На сцену вышла миниатюрная женщина в малиновом комбинезоне, огромное медное колье закрывало всю ее грудь.

– Привет, “совместные”! – Она вскинула гибкие руки и покрутила кистями.

Послышались сдержанные аплодисменты, там и тут люди склонялись друг к другу, спрашивая шепотом: “А кто это?”

Голос позади Дилейни громко произнес:

– Виктория де Норд, кажется. Помнишь ее?

Виктория де Норд принимала скромные приветствия так, будто это была десятиминутная овация в Каннах. Она вышла в центр сцены и, заложив руки за спину, начала медленно поворачиваться вправо-влево, словно потрясенная аплодисментами, которые быстро превратились из вежливых в вялые, а затем в отдельные, быстро затерявшиеся в пространстве хлопки.

– Я Виктория де Норд, но это, наверное, вам и так известно, – сказала она и снова повернулась вправо и влево. Похоже, ей и в голову не приходило, что почти никто тут ее не знает. – Как у вас сегодня дела?

Она выдержала нелепо долгую паузу, разглядывая толпу, будто действительно ожидала, что ей кто-то ответит. Дилейни уже успела почти полюбить Винни, а Дженни Батлер, Дэна Фарадея и даже Кики, Шийрин и Карло находила людьми до некоторой степени приятными, но сейчас, глядя на Викторию де Норд, она вспомнила, насколько фальшивыми бывают шишки из “Вместе”, и пообещала напоминать себе об этой гротескной даме, если когда-нибудь у нее появятся сомнения в своей миссии.

– Добро пожаловать на Мечтательную Пятницу! – вскрикнула Виктория и снова замолчала, озирая зал.

Среди собравшихся нарастал гул. “Совместные”, привыкшие к более воодушевляющим и энергичным презентациям, явно задавались вопросом, уж не проверка ли это. На сцене должна была стоять Мэй Холланд, и ее отсутствие казалось слишком демонстративным. Она была лицом “Вместе” и, по общему мнению, стояла за всеми важными решениями. И все же после дезертирства Стентона, ухода в тень Бейли и исчезновения Тау Господинова “Вместе” не хватало харизматичного лидера, и появление на сцене кого-то вроде Виктории – ошибка, очевидная всем, – подтверждало предположение Уэса, что Мэй комплексует, не желает показываться перед аудиторией единомышленников без новых идей.

– Сегодня мы с радостью приветствуем Рамону Ортиз! – выкрикнула Виктория, и зрители, поняв, что скоро она покинет сцену, единодушно выдохнули. – Все мы знаем Рамону благодаря ее сногсшибательному стартапу “Просвещенный Путешественник”, – продолжала Виктория, – который “Вместе” приняла под свое крыло три года назад. У нее есть кое-какие идеи насчет путешествий будущего, и…

Остаток вступительной речи Виктории был бесконечным и бессмысленным, но наконец она все же уступила сцену женщине в черных колготках, черной юбке и кремовом топе. Ее имя огромными белыми буквами вспыхнуло на экране позади: Рамона Ортиз. Короткие густые волосы наводили на мысль о ранних “Битлз”, но были покрашены в алый цвет. Дилейни подумала, что такая прическа очень уж специфична, и тем не менее Рамоне образ шел. Она поднялась на сцену с такой уверенностью, будто заглянула сюда между важными делами.

– Итак, я здесь, чтобы поговорить о… конечно же, о путешествиях. Как вы все знаете, именно путешествия всегда были моей жизнью. Шесть лет назад я основала “Просвещенного Путешественника”…

Она сделала паузу, дожидаясь реакции публики. Жидкие поначалу хлопки постепенно нарастали, словно слушатели решили вспомнить о хороших манерах, и под конец это были вполне полноценные аплодисменты.

– Спасибо, – сказала Рамона и повторила: – Спасибо. – Это было уже излишним, поскольку аплодисменты и без того стихли. – Цель “Просвещенного Путешественника” состояла в поощрении экологически осознанного туризма и помощи в выборе авиаперевозчиков и курортов, заботящихся об окружающей среде. Три года назад “Вместе” приобрела мою компанию, и с того момента люди совершили уже более двух миллионов экологически осознанных путешествий.

В зале снова захлопали, теперь громче, хотя Дилейни казалось, что об этом все присутствующие слышат впервые. Сама она заранее изучила историю “Вместе”, но приобретение этой компании прошло мимо нее, как и, похоже, мимо многих “совместных”. Впрочем, учитывая, что “Вместе” приобретала не менее трех компаний в неделю, ничего удивительного в этом не было.

– Однако в последнее время, – продолжала Рамона, – мой взгляд на пользу и этичность путешествий, в привычном их понимании, поменялся. Давайте ненадолго вернемся в прошлое. Я родилась в городе Носара в Коста-Рике в 1995 году.

На экране за ее спиной замелькали виды маленького городка, утопающего в прибрежных джунглях. В зале послышались разрозненные хлопки и возгласы.

– Да, некоторым из вас это место знакомо, – Ортиз чуть понизила голос, – и в этом-то как раз проблема. Возможно, даже Проблема с большой буквы. Сейчас объясню почему. Кадры, которые вы сейчас видите, сняты в 1990-х, до того, как Носару открыли для себя американцы и европейцы. А вот тот же город сейчас.

На экране замелькали многолюдные улицы, магазины с футболками и сувенирами. По узкой мостовой ползет экскурсионный автобус. Туристы в бриджах толпятся перед отелем “Бест Вестерн”. Контора по аренде автомобилей. Маленькая пиццерия “Литл Сизарс”. Гора жестяных банок и пластиковых бутылок, сваленных в джунглях. Таблички “Продается” с логотипами мультинациональных корпораций вроде “Сотбис” или “Чавес – Мильштейн”. На одном из снимков орущий мужчина в рубашке с принтом из ящериц тычет пальцем в местную жительницу, торгующую бижутерией с лотка.

– Я видела, – продолжала Ортиз, – как мою страну и мой маленький город захватывает и уничтожает туризм. Я видела, как у людей отжимают землю. Я видела, как моих родных и соседей вытесняют с рынка и прогоняют с насиженных мест. Мы переезжали снова и снова, по мере того как мультимиллионеры и девелоперы скупали каждый гектар рядом с побережьем или там, где есть красивые виды. Мы отползали все дальше вглубь материка, пока не оказались в третьем кольце Сан-Хосе – это столица Коста-Рики, а не город в районе Саут-Бэй, – поблизости от завода “Пепси”. Если вы бывали в Коста-Рике в последние двадцать лет, то наверняка заметили, что, по сути, она стала второй Флоридой – парком развлечений для американского среднего класса. На пляжах почти не осталось места из-за магазинов дешевых побрякушек и пиццерий. Через прежде нетронутые долины протянули канатные дороги. Страна потеряла свое лицо, а большая часть моих соотечественников, все мои ticos и ticas[10], превратились в мелких капиталистов, с заискивающим видом гоняющихся за туристскими долларами. Мне кажется, что мой народ лишился самоуважения и гордости. Если вы бывали в Коста-Рике, это не преступление, – добавила она, услышав фырканье и смешки. – Я не обвиняю никого лично. Но я обвиняю нас всех, коллективно, в безответственном стремлении к дешевым заграничным развлечениям.

Печальные сцены уничтоженной райской земли сменились рядом вдохновляющих кадров – путешественники, одиночки и пары, взирают на пейзажи Непала и Перу с почтением и потрясением.

– Я основала “Просвещенного Путешественника”, – продолжала Ортиз, – чтобы стимулировать правильное знакомство с миром. Мы организовывали маленькие туристические группы. Задолго до пандемии мы выступали против круизов, которые пагубны для океанов и явно противоречат идее осознанных путешествий и экологичного туризма. Мы поддерживали ответственных поставщиков услуг и поощряли тех, кто разделял наши идеалы. Я думала, что мы помогаем. И, возможно, так оно и было. Пропагандируемый нами способ путешествий определенно был лучше, чем туристические автобусы и круизные лайнеры. Но потом я начала считать. Я знаю, что многие из вас умеют это лучше меня, поэтому, вероятно, вы уже обо всем догадались.

На экране появилась карта мира, на которой начали загораться белые точки. Они возникали в самых разных местах, от островов Кука до Ньюфаундленда.

Текст предоставлен ООО «Литрес».