– Как будто ты на это способен! Ты приехал сюда на выходные и полностью разрушил мою жизнь.

– Так ты называешь тусовку с моими друзьями?

– Да! – Том заскулил у меня на руках, и я наклонилась, чтобы поцеловать его в макушку. – Извини, приятель. Слушай, ты уже пугаешь Тома.

– Господи, но и прозвище для собаки, – сказал он, закатив глаза. – Обещаю, ты даже не поймешь, что я здесь. Мы вообще не будем видеться, если ты не хочешь.

– Я не хочу.

– Хорошо, – сказал он, подняв руки, и двинулся вперед, пока не оказался передо мной, поглаживая Тома. – Он, на самом деле, самый милый пес на свете.

– А что это за порода? Уиппет? Он выглядит таким маленьким.

– Левретка. Ему всего два месяца. Он еще немного подрастет, но не будет весить больше пяти килограмм.

– Ты будешь выставлять его на собачьи бега? Ведь, наверное, есть собачьи бега для таких маленьких собак?

Лео усмехнулся.

– Теперь, похоже ты издеваешься надо мной? Ты знаешь, с каким трудом эти собаки передвигаются по земле? Я хочу, чтобы Аристотель прожил долгую, насыщенную жизнь. – Когда он взглянул на щенка, его лицо озарила улыбка. Такой улыбки я еще никогда не видела у него. Видимо, щенок, действительно, его изменил. – Никаких скачек, только много вкусняшек.

При этих словах уши Тома встали вверх, и он стал лапой стучать по руке Лео.

– Да, да, я знаю. Я произнес волшебное слово. Отпусти его. Давай дадим ему что-нибудь.

Я опустила Тома на деревянную веранду, и он неуклюже поскакал за Лео. Я схватила платье, накинув его поверх купальника, и последовала за ними на кухню. Том плюхнулся на единственный свободный кусок ковра. Он возбужденно завилял хвостом, а потом прыгнул на пол, вытянув перед собой длинные лапы, как будто хотел прилечь, но его расползающиеся конечности выглядели так нелепо.

– Хороший мальчик, – сказал Лео, протягивая ему лакомство из пакета.

Том дважды гавкнул на вкусняшку, а потом оторвался, пытаясь понять, как съесть эту штуку, лежащую между его длинных лап.

– Он просто прелесть.

– Знаю. – Лео ухмыльнулся, глядя на него сверху вниз. – Забавный и чертовски требующий внимания постоянно, но я люблю его. – Он снова посмотрел на меня. – Послушай, я на самом деле, планировал остаться здесь еще до того, как узнал, что здесь есть ты. Я планирую стать для тебя невидимкой. Мы будем соседями по дому не более того.

– Ты не думаешь, что твои друзья будут появляться здесь время от времени, нарушая твое и мое одиночество?

– Я не сообщил им, что возвращаюсь.

– Они не заподозрят, что ты не в Нью-Йорке?

– Я редко их вижу, когда преподаю. Обычно я слишком занят. Мы встречаемся на каких-нибудь мероприятиях, и то если я их изредка посещаю. Никто ничего не узнает. Я тоже не хочу, чтобы меня отвлекали.

– Но…

– Может, нам лучше стоит установить испытательный срок? Скажем две недели. И если не получится, ты сможешь меня выгнать.

– Из твоего собственного дома? – Скептически спросила я.

– Тебе же платят за то, что ты здесь живёшь. Это твоя работа. Полагаю, ты можешь вышвырнуть меня отсюда, если я буду мешать тебе делать свою работу.

– Серьезно?!

– Конечно.

Я прикусила нижнюю губу и перевела взгляд с Лео на Аристотеля.

– А Том тоже останется?

– Да. Извини, но я не могу оставить его одного.

– Он, однозначно, будет нарушать условия сделки.

– Марго… ну, давай же.

– Я имела в виду, что если он не останется, то и тебе тоже не следует оставаться.

Он рассмеялся.

– Аристотель остается.

– Хорошо. Ну, хорошо бы было все же установить испытательный срок.

– Отлично. Я забираю Аристотеля и ухожу к себе.

– Стой, стой, Том – не проблема. Проблемы как раз у меня с тобой.

Он закатил глаза и потянулся за поводком, лежащим на кухонной столешнице. Том подпрыгивал на месте, пока Лео не посадил его на поводок.

– Ты не похожа ни на одну женщину, которых я знаю.

– Может, тебе стоит познакомиться с другими женщинами?

Он направился к задней двери.

– Я не хочу ни с кем знакомиться. – Он взглянул на меня через плечо. – Ты достаточно интересная личность.

Маргарита

Я не думала, что мы сможем жить в одном доме и не видеть друг друга. Особенно с Томом, который бегал от него ко мне, а также начавшимися в этот же день ремонтными работами. Но все же я согласилась на две недели, взяв как бы тест-драйв. Я была почти уверена, что Лео обязательно меня как-нибудь разозлит, и я с чистой совестью выгоню его.

Хотя меня съедало любопытство из-за чего он вернулся – потому, что планировал закончить свою книгу или же он вернулся потому, что я была здесь. Скорее всего, я льстила себе этой мыслью. Все говорило о том, что в прошедшие выходные он явно приезжал ни ко мне. И прошлое все еще отдавалось болью, поэтому сейчас я не собиралась надевать розовые очки, как тогда.

Но ему удалось меня удивить. Время проходило легко. Спокойно. Даже мирно.

Мы то появлялись, то исчезали из пространства друг друга. Ремонт начался в тот же день, и я прошлась по списку, который мне выдали, чтобы понять свои обязанности. По большей части я впускала людей и следила, чтобы ничего не украли и ничего не пропало.

Во вторник утром из кухни пахло призывно кофе. Когда я зашла туда в своих серых пижамных штанах в горошек и белой майке, обнаружила, полный кофейник. Рядом лежала записка, написанная четким аккуратным почерком: «Угощайся».

В среду я позволила Тому поплавать со мной, хотя должна была нарезать круги. Но его хозяина нигде не было видно.

В четверг я впервые увидела, как Лео бегал по пляжу с Томом без рубашки. Отчего щеки тут же приобрели оттенок спелого помидора, я быстро отошла от окна. Позже в тот же день я нашла полупустую миску с водой и отпечатки лап на песке рядом с душем на открытом воздухе.

Я больше не видела Лео до воскресенья. Я просидела взаперти все выходные, рисуя картину в библиотеке, которая шла с трудом, вернее без всякого интереса, поскольку у меня в голове крутилась новая идея, и я все время обдумывала её, хотя знала, что должна работать над этой картиной, которую обещала сдать своему агенту.

Я отчаянно нуждалась в отдыхе, нужно было размять ноги и плечи от сидения за столом, который стоял в комнате. Прогулки по пляжу были хороши для мозгового штурма. Терраса была хороша, чтобы собрать все воедино. Но я была человеком привычки, и мне нравились мои привычки в работе, поэтому я отправилась на террасу.

Зевнув, я толкнула дверь ведущую на террасу, и на меня тут же налетел Том.

– Извини, – пробормотала я, увидев Лео, сидящего в кресле-качалке и держа в руках свой блокнот.

– Я занял твое место? – спросил он.

Я отрицательно покачала головой.

– Нет. Не знала, что ты здесь.

– Я могу уйти, – быстро произнес он.

Я подхватила Тома.

– Я хотела украсть его.

Лео рассмеялся.

– Конечно.

В понедельник вечером он заказал пиццу. Это был первый раз, когда он отправился на мои поиски в первую неделю в качестве просто соседей по дому. И искал он меня, чтобы спросить нет ли у меня аллергии и какую я предпочитаю пиццу. Когда он появился, то постучал в дверь.

Я съела кусочек на кухне, делая наброски для новой картины в блокноте карандашом. Это была совсем другая картина. Гораздо лучше.

Во вторник мы ели холодную пиццу на завтрак на кухне. Том смотрел на нас такими глазами, моля о кусочке. Я обнаружила, что Лео мне нравится больше в обычной одежде с щетиной на подбородке и чернилами от ручки на пальцах.

В среду я наблюдала, как он пишет на задней террасе дома. Его самоотдача не имела себе равных. Я не знала, что он пишет. Философские труды, конечно. Но кроме того, что он преподавал этику, я ничего не знала, например, почему он вообще решил заняться философией. Я не могла сказать, что было правдой тогда, в Париже, когда он рассказывал мне о своей страсти к философии. Вроде бы походило на правду и все же я сомневалась, что это так.