Во время короткой прогулки я заметил весьма необычную вывеску одной из торговых лавок. Вывеска была стилизована под дореформенный русский язык и ярко светилась в лучах заходящего солнца зелёным светом. «Магическая лавка господина Феликса» — гласила надпись. Мне захотелось войти внутрь и осмотреть предлагаемый ассортимент, но я понимал полное отсутствие у меня денег, но специально запомнил место магазина, намереваясь вернуться сюда позже, когда мой кошелёк будет хоть сколько-то толще.

Удивляло, что живущие в городе люди были расслабленны. По старой русской привычке никто без причины не улыбался, но особенной насупленности на лицах также не замечалось. Семьи гуляли, дети играли на площадках, и никто не замечал вооружённых патрульных. Для гражданских сегодняшний вечер ничем не отличался от любого другого. Понемногу начали открываться питейные заведения и клубы, старающиеся зазывать людей яркими вывесками. Похоже, что электричество в городе совсем не экономили, ведь с наступлением темноты во многих окнах появился свет. Уж не знаю каким образом это государство обеспечивало себя светом, но экономия определённо шла мимо.

Жилище Миши было в весьма неплохом трёхэтажном доме, внешняя сторона которого была облицована красным кирпичом. Войти в подъезд было несложно, как и отыскать квартиру. Ведь на одной площадке было всего по две железных двери. Памятуя о толщине двери, я несколько раз ударил от души кулаком по толстой железке.

Хозяин квартиры открыл спустя десяток секунд. Невысокий водитель был обнажён по пояс с перекинутым через шею полотенцем. Изнутри его квартиры тянуло запахом чего-то мясного, заставляющего живот недовольно урчать, напоминая мне об отсутствии завтрака, обеда и ужина.

— Проходи-проходи! Я как раз ужин сготовил.

Квартира водителя оказалась не столь большой, но достаточно неплохо уставленной, как для одинокого мужчины. Моя же квартира была скорее похожа на койко-место для простой ночёвки в клоповнике, чем на полноценное жилище.

Миша провёл меня прямиком на небольшую кухню, где могли разместиться с хоть каким-то комфортом как раз таки двум людям. На деревянном столе стояла дымящаяся сковородка с пережаренной с салом картошкой. Желудок моментально напомнил о себе, громогласно уркнув так, что едва не затряслись стены дома.

— Ты присаживайся давай. Знаю ведь, что за день ничего не жравши. — хозяин жилища шагнул к небольшом холодильнику в самом уголке кухни, — По пятьдесят грамм за встречу?

— На голодный желудок? Меня же разнесёт не по-детски. Я бы от чая не отказался, если он здесь вообще растёт.

— Конечно растёт. Куда ему деться? Тебе с сахаром или без?

— Без. Всю жизнь так пью.

Через пару минут перед мной уже стояла стальная кружка, наполненная чёрным как смоль чаем и вилка. Короткобритый хозяин жилища быстро настругал парочку бутербродов с копчённой колбасой из грубо нарубленного фарша. Пожелав друг другу «приятного аппетита», мы принялись есть, пользуясь старым принципом о молчании за столом. Миша определённо не был шеф-поваром, но после суток тотального голодания любая пища казалась просто божественной. Вилка за вилкой жаренной до хруста картошечки залетала в рот, растворяясь в пищеводе сплошным концентрированным удовольствием.

Только когда мы отужинали, а я откинулся к стене, совсем позабыв о тяжести надетого бронежилета, одновременно с тем дожёвывая остаток бутерброда. От съеденного меня моментально потянуло в сон, но из всех немногочисленных сил мне пришлось оставаться в сознании.

— Тебе документы не выдали сегодня? — спросил меня Миша, подпаливая от зажигалки сигарету, совсем меня не стесняясь.

— Сказали завтра в полдень возвращаться. Дескать и документы мне тогда выдадут и автомат вернут. Попросили правда отыскать где-то чехол для него, но денег у меня сейчас нет от слова «совсем». Хотя, здесь уж как-то разберусь.

— В армию не предложили вступить? Они обычно таких как-ты с руками отрывают. Тем более, что довольствие у них неплохое, но и контроль на уровне. Ты же, походу, любовью к строгому контролю не отличаешься, раз в среде наёмников ошивался, а не в федеральные части вступил. — прищурился Миша и на лице его появилась вся хитрость этого мира.

— К чему клонишь?

— У меня к тебе предложение имеется, Серёга. По тебе видно, что ты парень боевой, а мне такого как раз не хватало, чтобы одно дельце провернуть. Ты не боись, ничего незаконного я тебе предлагать не буду, так что на дыбу не отправят. При тебе и снаряга имеется, и опыт, так что не пропадём.

— Давай конкретнее. Я здесь суток ещё пробыть не успел, а ты меня пытаешься на какое-то смутное дельце подписать пытаешься?

— Да брось ты. — отмахнулся сероглазый, сбрасывая пепел с кончика сигареты в тяжеловесную стеклянную пепельницу, — Здесь в окрестностях не так давно банда Лёши Кучерявого таскалась. Машины на дорогах грабили и на окрестности иной раз пытались нападать. Сильно они досаждали местным властям, так что армейцы пару недель назад их из пулемётов покосили.

— И зачем ты мне это рассказываешь?

— А затем, что у Кучерявого прикоп был, где он награбленное прятал. Армейцы же весь отряд в капусту порубали, так что о тайнике никто прознать не сумел. У меня же данные верные имеются.

— Откуда же? С бандитами водишься?

— Они как-то рискнули в город войти по поддельным документам и в ближайшей таверне заседали. Я одного водкой напоил, а у него язык и развязался. Он мне точные данные о прикопе рассказал, но одному мне туда страшновато двигаться. Всё же хочется за спиной верного человека иметь, а то я не из самых боевитых, но хабарчик прибрать к рукам мне уж очень хочется. Тебе процент естественно будет. Почитай тридцать процентов получишь.

— Мне здесь даже освоиться не дают. — устало помотал я головой, смотря в хитрые глаза новоприобретённого товарища.

— Вот именно, что тебе осваиваться надо, а с полным монет кошелём монет обживаться куда сподручнее. Судя по тому, как бригада Лёхи здесь куролесила, то там не меньше полутыщи соболей тебе в карман упадёт. Неплохой стартовый капитал в довесок к твоей снаряге.

— «Соболей»? Вы тут шкурами как в стародавние расплачиваетесь? Мягкая рухлядь из моды давненько вышла.

— Точно. — собеседник хлопнул себя по лбу, — Ты же в местных деньгах нифига не понимаешь. — окончив сигарету, Миша приосанился, приобретя вид этакого кухонного лектора, — У нас здесь с валютой проблемы имеются. Деньги с Земли почти не используются, ибо подделать их могут, а у здешних государств пока проблемы с производством собственной валюты имеются. Так что здесь всё больше золотые и серебряные монеты в обороте ходят. Ими, знаешь ли, тысячи лет расплачиваются и своей актуальности не потеряли по сей день. В слитках таскать как-то неудобно, так что монетами расплачиваемся всё больше. Здесь уже в обороте как собственные, так и земные монеты ходят. «Соболь» же монетка, которую уже при президентском режиме чеканить стали. Чуть больше тридцати грамм весит. Одна из самых ходовых монеток в нашей среде. Ещё есть «хвосты», которые по десять грамм весят серебра.

— А конвертация какая? По отношению к золоту и серебру.

— Пятьдесят медяков к одному серебряному идёт, а шесть серебряных к одному золотому. У серебра здесь значительно большая ценность, чем на Земле. — Миша на несколько секунд помолчал, после чего посмотрел на меня проникновенно, — Так согласен на моё предложение или нет? Считай, что у тебя будет пятнадцать килограмм серебра и ещё подъёмные выдадут тебе, как провалившемуся в мир. Квартирку себе прикупишь, одежду, хавчика, может машину какую-то дешёвую сможет прикупить, чтобы всё не на своих двоих передвигаться. С тебя только снаряга и готовность пострелять. Места там не самые обжитые будут, так что твари всякие могут попасться и непонятно кто ещё ошиваться будет.

— И как мы туда добираться будем? ЗИЛ машина хорошая, но уж очень приметная. Незамеченными проехать никак не получится.

— Зачем лишний раз ЗИЛок трогать? У меня «козёл» есть, так что на нём и поедем. Кузов, конечно, куда меньше, но соберём уже на месте что подороже будет, а дальше по ситуации действовать будем.