– По моему разумению, лучше бы ты остановилась на «Цветочках святого Франциска», сестрица, – сказал Антуан, поворошив кочергой пылающие в камине поленья. – Но я выполнил твою просьбу и привёз тебе Фому Аквинского.

– Спасибо, братец, – ответила Жанна.

– Только, не понимаю, зачем тебе это нужно? Всё равно тебя скоро выдадут замуж.

Оторвав взгляд от огня, Жанна перевела его на брата. Четырнадцатилетний Антуан постоянно мёрз и носил, почти не снимая, меховую безрукавку. Это был бледный тихий юноша со светло-русыми волосами и русалочьими глазами. Однако красивым его никто бы не назвал из-за длинного выгнутого носа. Таким же носом (только чуть аккуратнее) природа наградила и брюнетку Жанну. Но характер у неё был сильнее. Она с детства приучила себя к сдержанности точно так же, как привыкла скрывать великолепную фигуру под тёмными монашескими платьями. Обычно брат, который был младше её на два года, прислушивался к ней. Однако теперь Антуан учился в пансионе, бывая в Монбаре лишь наездами, и постепенно выходил из-под влияния старшей сестры.

– Ты что-то знаешь, братец? – в карих глазах Жанны мелькнула тревога.

– О чём ты, сестрица?

– Зачем приехал наш дядя?

Антуан пожал плечами:

– Тебе ведь известно, что граф де Сольё – страстный охотник, как и наш отец. Вот они и решили вдвоём поохотиться в наших угодьях.

– Почему тогда с ним приехала тётушка Изабель?

– Потому что она давно не виделась с нашей матушкой и им есть что обсудить.

– А племянник графини де Сольё? Что он здесь забыл?

– Ты ведь помнишь, что Жиль де Лорьян гостил два года назад у нас в Монбаре, и ему так здесь понравилось, что он напросился ехать вместе с дядей.

– Никогда не поверю, что у нас веселее, чем в Сольё!

– Ты надо мной смеёшься, братец, – после паузы снова заговорила девушка жалобным голосом. – Неужели тебе так трудно сказать мне правду? Или ты дал клятву?

Приём Жанны сработал и Антуан, наконец, улыбнулся. При этом его некрасивое лицо сделалось более приятным.

– От тебя ничего не скроешь, сестрица!

– Умоляю, не молчи, братец! Ведь речь идёт о моей судьбе!

– Ну, хорошо. Я узнал от Лорьяна, что граф де Сольё решил женить его.

– На ком?

– Неужели ты до сих пор не догадалась?

В ответ Жанна закрыла лицо ладонями. Видя отчаяние сестры, Антуан мягко произнёс:

– Все дамы считают Лорьяна красавчиком. К тому же, он очень богат.

– Я не люблю Жиля де Лорьяна!

– Значит, ты всё-таки решила уйти в монастырь?

Вопрос брата не удивил Жанну. В семейном кругу она имела репутацию набожной, застенчивой девушки. Родственники объясняли это влиянием покойной бабушки, весьма религиозной особы, с которой Жанна почти год прожила в монастыре под Дижоном.

– Бертиль сказала, что я должна выйти замуж, чтобы искупить свой грех…

– Да какие у тебя грехи, сестрица? И ты поверила этой колдунье?

– Всё, что она говорила – всегда сбывалось.

– И когда она тебе только успела заморочить голову? Ведь Бертиль сгорела в своей хижине ещё в позапрошлом году.

– Если помнишь, тогда, незадолго до Рождества она как раз была в нашем замке.

– Кажется, припоминаю. Матушка позвала её, чтобы она осмотрела нашу сестру, баронессу де Шато-Солен, которая была больна.

– Вот тогда Изабель и пристала к Бертиль, чтобы та ей погадала. А потом появился ты с Лорьяном.

– Я сразу сказал этой колдунье, что не верю её предсказаниям.

– Зато Лорьян поверил. Он даже в лице изменился.

– Интересно, что она ему предсказала?

– Не знаю, но Изабель хвасталась всем, что Бертиль нагадала ей трёх мужей.

Антуан снова улыбнулся. Однако последующие слова сестры стёрли улыбку с его лица:

– А помнишь, что она ответила, когда ты сказал, что гадать – грешно?

– Наверняка, какую-то чушь.

– Бертиль так посмотрела на тебя, что у меня мороз по коже прошёл. А потом вдруг пробормотала: «Любить свою сестру как невесту – тоже большой грех».

– Я же говорил, что эта старуха сумасшедшая!

Немного помолчав, Жанна вдруг спросила, пристально глядя на Антуана:

– Ты ведь любишь меня как сестру, а не как невесту?

– Ну, конечно, сестрица!

Искренний тон брата убедил девушку, и она слегка коснулась губами его щеки. В ответ тот тоже поцеловал её. И его поцелуй был вполне братским. Так, наверно, целуются ангелы.

Неожиданно громкий детский смех прервал эти излияния нежности между братом и сестрой, и они почти одновременно воскликнули:

– Изабель!!

Если у Жанны голос звучал раздражённо, то у Антуана – почти ласково.

Однако их девятилетняя сестра, не обращая никакого внимания на крики, продолжала бегать вокруг стола и заливаться дурацким смехом. При этом её тёмные локоны неприлично выбились из-под чепчика, а в зеленовато-карих глазах плясали чёртики. Рот же растянулся чуть ли не до ушей:

– Догони меня, Филиппа! Какая ты неуклюжая!

– Давайте вернёмся, а то Дениза будет ругаться, – робко отвечала ей другая девочка.

Крепкая и румяная, как яблочко, Филиппа казалась ровесницей Изабель. Однако её одежда указывала на принадлежность к низшему сословию.

– Не будет, потому что она болтает на кухне со слугами.

– Тебе лучше вернуться к своей кормилице, сестрица, – резко произнесла Жанна.

– Хорошо, сестрица, только ещё раз поцелуй братца!

– Ах ты, бесстыдница! А, ну-ка, немедленно ступай отсюда! – девушка попыталась было схватить сестру за руку, но Изабель увернулась от неё, продолжая смеяться.

– Оставь её, – добродушно произнёс Антуан, явно любуясь младшей сестрой.

Внезапно девочка споткнулась и упала.

– Это тебя Бог наказал! – Жанна осуждающе покачала головой.

– Смотри, у неё кровь! – Антуан подбежал к Изабель и подхватил на руки.

После чего с тревогой спросил:

– Тебе больно, сестрица?

– Нет, только коленка немного болит, – отвечала та, доверчиво положив голову на грудь брата.

– Нужно показать твою коленку матушке, – Антуан понёс сестрёнку к выходу, в то время как Филиппа семенила следом.

Вздохнув, Жанна снова подошла к камину и стала терпеливо ждать возвращения брата. Через некоторое время тот действительно вошёл в зал с такими словами:

– Кажется, обошлось! Матушка перевязала коленку Изабель и сказала, что скоро всё заживёт!

Однако, видя, что его слова не вызвали интереса у Жанны, Антуан сменил тему:

– Так что ты решила, сестрица? Выйдешь замуж за Жиля де Лорьяна?

– Не знаю, братец. А ты мне что посоветуешь?

Антуан пожал плечами:

– Лорьян, конечно, завидный жених. И род его пользуется уважением в Бретани.

– Но спать ведь мне придётся с самим Лорьяном, а не с его титулом и богатством!

В глазах юноши мелькнуло удивление:

– Не ожидал услышать от тебя такие слова, сестрица.

Смущённая Жанна отвернулась и украдкой смахнула с ресницы слезу:

– Прости. Я сама не своя.

– Может быть, тебе лучше поговорить с матушкой?

– Нет, только не с ней!

– Тогда я тебя не понимаю.

«И слава Богу!» – подумала про себя Жанна.

Ей, наконец, удалось взять себя в руки:

– Давай лучше поговорим о тебе, братец, ведь ты скоро покинешь пансион. Что ты хочешь примерить: доспехи или мантию?

– Ни то, ни другое.

– Тогда, может, мечтаешь поселиться в поместье и завести жену и детей?

– Моя самая большая мечта – это поступить в Сорбонну. Но, боюсь, отец не отпустит меня в Париж.

– Почему ты так думаешь?

– У нашего старшего брата до сих пор нет наследников. Поэтому отец не отпустит меня от себя, пока наша невестка не родит. Да только из-за болезни Джейн на это надежда плохая…