса выдавала ей украшения для свиданий. Тем более что и не сложный был ни разу — день рождения мачехи.

Залезла в сейф, вытащила шкатулку с украшениями.

Ей не хотелось брать их с собой. Не хотелось носить, потому что это ЕГО подарки. Больше того, ей под страхом смерти запрещалось трогать украшения без разрешения Анфисы.

Но…

На новую жизнь позарез нужны были деньги.

И потом, это ведь ее украшения!

Пусть подарки от подлеца и предателя, к тому же прикарманенные мачехой. Но от этого они не переставали быть ее вещами по праву.

Ей подарили, она не просила. И по доброй воле мачехе не отдавала.

Лиана забрала с собой шкатулку целиком. Выложила лишь Анфисины серьги да кольца, что дарил отец. Лишнего ей не надо.

Засунула шкатулку в рюкзак поверх пары смен одежды и сбежала из дома огородами.

Без шуток — именно огородами, через задний двор, а потом через соседний пустующий участок, что располагался позади дома.

Чтобы, не дай бог, никто не увидел, в какую сторону она пошла.

И побежала куда глаза глядят.

Глаза почему-то глядели в единственную спасительную сторону, какая только пришла на ум.

Не на вокзал, где ее в два счета найдут, а к Кире.

Единственной родной душе в этом мире, которая ничего не стремилась поиметь с положения Лианы.

К ней домой и пошла.

Встретила ее тетя Катя, мама Киры.

Добрая сорокалетняя женщина, со светлыми волосами и голубыми, как у дочки, глазами. Она растила Киру одна, работала бухгалтером на удаленке и полностью обеспечивала свою маленькую семью. От и до обеспечивала, у подруги всегда была одежда впору и по погоде, сытый желудок, деньги на карманные расходы и шоколадка, а чаще две — для нее самой и для Лианы.

Тетя Катя к Лиане вообще благоволила, приглашала в гости, угощала печеньем. Ей нравилось, что подруга подтягивала дочку по алгебре и английскому.

В общем, мама Киры Лиане очень даже нравилась.

Хотела бы она себе такую мачеху. Но вместо нее ей досталась Анфиса.

— Здравствуйте, тетя Катя, — приветствовала ее Лиана с горящим взглядом. — А я к Кире на секундочку. Можно ее?

— Так Кира уже уехала, Лианочка.

— Как это уехала? Куда? — Лиана захлопала ресницами.

— Обустраиваться, — развела руками тетя Катя. — Она тебе не говорила разве? Квартиру ей сняли возле колледжа в Краснодаре, вещи перевезли. Вот, продукты собираю. Может, осенью приедет, повидаетесь с ней. В сентябре где-нибудь. А ты что такая грустная, Лианочка?

В этот момент Лиана поняла, что, наверное, не очень хорошо держала лицо. Чувства все равно прорвались, хоть она и пыталась выдавить из себя улыбку. И тут волнения этого бесконечного дня наконец нагнали ее почти неконтролируемой истерикой. Из глаз брызнули слезы, а рот искривился в немом крике.

Мама Киры испугалась, моментально запричитала:

— Лианочка, милая, да ты заходи! Что у тебя случилось? Я, может, помогу тебе чем?

— Ничем вы мне не поможете, тетя Катя! — простонала Лиана. — Мне никто не поможет…

— Пойдем, пойдем. — Она вцепилась в руку Лианы мертвой хваткой. — Чаю выпьем… Ты же любишь чай с клубникой, да, Лианочка?

Она и сама не поняла, как очутилась на кухне у тети Кати.

Такой родной и любимой кухне, пусть и крошечной, ведь квартира у нее была — самая обычная хрущевская трешка.

Лиана опустила на пол рюкзак, уселась на привычное место в самом углу.

— Спасибо, — сказала со всхлипом, когда тетя Катя поставила перед ней пузатую желтую чашку с чаем.

Ту самую чашку, которая в этом доме негласно считалась ее. Большая, вместительная, как раз для задушевных бесед, которые могли длиться часами.

— Рассказывай, что у тебя случилось? — спросила тетя Катя и напряженно вгляделась в лицо незваной гостьи.

Лиана вдохнула клубничный аромат чая и сама не поняла, как стала выкладывать душераздирающие подробности. Сказала про то, как четыре года жила по правилам, которые Вардан для нее придумал и озвучил отцу.

— Подожди! — остановила ее тетя Катя. — Как же так? Я думала, у тебя все хорошо, так удачно замуж выходишь. Агдаяны же первые женихи в нашем городке…

— Тетя Катя, и вы туда же! — всхлипнула она.

Дальше Лиана выдала вторую часть истории.

Рассказала маме Киры про все.

И про Наиру, и про видео, и про наказание, которое Вардан для нее придумал. Про отца и его выходку со свадьбой тоже ничего не утаила.

А потом обалдела от слов, которые полились из уст интеллигентной и вежливой тети Кати:

— Лианочка, ты меня, конечно, прости, но это пиздец какой-то! Твой Вардан подонок сказочный! Мудозвон он на голову двинутый! Такого козла еще поискать… Нашел девочку, за которую некому постоять, и ну пользовать как ему угодно… Куда его отец смотрел, что такого подлого гада воспитал? Я ума не приложу, как он посчитал, что после изнасилования можно жениться и дальше девочку использовать… Как?! У меня в голове не укладывается! Надо было в полицию на него!

Лиана сидела, молча слушала все, что тетя Катя на нее выливала. В душе была согласна с каждым словом.

А тетя Катя продолжала бурлить эмоциями:

— Но главный злодей тут, пожалуй, даже не Вардан! Твой отец, вот кто главный преступник. Охуевшая морда твой папашка! Судить его надо за такое обращение с ребенком. На плечи восемнадцатилетней девчонки все проблемы швырь… А сам жопу поднять и найти решение ни-ни? Ишь ты, замуж он девчонку продал. Рабовладелец какой!

Ругалась она долго и со вкусом.

Обогатила словарь Лианы множеством выражений, которые она вряд ли когда-нибудь применит. Пыхтела как паровоз.

Тете Кате пистолет бы в руки, перестреляла бы их к шутам.

Лиана слушала ее и теперь вправду не понимала, как могла считать нормальным отношение, которому подвергалась все эти годы. Что со стороны Вардана, что со стороны семьи. У нее будто бы открылись глаза.