— Согласен, мне это тоже не нравится. Но, с другой стороны, просто так министерство не стало бы заваривать всю эту кашу. Видимо, была зарегистрирована вспышка действительно опасного вируса. Жаль только, что нам об этом ничего не сообщают. Как я понял, ваш отец тоже не в курсе, что происходит.
— Не в курсе — это точно, — кивнула Акико. — Я уже его расспросила. Ни эпидемиологическое бюро, ни министерство здравоохранения никому пока не сообщили, из-за чего вся эта суматоха.
— Ничего, не первый раз сталкиваемся с таким, — ответил я. — Ты лучше беги спать, Акико-тян. Обещаю, больше колотить по стенам не буду.
— Смотри у меня, Тендо-кун, — шутливо погрозила пальцем она. — Если понадобится больничный — говори. Открою сразу же. Спокойной ночи!
— Скорее уж спокойного утра, — вздохнул я и вернулся в постель.
Уснуть удалось не сразу. На всякий случай я проверил состояние всех органов в теле. Всё-таки температура выше сорока, мягко говоря, крайне опасное состояние.
Помню, пришёл как-то ко мне на приём один очень назойливый мужчина и начал допытывать: «Да почему высокая температура вообще опасна для человека? Вот живут же люди в той же Африке! А там температура воздуха бывает за сорок и даже за пятьдесят. И ничего! Справляются как-то».
Долгую же лекцию мне пришлось ему читать. Хотя эта информация не повредила бы многим пациентам. Мало кто знает, как работает гипертермия и почему она опасна.
Правда, тот мужчина привёл очень некорректное сравнение. Ничем мы от африканцев не отличаемся, кроме некоторых адаптационных способностей. В норме у всех температура одинаковая — тридцать шесть и шесть. Правда, если вдаваться в подробности, на самом деле здоровая температура для организма колеблется в районе тридцати семи. Просто стандартные градусники не передают того, что происходит во внутренних органах.
Я объяснил это пациенту, но он упёрся и начал убеждать меня в том, что на солнце организм нагревается.
«Так почему же нам не становится так же плохо, как при лихорадке, когда мы загораем на пляже?» — спрашивал он.
Тогда я принялся объяснять, что мы — люди — существа теплокровные. Мы не принимаем температуру окружающей среды. Наш организм обладает множеством механизмов регуляции этой температуры. Пот — для охлаждения. Сужение сосудов — для того же.
Спрашивается, а чем же опасна высокая температура?
Ответ прост. Денатурацией белков.
Это самая фундаментальная угроза гипертермии. Дело в том, что белки — это основа жизни. Из них строятся самые главные структуры нашего организма. Однако белки, в отличие от многих других молекул, выживают в строго определённом диапазоне температур. И этот диапазон очень жёсткий. Шаг влево, шаг вправо — и функция белка отключилась. Два шага — и белок погиб.
Именно поэтому высокие температуры так сильно истощают человека.
Стоп… Почему мой будильник уже звонит?
Да быть такого не может!
Я взглянул на часы и обнаружил, что уже наступили те самые заветные семь утра.
Это что же получается, я целых три часа думал о вреде гипертермии? Видимо, опять провалился в бред. Просто на этот раз он был более мягкий, чем в первую половину ночи.
Одновременно с будильником зазвонил и мой телефон. Там я увидел надпись «Вызывающий абонент: Ватанабэ Кайто».
Ох, какое же всё-таки недоброе утро… Вот это четверг!
— Да, Ватанабэ-сан, вы чего в такую рань звоните? — промычал я.
— Кацураги-сан, я всю ночь глаз не сомкнул! — заявил он. — Не мог перестать думать, чем закончится ваш эксперимент!
Как же меня это всё-таки бесит… Нет, беспокойство Ватанабэ Кайто мне приятно. Я рад, что заведующий печётся о здоровье одного из своих терапевтов. Но… Почему никто не думает, что случится, когда эту вакцину введут тысячам людей⁈
— Представьте себе, я тоже не сомкнул глаз, — усмехнулся я. — А если серьёзно, вакцина переносится очень тяжело. Я вколол себе препарат ровно в девять часов вечера. Когда я проснулся в четыре утра, у меня было ровно сорок градусов.
— Сорок⁈ — воскликнул Ватанабэ Кайто.
Кроме крика Ватанабэ я услышал из трубки какой-то звон. Кажется, мой начальник только что разбил утреннюю чашку с кофе. Печальный звук…
— Кацураги-сан, вы не шутите? — громко пыхтя, спросил он. Видимо, принялся вытирать лужу.
— Уж простите, фотографию градусника не сделал. Думаю, вы и на слово мне поверите, — ответил я.
— Так… А температуру вы сбили? — продолжил расспрос он.
— Выпил двести миллиграммов аспирина, — солгал я.
Хотя отчасти это было правдой. Примерной такой дозой лекарской магии я и ударил.
— Температура упала до тридцати семи и двух, — добавил я.
— Надо ещё одну выпить. Сбивайте до тридцати шести и шести, — посоветовал он.
— Не думаю, что это хорошая идея, — заявил я.
— Это ещё почему? — воскликнул он. — Вы ведь обычную вакцину ввели.
— С чего вы это взяли? — усмехнулся я. — Мы ведь понятия не имеем, какая это вакцина. Возможно, в ней и живой вирус.
Ватанабэ Кайто замолчал.
И в этом был главный вопрос. Ведь видов вакцин существует несколько. К примеру, живая вакцина. Именно такой является прививка от гриппа. Это живой вирус, настоящий грипп. Но ослабленный.
Вот именно из-за такого риска я и оставил слегка повышенную температуру. Вдруг в новом препарате вирус ослабили не до конца? Тогда нужно сохранить гипертермию, чтобы убить ослабленные вирусные агенты.
— Кацураги-сан, — шёпотом проговорил Ватанабэ. — Если честно, я вчера докопался до генерального директора. Ямамото Ватару признался мне, как работает вакцина. Я считаю необходимым рассказать вам об этом. Но очень надеюсь, что вы никому не проболтаетесь!
— Разумеется, Ватанабэ-сан, можете не этот счёт не беспокоиться, — ответил я.
— Ваши догадки верны, — заявил он. — Это действительно живой вирус.
Так, а это уже что-то новенькое. По крайней мере, для прививки от коронавирусной инфекции. Раньше в ней использовались антигены и другие фрагменты мёртвого вируса.
Значит, интуиция меня не подвела. Хорошо, что я оставил повышенную температуру.
— Ватанабэ-сан, а почему они выбрали именно такой вид вакцины? — поинтересовался я.
— Я должен ещё раз спросить вас, Кацураги-сан, — произнёс Ватанабэ Кайто. — Поклянитесь, что никогда и никому не расскажете о том, что я вам поведаю.
— Ватанабэ-сан, заканчивайте! — воскликнул я. — Достаточно того, что я стал первым, кто ввёл себе это… дерьмо! Уж простите за прямоту.
— С этим штаммом не всё так просто, — издали начал он. — У этого вируса нет антигенов.
Приехали… Как это — нет антигенов? Любая инфекция имеет определённые белки, по которым её можно отличить от других инфекций.
— Вы хотите сказать, что из этого штамма «ковида» нельзя изготовить «неживую» вакцину? — поинтересовался я.
— Нет, нельзя, — заявил он. — Этот вирус проявляет себя только после того, как встраивается в лёгкие человека. До этого момента его практически нереально обнаружить.
Это ненормально. Неужели такой микроорганизм образовался естественным путём?
Однако Ватанабэ Кайто опередил мой вопрос.
— Если верить словам Ямамото Ватару-сама, этот вирус создали искусственно, — заявил он. — Кажется, Японию атаковали биологическим оружием. Именно поэтому всё держат в секрете.
Это всё объясняет… Теперь понятно, почему всё делалось в такой спешке. Всё-таки министерство здравоохранения не сошло с ума. И эта вакцина действительно может спасти миллионы жизней.
Если, конечно, она сама никого не убьёт.
— Кацураги-сан, я бы мог предложить вам больничный. Но у меня есть другое предложение, — произнёс Ватанабэ Кайто.
— Как раз хотел это обсудить. Больничный мне не нужен, — ответил я. — Однако, если вирус в вакцине действительно живой и его не ослабили как следует, я могу заразить других пациентов. И тогда вакцина никого не спасёт. Она послужит распространению болезни.
— Именно поэтому я хочу предложить вам другой вариант, Кацураги-сан, — перебил меня Ватанабэ Кайто. — Втайне от руководства «Ямамото-Фарм» мы организовали отдельный бокс. Пациентами будет заниматься наш инфекционист Окабэ Акира. Кроме него об этом плане знает совсем немного людей. Мы хотим изучить вирус и воздействие вакцины. Короче, Кацураги-сан, предлагаю вам лечь туда. Больничный оформлять не будем. Выступите в роли пациента, который на себе изучит все симптомы.
