– Но ты же так увлечён этим.

– Для них это не имеет значения.

Я не могла себе представить, чтобы Лео занимался чем-то другим. Не тогда, когда я слышала, как он говорил о своей идеи и о своей книге. Может другие люди просто не видели, что он делает, как сильно это ему нравится, и поэтому принимали поспешные выводы. Очевидно, исходя из денег и фамилии Коновалов, это было трудно. Большинство семей были бы счастливы, если бы их сын получил такую престижную работу и степень, но только не для Коновалов.

Я решила оставить эту тему. Поскольку для меня это тоже была больная тема. Он изучал философию больше десяти лет, а его семья до сих пор не принимала его страсти. Разговоры об этом явно не помогут.

Мы сменили тему и перешли на более нейтральные. Песни также несколько раз менялись другими, которых я никогда раньше не слышала. Я подумывала уже позаимствовать его плейлист.

Дорога, казалось, заняла вдвое меньше времени нежели, когда я первый раз ехала в коттедж. Наверное, потому, что у меня не было представления о том, куда я еду, или же просто из-за Лео.

Три недели, которые мы провели вдвоём в коттедже при том зыбком перемирии, которое заключили в ту ночь на веранде, между нами все стало меняться. Лео не подходил ко мне с тех пор, как у него появился тот взгляд. Но отрицать было невозможно, что я находила его очень привлекательным, и с ним было легко вести беседы. Он был слишком хорош, чтобы быть правдой, вероятно, это означало, что так оно и было.

И мне нужно было перестать обманывать себя.

Ведь была же причина, по которой я злилась на него.

За то, что он бросил меня в Париже. Я чувствовала себя тогда из-за его поступка дешёвкой и использованной, вот, как я себя чувствовала.

И я больше никогда не хотела ощущать себя такой ещё раз.

Но иногда, когда мы оставались наедине, я забывала об этом. Совершенно забывала, почему вообще злилась на него.

Поэтому мне необходимо было быть с ним очень осторожной.

–Хорошо. Вот мы и приехали, – сказал Лео, закончив, как профессионал, передвигаться по Нью-Йорку.

Я подняла взгляд, выше и выше по зданию в Центральном парке. Где-то там, наверху, меня ждала Катя. Я нервничала. Мне она нравилась. Она казалась достаточно милой, но я не могла понять, почему она захотела пригласить меня к себе на вечеринку. Я не знала о ней фактически ничего, и не могла её до конца понять, кто она на самом деле. Единственное, я знала, что должна быть с ней настороже.

– Чем ты собираешься заняться? – Спросила я.

–Я буду у себя в квартире с Томом. Взял с собой кое-какую работу, – сказал он, указывая на кожаную сумку на заднем сиденье. – Я заберу твои вещи к себе домой.

– Хорошо. Может мне тоже стоит… побыть с тобой и Томом. У меня ведь тоже есть работа.

– Давай. Выходи. Хорошо проведи там время.

Я тяжело вздохнула и повесила сумочку на плечо.

– Ладно. Увидимся вечером.

–С нетерпением жду этого момента, – сказал он с ослепительной улыбкой.

И я оказалась на тротуаре одна в Нью-Йорке, а он унёсся прочь с Томом и своей прекрасной улыбкой. Я дважды проверила смс, чтобы понять, как мне добраться до квартиры Кати, поднимаясь на лифте наверх.

Я нерешительно шагнула, как только открылись двери лифта, в коридор. Я никогда не видела лифта, который прямиком доставлял в квартиру. Это немного смущало.

– Эй? – Крикнула я, заворачивая за угол.

– Марго! – Взвизгнула Катя, бросившись ко мне и крепко обняв. – Я так рада, что ты приехала. Входи. «Мимоза»?

– Э-э… конечно, – сказала я, забирая у неё бокал с шампанским.

– Как прошла поездка?

– Легко.

Поскольку друзья Лео не знали, что он вернулся в свой загородный дом, мы решили не просвещать их на этот счёт. Я не возражала против их визита, но он бы нарушил наш покой. Я все время проводила за картиной, название которой так и не придумала. Мой агент спрашивала меня, потому что я наконец призналась, что отложила ту другую картину.

– Хорошо. Я рада. Ладно, давай начнём.

– Начнём? – Выдохнула я.

Она сказала, что у нас будет целый день, чтобы побаловать себя, но я не думала, что она на самом деле имела в виду целый день. Чем можно заниматься целый день?

– Да! У нас впереди целый день – массаж, маски для лица, восковая эпиляция, бронзаторы, прическа и макияж.

У меня отвисла челюсть. Конечно, я ходила на массаж, когда плавала в университете, тренеры и физиотерапевты иногда разминали зажатые мышцы от плаванья. Обычно они с силой разминали сжатые мышцы, что даже слезы наворачивались на глазах. По какой-то причине я подумала, что Катя точно не имеет в виду такой массаж. На обычный, расслабляющий массаж у меня никогда не было денег, чтобы я могла потратить их впустую.

– Это будет здорово! – Сказала хозяйка квартиры, таща меня в спальню, которая превратилась в спа-салон.

Затем меня быстро увёл Эммануэль, достаточно великолепная модель мужского пола. Он все время говорил о своём парне, который, на самом деле, был моделью мужского пола. Кроме того, он не закрывал рта, постоянно говоря, насколько мне просто необходимы все эти процедуры. Что моя кожа просто умоляет об увлажнении, в моем теле было больше зажатых мышц, чем у моряка, и насколько совершенно преобразилось моё лицо с тщательно сделанными бровями. Когда он подстригал мне волосы, я дрожала от страха, что он их коротко острижёт. Но он был прав, мне правда необходимо было их подравнять.

– Этот цвет очень модный, – сказал Эммануэль, укладывая волосы.

– Спасибо. Шоколад мне нравится больше чем, мой натуральный русый.

– Он тебе очень идёт.

После таких слов я наконец расслабилась и смогла довериться Эммануэлю.

– Все будут бредить о твоём цвете волос, – сказал Эммануэль.

Я просто не поняла хорошо это будет или плохо.

Но когда я посмотрела в зеркало ванной комнаты после шести часов «красоты» и еще получаса примерки дизайнерских платьев, я едва узнавала себя, даже с моими фирменными тёмно-каштановыми волосами , распущенными пышными волнами супермодели.

– Посмотри на себя, – воскликнула Катя. Она покрутила пальцем по кругу, и я повернулась к ней. – Кто мог предположить, что ты скрывала все это время свои невероятные скулы и удивительные глаза? Только посмотри на свои волосы! Они такие блестящие. И платье. Просто превосходно!

– Не знаю, как и благодарить тебя. Я никогда раньше не делала ничего подобного.

– Ну, тебе придётся делать это чаще, потому что, черт возьми, это прекрасно.

Я рассмеялась и прикрыла рот рукой.

– Не дотрагивайся до лица, – испуганно закричал Эммануэль. – И волос тоже.

– Хорошо, – сказала я, со смехом опуская руку. – Ты просто неподражаем. Спасибо.

– Зажигайте сегодня, дамы, – подмигнул он.

– Ладно, последние штрихи! – Весело произнесла Катя. – Пойдём со мной.

Я послушно последовала за ней из ванной через всю квартиру в её спальню. Мы подошли к её гигантской гардеробной. Она ввела код в устройстве, прикрепленном к комоду, тот со щелчком открылся. Она выдвигала ящик за ящиком, открывая ряд за рядом сверкающие драгоценности.

– Вау, – выдохнула я.

Она рассмеялась.

– Точно.

Она вытаскивала ожерелье за ожерельем из футляра и подносила его к моей шее. Она несколько секунд любовалась, потом отрицательно качала головой.

– Итак, – сказала она, прижимая к моему горлу украшенное сапфирами колье, – ты разговаривала с Лео после его отъезда?

– Я…

Она хихикнула, глядя на моё выражение лица. Восприняв мою неуверенность, как дискомфорт с моей стороны.

– Все в порядке. Ты можешь мне сказать. Очевидно же, что у вас двоих имеется история.

– Да, но… это было давно.

– В ту ночь, когда он нашёл тебя на пляже, мне показалось, что у неё есть продолжение.

– Ну, я не видела его шесть лет.

– Но сегодня вечером ты его увидишь.

– Да? Он что должен прийти? – Я была ужасной лгуньей. Ложь определенно не была моей сильной стороной.