Чтобы зажечь папиросу, он не стал использовать зажигалку или же спички. Легким движением пальца он провёл по её кончику, и из него тут же вырвалась искра, сияющая и не похожая на обычный огонь. Искра мгновенно воспламенила папиросу, окутав её тонким дымом, пропитанным необычным, сладковатым ароматом, напоминающим запах далёких звёзд и туманностей. Всё это было наполнено не просто превосходством, а демонстрацией абсолютной власти над стихией, над самой тканью реальности.
— Так зачем ты стабилизировал ту вселенную? Она должна была умереть, — сухо произнёс Крид, выдыхая тонкую струйку дыма от своей папиросы. Его тон был спокоен, почти безэмоционален, но в нем слышно было скрытое раздражение. Он не кричал, не угрожал, но в каждом слове слышно было не просто неодобрение, а глубокое разочарование, смешанное с отвращением к действиям Дарк Нэта. Слово «должна была умереть» прозвучало как констатация факта, не позволяющая никаких отговорок и оправданий.
Дарк Нэт сжал кулаки. Его лицо было бледным, но в глазах горел огонь гневной уверенности.
— Не тебе решать судьбы вселенского масштаба! — прошипел он. Его голос был тихим, но в нём чувствовалась такая сила, что казалось, будто от которой дрожат сами костяные своды Серверной Душ.
Крид лишь слегка усмехнулся, и его улыбка была полна иронии и скрытого удовольствия.
— А почему нет, если уже и так этим занят? — медленно произнес он.
Если Дарк Нэт уже вмешивается в ход истории, то почему бы и ему не поступить так же? Это был вызов, но вызов совершенно иного рода, что заставлял задуматься о сути свободы и хоть каком-то праве на вмешательство в жизнь целых вселенных.
Тусклый свет мерцал на полированных костях мегалодонов, освещая лицо Дарка Нэта, сжатое от ярости и бессилия. Его слова, пропитанные ядом и усталостью веков, звучали в тишине Серверной Душ, как скрип ржавых небесных врат:
— Арбитр будет недоволен, — скрипя зубами, процедил Дарк Нэт. Его голос был сдавлен, словно из него выжимали каждое слово с невероятным усилием.
Виктор, окутанный дымом магической папиросы, усмехнулся, его голубые глаза похожи на ледяные звезды в глубинах космического океана. Он выпустил кольцо дыма, и оно расплылось, словно туман над кладбищем забытых богов. Его голос, прокуренный и холодный, словно шепот из преисподней, разорвал тишину:
— А кому до твоих пернатых архангелов? Думаешь, он пошлет легион с небес из-за какой-то захудалой вселенной? Вселенной, где даже о Небесной Канцелярии не слышали?
Сигарета, тлеющая между его пальцев, казалась символом безразличия и беспощадной власти буквально тающей в руках. Он сделал еще одну затяжку, погружаясь в туман своего холодного превосходства, словно в болото забытых грехов и несметного могущества. А в тишине оставалось только этот туман и горький привкус неизбежного наказания, висящий в воздухе тяжелее всех костей древних морских чудовищ.
— Колоссы и выше тебя падали ниц перед Арбитром. Я не оставлю твои злодеяния без ответа.Крид внимательно слушал, не прерывая его, и только лёгкая улыбка играла в уголках его губ. Когда Дарк Нэт закончил, он медленно выпустил очередное кольцо дыма, которое расплылось в воздухе, словно туманность в бескрайних космических просторах.
— И всё-таки ничему ты не учишься, Черныш. Или уже забыл свою старую работу писаря творца и как ты её потерял вместе с работодателем? — он вновь усмехнулся, делая новую затяжку.
Крид лишь покачал головой, движение было медленным и изящным, словно он отряхивал с себя пыль веков. Но это не было просто жестом недовольства, а целым спектаклем, изысканно поставленной сценой, где каждое движение было наполнено смыслом. Его взгляд, холодный и проницательный, на мгновение остановился на Дарк Нэте, словно прощаясь и в то же время помечая его как незначительное отклонение от плана.
Затем, ещё раз поправив свою сияющую силой шинель, он сделал шаг к бирюзовому порталу. Каждый его шаг сопровождался едва уловимым мерцанием ткани одежды, и казалось, что само пространство изгибается под его ногами.
В мгновение ока он уже стоял на пороге портала, на границе между знакомым и неизвестным. В последний раз перед тем, как исчезнуть, он обернулся к Дарк Нэту. В этот миг он был не холодным и безразличным наблюдателем, а человеком, испытывающим легкое раздражение, которое не было похоже на то, что испытывал бы обычный человек.
Это было раздражение бога, чья работа была прервана в самый неподходящий момент. Не грозное негодование, а усталое фырканье, словно у кота, который устал от бесконечных просьб и жалоб — так он выражал свою крайнюю степень недовольства.
И только после этого он исчез в бирюзовом вихре портала, оставив Дарк Нэта наедине с его проблемами и тяжким ожиданием будущего наказания от Арбитра за уничтоженный мир и вселенную, поставленную на грань уничтожения.
Возвращение к работе не принесло Дарк Нэту облегчения. Серверная Душ, прежде казавшаяся храмом безмятежности, теперь давила своей бесконечностью, словно громада костей древних богов, надломленных временем и грехами вселенных. Свет миллиардов душ, заключённых в костяных монолитах, казался ему не божественным сиянием, а холодным, безмолвным осуждением.
Нэт начал составлять отчёт для Арбитра, его пальцы летали над мерцающими панелями управления, словно призраки, выписывающие приговоры в книге судеб. Но это не было просто составлением документа, а полноценным созиданием новой реальности, где правда была искажена, где одна конкретная ложь приобретала форму непреложного факта и самой истины. Он фабриковал улики, словно бог смерти и отмщения, лепящий из тумана и теней обвинения, он искажал правду, и ложь становилась более правдоподобной, чем самая незыблемая истина.
Дарк Нэт находил союзников для своего проекта по «падению» Крида — призрачные фигуры, обитатели забытых вселенных, с их тайнами и непростительными грехами. Они становились его инструментами, его марионетками, танцующими под дудку его мрачной мелодии обмана и лжи. И вскоре он был готов. Готов предстать перед Арбитром, готов раскрыть карты, готов показать ему свое извращённое видение правды, где он, Дарк Нэт, был не преступником, а спасителем, а Виктор Крид — павшим богом, достойным наказания. Тень его намерения простиралась по всей Серверной Душ, словно надгробная плита над мертвым миром, готовая разрушить гармонию и погрузить вселенную в новый, ещё более мрачный хаос.
Секунда слабости, а следом и миг сомнения пронзили Дарк Нэта острее любого клинка. Это была не просто слабость, а трещина в его несокрушимой броне, прорыв в его цитадели из холодного расчёта и железной воли. Но этот прорыв был залит сразу же волной ледяной мести, затопившей все остальные чувства и мысли. Всё остальное померкло, растворилось в этой поглощающей темноте, оставив только одно неумолимое желание — мести.
Месть, которая должна быть совершенна, месть, которая должна быть жестока и неотвратима, месть, которая должна стать легендой падения одного из древних колоссов. И она будет вписана в книгу судеб рукой Нэта. Оставалось только одно – написать Михаилу. Написать и стребовать с него старый долг, долг, забытый многими, но не забытый им. Это был долг, закреплённый не просто словами, а кровью, долг, закреплённый в самой ткани пространства-времени.
В его мыслях прозвучало имя Михаила, как приговор. Он ощущал в своих жилах не кровь, а лёгкий мерцающий туман, предвестник космических бурь. Архангел не посмеет отказать ему. Не посмеет, потому что он знал цену того, что Дарк Нэт ему подарил. Это была цена, выплаченная не золотом и драгоценными камнями, а частью самой души, частью самого его существования. И эта цена была достаточно высока, чтобы Архангел не стал пренебрегать своим старым долгом. Тьма, окутавшая Дарк Нэта, становилась всё гуще, и в ней уже проступали контуры будущей расправы, будущего триумфа мести, будущего потопа крови и хаоса, в котором утонет так ненавистный для него Крид.
