Он уткнул палец в племянника.

— Поможешь мне, хочешь ты этого, или нет! Иди приведи себя в порядок, а через пару часов поедем к Горбатовым. Нам есть о чем поговорить.

— Еще чего? — ухмыльнулся Лев, обняв Соню, которая дрожала то ли от лихорадки, то ли от страха. — В Союзе мы боролись с монстрами в человеческом обличии. Ты, кстати, тоже. Жаль, что сам стал монстром на старости лет.

И с этими словами он поднял Соню на ноги и повел на выход. Едва они дошли до двери, как она захлопнулась прямо у них перед носом.

— Стоять! — гаркнул Филипп Михайлович. — Вы не выйдете отсюда, пока не покаетесь!

Его белые глаза вспыхнули. По ковру прокатилась волна энергии.

Лев нахмурился — лицо дяди исказилось в такой звериной гримасе, что ему самому впору становиться нелюдем.

Ох, на сколько же подобных мудаков он насмотрелся в Петербурге! В молодости все были известны смелостью, лихостью и вольным нравом, а, заимев седины и должность, на корню изменили своим принципам. Стали «приличными» людьми.

Однако как же странно… Позавчера Лев заехал в дом, вся прислуга которого на девяносто процентов состояла из нелюдей. Так какого черта дядя несет эту чушь? Как можно так сильно измениться за какую-то ночь…

И тут его кольнула догадка, но такая слабая и неоформленная, что он не смог ухватить ее. Некогда было раздумывать — чудовище наступало на них.

Белые рыбьи глаза с вытянутыми зрачками мрачно горели из полумрака спальни. Кулаки напоминали молоты.

— Дядя, это не ты… — задушено проговорила Софья, вжимаясь в дверь. — Это в тебе говорит болезнь!

— Молчи, развратная сука! — зарычал Ленский-старший и попытался схватить ее, но Лев встал у него на пути и отпихнул.

— Ах ты! — скрипнул зубами Филипп Михайлович и оскалился.

А зубищи у него на загляденье. Клыков целый набор. Кривых и желтых.

Вспыхнув, огромный кулак влетел в дверь, и грохнуло так, что она едва не слетела с петель. Соня, прижав ладони к лицу, съехала на пол.

Лев остался недвижим.

— Отойди, дядя, — твердо сказал он, и тут Филипп Михайлович не стерпел. Окончательно потеряв человеческий облик, он вновь вскинул кулак, и тогда Ленский с силой пихнул его в грудь.

Жирная гора зашаталась и взмахнула руками. Филипп Михайлович попятился, и тут ему под ногу попался свернутый кусок ковра. Он оступился и полетел на пол. Бахнуло так, что Ленский на мгновение подумал, что пол сейчас провалится.

Дядя лежал на ковре, широко расставив руки. Его губы беззвучно шевелились:

— Ты мне не… — коснулось ушей Ленского, а потом Филипп Михайлович затих.

— Цела? — спросил я, когда мы с подругой вновь сошлись в коридоре и побежали на поиски «точки».

Коридоры все не кончались, сирена преследовала нас по пятам.

— Угу, — пробурчала Метта, отряхиваясь от потрохов. — Тихо, слышишь?

Я прислушался, и моих ушей коснулся телефонный звонок. Он звонил где-то далеко, но слышался отчетливо.

— «Точка» выхода! Быстрее!

Мы прибавили шагу, и скоро вылезли на железнодорожные пути. Наконец-то запахло хоть чем-то кроме затхлости и сырости, а над головой не языкастые монстры и плесень, а небо, пусть и затянутое серостью.

Вдоль многочисленных путей носились товарняки, так что нам пришлось поберечься. Поперек тянулись мостики, и стоило нам выйти на открытое пространство, как сверху загрохотали очереди.

— Бежим! — крикнул я, и мы, отстреливаясь, бросились внутрь медленно двигающегося вагона.

Пули рикошетами зазвенели по металлическим стенкам. Полетели гранаты, но взрыв застал нас уже внутри. Пробежав вагон насквозь, мы выбили двери и спрыгнули на пути с другой стороны состава. Солдаты все буравили:

— Они убегают! Требуется поддержка. Код 6–78−2–00–11!

— Приятно. Сканируем биологический материал!

Подстрелив по пути еще парочку врагов, мы нырнули под путепровод, а там снова в темные переходы.

— А эта беготня уже начинает меня утомлять, — бросил я, пока мы, тяжело дыша, мерили шагами коридоры.

Скоро впереди забрезжил свет, и мы выдохнули. Все же ползать по этим коммуникациям — занятие не из веселых. Хрен его знает, какая тварь выпрыгнет из-за угла.

— Внимание гражданам, — без умолку мычали сигналы оповещения. — Замечено отклонение численности. Всем содействующим усмирению — полный недельный рацион. Код: усмирить, подавить, стерилизовать.

— Блин, какой занудный у этой тетки голос, — простонала Метта. — Хотя от еды я бы не отказалась…

Еще чуть-чуть беготни по однотипным переходам, и мы выбрались на улицы, заставленные панельными многоэтажками. Они были куда выше, чем в Шардинске, но внешне выглядели настолько облупленными и однотипными, что хоть вешайся. Повсюду были протянуты пучки проводов, а в небе летали стрекозы с пропеллерами. Где-то далеко грохотали шаги, и на мгновение между домами я увидел гигантский человеческий силуэт.

Мы тут же убрались подальше — не хватало еще с чудами-гигантами махаться.

Люди нам встречались, но при одном нашем появлении мигом исчезали с улиц. Звонок зазвучал громче — кажется, из одного из домов.

Мы на верном пути!

— Думаю, это тоже Гигантомахия, — задумчиво проговорила Метта, пока мы шагали по переулку. — Но это земли чудов. Видишь, вертолеты?

— Угу, — скосил я глаза наверх. Мимо пролетела очередная стрекоза-вертушка.

— Они биологические. Короче, это не техника, а живое су…

Вдруг откуда-то грохнул пушечный выстрел. Затем еще один, и так бахало где-то раз десять. Едва мы завернули за угол, как грохнуло так, что в небо взметнулся столб пыли.

Мы вжались в стену, и тут впереди выросло нечто черное. Завеса понемногу рассеялась, и скоро мы смогли разглядеть сигарообразный снаряд, воткнувшийся «носом» прямо в асфальт.

К счастью, он не разорвался, иначе все весь двор наверняка накрыло бы взрывом. А тут еще дом, с верхних этажей которого слышался телефонный звонок, прямо за ним. Дверь подъезда приветливо открыта, а там тихо и темно.

— Повезло, — выдохнул я и попытался обойти снаряд.

Вдруг он зашипел, и мы попятились. Хлопнуло, а затем отлетевшая боковина задребезжала о мостовую.

— Он внутри что, пустой?.. — заикнулась моя спутница, вглядываясь в темную дыру.

Вдруг изнутри снаряда послышалось хищное шипение, а потом в край боковины вцепились щупальца.

Не успели мы отскочить, как изнутри на нас с мерзким визгом прыгнула мохнатая тварь размером с кошку. Удар трубой, и она, дергая лапками, отлетела к стене.

— Внимание. Объявляется биологическая угроза второго уровня. Всему гражданскому населению не покидать своих квартир до особого распоряжения. Внимание…

Тут за ней полезли и ее подружки. Через секунду, пятеро мелких монстров вскочили на все свои многочисленные лапки и запрыгали в нашу сторону с четким намерением поужинать.

Снова грохнуло, и в здание напротив влетел еще один снаряд. А потом еще, и он попал прямо в подъезд, куда нас с Меттой и несли ноги. Мы кинулись ко входу в здание сбоку — с него можно было перебраться в нужный дом.

Взвизгнув, твари бросились в погоню, но мы уже юркнули в подъезд. Тут нам навстречу попался какой-то шатающийся тип, и при виде нас он вскрикнул и покатился по ступенькам — прямо в лапы к тварям.

Его отчаянный крик затих у нас за спиной. Мы бежали по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. О том, чтобы воспользоваться лифтом не могло быть и речи — в нем тоже что-то рычало.

И вот мы на пятом этаже. Выше не забраться, ибо лестница была зачем-то забаррикадирована кроватью. Выбив дверь в квартиру, мы рванули к окну, а затем выбрались на балкон.

Нужный дом с железным балконом совсем рядом — только руку протяни. Верней, сделай один удачный прыжок. Главное не бояться.

— После тебя, — сказал я, и тут в коридоре загрохало.

— Патруль, десять-девять. Веду преследование. Прием.

— Зараза! — рыкнула Метат и, оттолкнувшись от стены, сиганула в пропасть.