Не успел юноша закончить, как в зал вошёл Рауль де Брюи, хозяин замка Монбар. Рядом с отцом Антуан и Жанна увидели также своего дядю графа де Сольё, высокого черноволосого мужчину. Что же касается барона, то он был среднего роста, хотя и широк в плечах. При виде него сразу становилось ясно, от кого Антуан унаследовал свою внешность. За этими сеньорами, которые были не только родственниками, но и друзьями, следовал Жиль де Лорьян, семнадцатилетний юноша с каштановой копной волос и мускулистыми стройными ногами. Именно его, по словам Антуана, предназначали в мужья Жанне. О таком женихе могла бы мечтать любая девушка, однако Жанна даже не взглянула в его сторону.

– Жаль, племянник, что Вы не поехали с нами на охоту, – дружески обратился граф к Антуану. – Может, Вы хотите взглянуть на нашу добычу?

– Нет, благодарю Вас, сеньор.

– Мой младший сын не выносит вида крови, – напомнил шурину Монбар. – Не знаю, в кого он такой уродился.

– Тогда, дорогой зять, Вам следует пустить его по духовной части.

– Посмотрим…

– А Вы, племянница, расцвели, словно роза, – продолжал Амори де Сольё, обращаясь уже к Жанне.

В ответ та молча опустила глаза.

– Моя дочь не любит комплиментов, – снова заметил барон. – Она у нас монашка.

– Простите, отец, но в это время я обычно навещаю нашу невестку, – после паузы тихо произнесла Жанна.

– Джейн всё также плоха? – в свой черёд, спросил у отца Жанны граф.

– Увы, сеньор.

– А есть надежда?

– Разве что на чудо.

После этих слов барон де Монбар кивнул Жанне:

– Ступай, дочь моя.

Дойдя до конца коридора, Жанна остановилась, словно собираясь с духом. Джейн была самым большим грехом Жанны. Вернее, то, как она поступила с невесткой.

Два года назад в Монбар приехала баронесса де Шато-Солен, одна из двух старших замужних сестёр Жанны. Муж её был родом из Лотарингии и находился на императорской службе. Сама же Мари одно время блистала сначала при французском, а затем при английском дворе. Однако ссора с мужем вынудила её просить помощи у родных. Именно она проговорилась Жанне, что их старший брат изменяет жене. К несчастью, на этом неугомонная госпожа де Шато-Солен не остановилась. Ей первой взбрела в голову мысль сосватать сестру за Жиля де Лорьяна. И это взбесило Жанну. Следует признать, что против самого Жиля девушка ничего не имела. Просто её сердце уже было несвободно. Под влиянием всех этих противоречивых чувств она не выдержала и выложила всю правду об изменах Шарля невестке, которая была уже на шестом месяце. В результате у той случился выкидыш. Это было тем большим ударом для Джейн, что раньше она уже три раза теряла детей. Почти месяц невестка Жанны находилась между жизнью и смертью. А когда, вроде бы, пошла на поправку, выяснилось, что неудачные роды не прошли для неё даром. Джейн стала заговариваться, но, главное, не подпускала к себе мужа: при виде Шарля у неё сразу случался нервный припадок. Впрочем, точно также она реагировала и на других мужчин. К счастью, на саму Жанну это не распространялось, хотя, иной раз, девушке казалось, что её невестка не совсем понимает, с кем говорит.

Поёжившись от неприятных воспоминаний, Жанна, стараясь ступать как можно тише, проскользнула в башню, где находилась спальня Джейн. Та лежала на кровати с закрытыми глазами в ночном чепце и рубашке. Рядом клевала носом её служанка Мэри, жена повара. Воспользовавшись этим, Жанна окинула взглядом комнату. Шёлковые занавеси кровати, сравнительно новая мебель и гобелен на стене – всё это свидетельствовало о том, что в Монбаре Джейн не обижали. Правда, кое-что она привезла с собой из Англии. Например, окованный железом сундук, на котором сейчас дремала служанка, серебряное распятие, полированное зеркало на туалетном столике и тканные цветочные шпалеры на стенах. Брат Джейн, третий граф Олтон, дал за ней хорошее приданое.

В этот момент Джейн открыла глаза:

– Мэри?

– Нет, это я, Жанна, – заискивающе произнесла девушка.

Служанка тотчас проснулась и вскочила с сундука.

– А где Роберт? – тем временем снова спросила Роза из Олтона (такое прозвище её дал брат).

– Вероятно, граф Олтон в Англии.

– Наверно, мне всё приснилось. Но когда же он приедет?

Разговоры об Англии, брате и тётушке Бриджит, в доме которой воспитывалась Джейн, занимали теперь почти всё её время, так как невестка Жанны не выходила из своей спальни.

Внезапно лазурные глаза Джейн наполнились слезами.

– Мэри? – Жанна беспомощно взглянула на служанку.

– Ну, ну, мистрис, – Мэри быстро и ловко вытерла глаза своей госпожи. – Не надо плакать. Ваш брат скоро будет здесь. И привезёт Вам много, много подарков…

Джейн сразу повеселела:

– Роберт привезёт мне пони. И я буду кататься на нём.

– Конечно, мистрис.

– Я тоже приготовила ему подарок. Хотите посмотреть? – Джейн застенчиво посмотрела на золовку.

– Да, – ответила Жанна, хотя видела уже этот подарок не один раз.

Мэри достала из сундука вышитую мужскую рубашку и подала её девушке.

– Прекрасная вышивка! – похвалила Жанна.

Её было известно, что Джейн сшила эту рубашку для Шарля в качестве подарка на Рождество. Но так и не успела подарить её мужу.

– Теперь я так не могу, – на реснице Джейн снова блеснула слеза, однако преданная Мэри было начеку.

Сама Жанна тоже едва удерживалась от слёз: ведь в том, что двадцатичетырёхлетняя женщина вела себя, как пятилетнее дитя, была и её вина.

– Хотите, я Вам почитаю, сестра? – после паузы предложила Жанна.

Джейн кивнула и Мэри подала девушке пухлый томик, включавший в себя сказания о легендарном короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Это была любимая книга Джейн. Впрочем, жизнь невестки Жанны тоже походила на сказку. Отец Джейн лишился головы за участие в заговоре против короля Генриха VII Тюдора ещё до её появления на свет. А вскоре умерла и мать. Поэтому Джейн и её старший брат, Роберт Паркер, воспитывались в семье дяди, где получили хорошее образование. По крайней мере, Роза из Олтона знала три языка, в том числе, и французский, неплохо пела и танцевала, играла на лютне, вышивала. Несмотря на то, что Роберта из-за измены отца лишили родового титула и половины поместий, по протекции дяди, лорда Батлера, он был представлен ко двору и стал эсквайром (постельничим) при теле короля Генриха VIII, а сама Джейн вошла в свиту королевы Екатерины Арагонской. Собственно, устроила её туда тётка, дружившая с графиней Солсбери, подругой королевы. Не имея собственных детей, леди Бриджит лелеяла мечту о блистательных браках для племянника и племянницы. Но её планам не суждено было сбыться, так как семью Паркеров словно преследовал злой рок. К дочери казнённого государственного преступника женихи не выстраивались в очередь, а потом ещё и Роберт попал в опалу. Насколько было известно Жанне, молодой человек и король не поделили одну фрейлину королевы, из-за чего Паркер вместе с сестрой и тёткой (лорд Батлер к тому времени уже скончался) был вынужден уехать в своё поместье в Олтоне. Правда, спустя год они вернулись в Лондон, где у леди Бриджит имелся собственный дом, завещанный ей мужем. Энергичная тётка Роберта и Джейн снова пустила в ход свои связи, и девушка вернулась ко двору, а её брата взял к себе на службу лорд-канцлер Вулси. В это время, когда дела Паркеров, вроде бы, снова пошли в гору, в Англию со специальным поручением Франциска I прибыл барон де Оре, муж Луизы, старшей сестры Жанны. Кроме жены, с ним приехали также его единоутробный брат Эд де Сольё и шурин Шарль де Монбар. Эти молодые люди, которые, кстати, приходились друг другу кузенами, стали ухаживать за Джейн и одновременно попросили её руки. Дело закончилось тем, что Паркер предоставил выбор Розе из Олтона и та выбрала Шарля. Обвенчавшись с Джейн в домашней часовне Батлер-хауз, брат Жанны привёз молодую супругу в Бургундию. Правда, барон де Монбар был не слишком доволен тем, что сын женился на англичанке, но ему ничего не оставалось, как смириться. Зато баронесса де Монбар приняла невестку с распростёртыми объятиями. В общем, Джейн неплохо бы жилось здесь, если бы не последующие выкидыши и частые отлучки Шарля, который купил себе роту и поступил на службу к королевскому наместнику Бургундии. Несмотря на это, молодые супруги любили друг друга и мечтали о наследнике. И вот, два года назад, семейная жизнь старшего брата Жанны закончилась. Немного помучившись с женой, Шарль уехал в Дижон, где стояла его рота, и с тех пор не казал нос в Монбар.