— Ну, лечебная гимнастика, — принялась моя спутница загибать пальцы, — промывка желудка, обертывание в мокрые полотенца, клизма…

И видя мое вытянувшееся лицо, она покатилась со смеху.

— Да шучу я!

Вдруг из-за спины Аки вылез голубоглазый парнишка — тот самый, который спорил со мной в Комнате насчет трека. Как-то я совсем забыл спросить с него за спор.

— Эй, ты, — сказал он, нависнув над японкой. — Подыши где-нибудь воздухом. Мне нужно кое-что обсудить с твоим хозяином.

Аки хотела было встать, но я удержал ее за локоть.

— Тут и так нормально, — сказал я, пододвигая ей стакан сока. — У меня от друзей секретов нет.

— Ну почти… — вздохнула Метта.

— Ты не считаешься, дорогуша. Ты часть меня.

При виде того, как Аки пугливо попивает сок, парень скривился, но все же расположился напротив.

— Как ты это сделал⁈ — спросил он в лоб. — Никому еще не удавалось обмануть Комнату!

— Кто сказал, что я ее обманул? — вскинул я бровь. — Мы с Аки честно прошли испытание. Но ты представься, друг. Не люблю разговаривать на серьезные темы с незнакомцами.

— Я Рощин, Эдуард Яковлевич. Но ты можешь не представляться, Марлинский. Про тебя уже весь ШИИР знает. И про твою зверушку тоже.

— Зверушку? Вы чего, тоже кошек никогда не видели? — нахмурился я, невольно отыскав в толпе Женю. Тот сидел в компании других простолюдинов и с упоением поглощал запеканку.

— Смеешься? Я про эту твою… — и Эдуард кивнул на Аки. — Красивая. Хотел бы и я себе такую.

— Ты чего не знаешь, как это делается? — ухмыльнулся я. — Даришь ей цветы с конфетами. Потом ведешь в кино, а потом…

— Тьфу ты! — скривился он. — Еще скажи, на танец пригласить…

— Какой же мудак, — фыркнула Метта.

— Так все как ты умудрился с этой толпой барнов? — снова завел Рощин свою шарманку. — И с четвертой-то попытки⁈

Я пожал плечами.

— Опыт, реакция… удача.

— Чушь! — отмахнулся Эдуард. — Мы смогли пройти этот трек только спустя неделю! Это невозможно! У тебя что, уже есть опыт боев в Амерзонии⁈

Я покачал головой.

— Ты как-то расшифровал схему тора? Поймал его на критической ошибке?

И я снова покачал головой:

— Даже не пил на брудершафт!

— Ладно, черт с тобой, — вздохнул Рощин и, заговорив тихим голосом, наклонился ко мне поближе. — У меня к тебе есть интересное предложение. Вернее, у меня и у отца.

— Да? — удивился я. — Какое?

— Пустяк. Всего лишь очередность из шестнадцати цифр. Сам наверняка знаешь, если ты уже въехал в это свое Таврино.

Я нахмурился. Вот оно как?..

— Он про код от ячейки Онегина, — сказала Метта. — Тот самый счет, который хранится в городском банке. А владеет им Рощин, его папаша.

— Да я понял, — кивнул я и спросил у Рощина: — А вы там что забыли? Хотите взять дольку за хранение? Так вроде, процент должен расти, а не уменьшаться.

— Дурында! — фыркнул Эдуард. — Разве ты Онегин?

— Я его наследник.

— Срок поиска родственников Онегина истек, а Таврино ты просто купил. Значит, эта ячейка никому не принадлежит. Вернее, находится на территории банка, а банком владеет мой отец. Смекаешь?

— Ага. Вы хотите ограбить мою ячейку.

— С дуба рухнул⁈ — скрипнул зубами Рощин и зашептал: — Мы хотим поделиться с тобой деньгами! А код у тебя! Ну, чего тупишь⁈ Никак иначе ты в ячейку не попадешь! Официально ты чужой человек, идиот! Скоро должна приехать комиссия и опечатать ячейку, чтобы все деньги отошли в пользу государства. И пока их нет, это шанс и для тебя, и для нас поделить бабки!

Тяжело вздохнув, я спросил:

— И сколько?

Рощин выпрямился и бросил:

— Десять процентов.

— Вот мудаки, эти Рощины! — ахнула Метта. — Дать бы ему! Нет, ну а че⁈

— Спокойствие, только спокойствие, — покачал я головой и отпил сока. — Нет, Эдуард. Это грабеж. Однако я могу понять вас с отцом. Там, наверное, куча денег, и как жаль, если они пропадут… Так близко, и так далеко, верно?

Я поставил стакан на стол и сплел пальцы в замок.

— Предлагаю ВАМ десять процентов.

— Нам⁈ Ты чего, Марлинский, серьезно⁈ — хохотнул Рощин. — Ты тем более не доберешься до этих бабок! Они же просто сгорят, придурок!

— Ты можешь провести меня к ячейке, — пожал я плечами и сказал погромче: — Ты же должен мне услугу!

Столовка тут же повернулась к нам. У Рощина покраснели кончики ушей, но через секунду он собрался:

— Я тебе ничего не должен!

— Как так, господин хороший? А спор? — постучал я пальцами по столу. — Условия были именно такие «если хоть один человек достигнет финиша». А уж случайность это или нет, без разницы. И нас слышал весь ШИИР.

— Да… но разве люди доходили до финиша? Я видел там только твою вонючую японку!

И Рощин фыркнул. За спиной парня собрались его дружки, и он обернулся:

— Ну как, парни? Видели вы на финише людей?

— Неа, — отозвался здоровяк. — Только нелюдя.

Остальные закивали.

— Вот сволочь, — сощурилась Метта. — Илья, можно пара жучков пролезет ему в желудок и устроят там небольшой фейерверк?

— Не надо, — покачал я головой. — Раз они не воспринимают Аки как человека, то и хрен с ними. Видишь какие морды?

— И что, мы спустим ему оскорбление?

— Конечно же, нет! Этот хам нам нужен. И я, судя по всему, нужен этому хаму. У них с батей наверняка связаны руки, иначе он бы не стал предлагать такую сделку.

— Ох уж, это Таврино, — покачала головой Метта. — Секретов в нем не счесть!

— Скорее всего, код где-то в усадьбе, — задумался я. — Если, конечно, Онегин не унес его с собой в могилу… Без помощи Рощиных в хранилище банка нам не попасть, но и Рощины тоже не могут просто так вскрыть ячейку в собственном банке. Если комиссия приедет и обнаружит следы взлома, им придется туго.

Тут у меня начала проклевываться идея, и я спросил вслух:

— Как я понимаю, ты тоже не заходил так далеко в первый день?

— Что ты сказал⁈ — напрягся Рощин.

— Арена, — улыбнулся я, наблюдая как к нам поворачивается все больше людей. — Или вы даже до турелей не дошли?

— Какая разн…

— Неа, — раздался голос с другого конца столовки. — Или я забыла, Эдик? Ты же первый раз словил пулю только на пятый день тренировок?

И вся столовка покатилась со смеху. Рощин обернулся и столкнулся взглядом с Софьей.

— А вот и наша красавица, — сказала Метта. — Как раз вовремя.

— Помалкивала бы ты, Ленская! — зашипел Эдуард. — Ты сама была той еще подушкой для пуль! Одиночную трассу до сих пор пройти не можешь! Я же установил рекорд ШИИРа на одиночном треке!

— Полагаю, Илья быстро тебя догонит, — заявила Софья, не моргнув и глазом. — Я видела на что, он способен в реальном бою.

Все вокруг зашушукались.

— Ох, какая! — хихикнула Метта. — Помнит, как ты ее спас!

Лицо Рощина потемнело:

— С дуба рухнула? Он просто новичок! А я — лучший в ШИИРе!

— А есть и одиночный трек? — заинтересовался я, повернувшись к Софье. — Сложный?

— Самое сложное, что есть в Комнате — это одиночные треки, — сказала она, подходя к нашему столу. — И опасное. В них юды просто звереют.

— Вот как⁈ Как тебе это, Эдуард? Давай еще одно пари, если наш забег с Аки тебя не устроил?

И я протянул ему руку.

— Ты о чем? — насторожился он, не спеша пожимать мою ладонь.

Знает, что аристократический договор, совершенный в публичном месте, налагает непреложные обязательства. Стоит Эдуарду коснуться моей ладони, как пути назад не будет.

— Об одиночном треке, — кивнул я. — Спорим на то, что я побью твой рекорд?

Рощин захлопал глазами, а потом нагло ухмыльнулся.

— Спорим, — и сильно сжал мою ладонь.

Вот зараза! Хватка — мое почтение, но я тоже не пальцем деланный. Еще бы чуть-чуть, и наши ладони бы заскрипели.

— Если провалишься, — провозгласил Рощин, — я беру на «погонять» твою японку.

— Ах ты! — ахнула Метта. — Илья, не соглашайтесь!

Повисла тишина. Да, это еще одна тонкость аристократического договора. Тот, кому предлагается пари, первый делает свою ставку.