Укрепившись в Ираке, Иран наладил сухопутное снабжение своих союзников на средиземноморском побережье: ливанского движения «Хезболла» и Сирии, где правит клан Асадов. В этой стране в 2011 году началась гражданская война. Для защиты союзника Тегеран направил туда не вооруженные силы, но ополчения из числа «защитников святынь», расположенных в Сирии. Эти бойцы религиозного фронта не только помогли спасти режим Башара Асада, но и вышли прямо на границу с Израилем.

Таким образом, с точки зрения правящих в Иране консерваторов, все хорошо — Исламская республика в борьбе за освобождение Иерусалима движется от победы к победе. Цель, мол, сложная, и идем мы к ней медленно, но год от года все ближе. Очевидно, вера в то, что Израиль можно не только ненавидеть, но и победить, свойственна лишь убежденному меньшинству, близкому к КСИР. Однако это меньшинство очень влиятельно и искренне верит: цель их не только свята, но и выполнима, как бы сионисты ни ставили палки в колеса. Поэтому в Израиле очень серьезно относятся к Ирану и его действиям, несмотря на то что пока в противостоянии преимущество не на его стороне. Великая недостижимая цель

Антиизраильскую позицию в современном Иране можно назвать наследием Исламской революции, которое не подлежит пересмотру, несмотря на то что другие «красные линии» как во внешней политике, так и во внутренней Иран успешно перешагнул. Так, Исламская республика в 1980-е провозглашала лозунги, призывавшие к «смерти» не только Израиля, но и Америки, Англии, Советского Союза. При этом Тегеран все же неоднократно вел с США диалог по нормализации отношений, даже сотрудничал для разрешения региональных кризисов, например, помогал в свержении талибов в Афганистане в начале 2000-х и в борьбе с ИГИЛ в Ираке в 2010-е. Великобритания держит посольство в Тегеране. А «наследница» СССР Россия и вовсе к началу 2020-х заняла место одного из ключевых международных партнеров.

Однако перемены в отношении Израиля представить невозможно. Если иранские спортсмены выходят в соревнованиях на израильского соперника, то тут же снимаются с соревнований, официальный Тегеран продолжает изо всех утюгов говорить о задаче «уничтожения сионистского образования», и, конечно, нет речи ни о каких переговорах или нормализации между Ираном и Израилем. В чем причина такой непримиримости?

Я уже писал, что Исламская республика за счет своей антиизраильской позиции пыталась добиться поддержки арабской улицы по принципу «враг моего врага — мой друг». Однако опросы последних лет показывают, что этот подход не работает: большая часть населения арабских стран относится к Ирану отрицательно. Причем это касается даже палестинцев, чьи интересы Тегеран так яростно защищает. Согласно опросу Вашингтонского института ближневосточной политики, проведенному в 2015 году (проводятся они нерегулярно), только 29% жителей Западного берега реки Иордан и лишь 13% жителей сектора Газа считали, что политика Ирана в регионе «очень хорошая». В то же время 45% опрошенных на Западном берегу и 43% в секторе Газа оценили политику Тегерана как «довольно плохую» или «очень плохую».

Может, лозунг «смерть Израилю» помог наладить отношения если не с населением арабских стран, то с местными элитами? Совсем нет: провозглашенный после 1979 года экспорт исламской революции настолько напугал власти предержащие во всем регионе, что Иран для большинства местных стран занял место противника, или, по крайней мере, опасного дестабилизирующего фактора. Политика Израиля, напротив, все меньше воспринимается государствами Ближнего Востока как прямая угроза. Подходы еврейского государства сложно назвать миролюбивыми, однако его цели понятны, и если не лезть с повесткой освобождения Палестины, то никакой угрозы Израиль ни одному из арабских государств не представляет. В итоге, выбирая между собственными национальными интересами и несколько размытыми интересами палестинцев, арабские правители все чаще ставят на первый вариант. Как следствие — установление дипломатических отношений Израиля с ОАЭ в 2020 году и регулярный партнерский диалог с Саудовской Аравией: его предпочитают не афишировать, но тайной взаимодействие Тель-Авива и Эр-Рияда ни для кого не осталось. Понятно, что события осени 2023 года прибавили антиизраильских настроений на Ближнем Востоке, но элиты большинства стран региона скорее просто временно притормозили процесс нормализации с Израилем, не отказавшись полностью от этой идеи.

Конечно, антиизраильская позиция позволила Ирану создать «Хезболлу» в Ливане и наладить отношения с различными силами в секторе Газа, но не стоит переоценивать ценность этих союзов для Тегерана. Практика показывает, что многочисленные иранские прокси от Афганистана до Ливана остаются вместе с Тегераном до той поры, пока их интересы совпадают. Годами Иран поддерживал ресурсами ХАМАС в их борьбе с Израилем. Как же повел себя этот партнер, когда началась гражданская война в Сирии и иранский союзник Башар Асад оказался на грани свержения? ХАМАС не только не помог Тегерану, но и выступил против «режима в Дамаске».

К этому стоит добавить колоссальные репутационные издержки Ирана на международной арене. Когда Тегеран снова и снова призывает к уничтожению Израиля, это вызывает оторопь у европейцев и непонимание даже со стороны более благосклонных к Ирану стран, вроде России и Китая. И пусть власти Ирана раз за разом объясняют, что речь не об истреблении евреев, «смерть» произносится метафорически, а свою задачу Исламская республика видит лишь в борьбе с сионизмом и очень даже уважает иудеев как таковых, — все эти нюансы мало отражаются на восприятии такой позиции в мире.

Но никакие минусы не могут заставить официальный Тегеран отказаться от антиизраильской политики и вести себя более рационально. «Смерть Израилю!» остается одним из немногих идеологических столпов современного Ирана, неотъемлемой частью его политической идентичности, соединяющей Иран 2020-х годов со славными днями революции. В глазах элиты, чтобы по-прежнему называть себя Исламской, республика Иран должна сохранять определенные устои, от которых отказаться никак нельзя. Во внутренней политике такими «красными линиями» стали хиджаб и запрет продажи алкоголя, а во внешней — непримиримая борьба с сионизмом. Освобождение Иерусалима в этом ключе становится чем-то вроде наступления коммунизма, как его понимали на излете советского проекта. Все знают: это не произойдет при их жизни, и абсолютное большинство, кроме самых упрямых фанатиков, не верит, что это событие вообще возможно. Но великому государственному проекту все равно необходима «светлая цель», к которой он идет и ради которой существует. Даже если она бессмысленна.

Если, пользуясь известным риторическим приемом, попробовать ответить на вопрос qui prodest — кому выгодна ирано-израильская вражда — мы получим парадоксальный ответ: Ирану противостояние приносит одни проблемы и практически никаких дивидендов. Если кто-то и выигрывает от такой ситуации, так это отдельные израильские политики, которые успешно продают внутренней и внешней аудитории иранскую угрозу. Однако именно иранская политика и идеология остаются причиной, почему эта бессмысленная для Тегерана борьба продолжается десятилетие за десятилетием.

***

С Никитой мы встретились в Стамбуле на площади Таксим 10 октября 2023 года. Когда-то мы вместе учились в пермской школе. Последние годы он занимался «мясными делами» — работал в производстве мясных продуктов и консультировал рестораны в разных городах России.

— Это пиздец, — сказал он вместо «здравствуйте».

Осенью 2023-го Никита договорился через своих знакомых поработать в Тель-Авиве. Он должен был помочь одному из новых ресторанов разработать авторское меню, наладить производство и организовать работу кухни.

— Я до этого бывал в Тель-Авиве и очень хотел там пожить несколько месяцев. Там нормальная движуха в центре, пляж, море…

Приехал мой тезка в Израиль в конце сентября. Три недели ему выделили на «раскачку»: найти жилье и наладить быт, а в воскресенье, 8 октября, он должен был выйти на работу. Жилье Никита нашел, быт наладил, но потом случилось 7 октября, день самой страшной террористической атаки в истории Израиля, когда погибли 1200 человек. В тот день боевики ХАМАС прорвали ограждение сектора Газа и атаковали соседние населенные пункты, ведя беспорядочную стрельбу и убивая мирных жителей. Параллельно шел обстрел израильских городов ракетами.