– Как дела? – Ласковый голос Ярослава призывает улыбку на мое лицо.
Поворачиваюсь к двери и набираю полную грудь воздуха, глядя на татуировки, оплетающие его торс и руки. Черные и цветные узоры, между ними небольшие проблески чистой кожи. Ярослав не раскачан, но подтянут, а вместо полотенца на нем снова легкие спортивные штаны, сидящие так низко, что видно бедренные косточки.
– Ох… – натужно вздыхаю я.
– Это хорошо или плохо? – игриво прищуривается он и хищно подбирается ближе.
– Это… – запинаюсь, заметив кое-что интересное.
Касаюсь кончиком пальца крошечной прямой штанги из белого металла, пронзающей левый сосок, и Ярослав тихо смеется, поежившись.
– Щекотно.
– Ты соврал!
– Просто недоговорил.
– Давно его сделал?
– Пару лет назад.
– Это ведь очень больно.
– А я терпеливый.
Приподнимаю подбородок, Яр опускает ладони на мои бедра. Холодные. Он там ледяной душ принимал, что ли?
– Ты мазохист? – спрашиваю серьезно.
– Да вроде нет.
– Если что, бить и душить тебя я не…
– Ясь, успокойся. – Он снова смеется, но я волнуюсь все больше. – В сексе я предпочитаю классику.
– Хорошо.
– А ты?
– Что – я? – нервно вздрагиваю. – Душить меня не надо, бить тоже. Можешь пошлепать чуть-чуть, ну так, без фанатизма.
– Ты опять раздергалась, – подмечает он.
– А ты опять болтаешь со мной, вместо того чтобы…
Не успеваю закончить, потому что Яр затыкает меня поцелуем. Таким порывистым, что забирает дыхание. Обхватываю крепкую шею, подаваясь вперед. Халат соскальзывает с моих плеч, повисая на локтях, к груди прижимается обнаженная грудь. А этот запах… Яр только из душа, но аромат, кажется, стал только круче. И меня больше ничего не пугает, ничего не тормозит. Всецело включаюсь в процесс, смело и почти безрассудно, и отдача поражает воображение. Ярослав становится куда нетерпеливее, будто и он себя с цепи отпускает.
– Идем в спальню, – сбивчиво бормочу я между поцелуями.
– Чуть позже… – отзывается он, набрасываясь на мою шею.
– Но… – Его палец поддевает мягкую чашку бюстгальтера, и я чувствую секундную пронзительную боль, от которой сводит мышцы между ног, а из горла вырывается звонкий стон.
Не успеваю оправиться, как рука Ярослава уже оказывается на внутренней стороне моего бедра, а в следующий миг позвонки рассыпаются, будто шаткая башня из мягких кубиков.
– М-м-м… – мычу я, прикусив нижнюю губу.
Желанные касания усиливают пульсацию, давление в чувствительной точке все нарастает.
– Немного повыше, – подсказываю я.
– Здесь? – уточняет Ярослав, но я уже ничего не могу произнести.
Голова запрокидывается, глаза закатываются, а в голове лишь одно: «Как же хорошо». На ощупь нахожу лицо Ярослава, обхватываю ладонями гладкие щеки и притягиваю его голову ближе, но перед тем как поцеловать, горячо шепчу:
– Пожалуйста, только не прекращай.
Влажные звуки скольжений и сбивчивое тяжелое дыхание наполняют комнату. Сильные пальцы на мне и во мне посылают импульсы удовольствия, от которого, оказывается, я успела отвыкнуть, ведь сдерживаться все сложнее и сложнее.
– Ты так меня сжимаешь, – пораженно говорит Ярослав.
Расслабляю руку, которой цепляюсь за его плечо, и получаю порывистый смешок в шею.
– Не там.
Второй палец Ярослава скользит внутрь, и он сгибает их, плавно наращивая темп. Разрядка все ближе, удержаться невозможно, и я разрешаю себе сдаться. Оргазм сотрясает тело, выбивает из горла грудной стон, а за ним следует тихое сладострастное хныканье в мелких судорогах. Обмякаю, стукнув пятками по двери кухонного шкафчика, и вжимаюсь носом в плечо Ярослава. Это все же круче, чем сама с собой, но и с партнером мне явно повезло. Сережа только года четыре назад разобрался со строением клитора, а вот Яр, похоже, «подружился» с ним куда быстрее.
– Не смей отключаться, – шутливо грозит мне он.
– Дай мне секунду.
Глубоко вдыхаю. Еще раз и еще. Мысли постепенно укладываются в голове, ощущения – в теле.
– Где ты этому научился?
– Чему именно?
– Ну-у-у… вот так… м-м-м… пальцами…
– Понравилось? – довольно мурчит он. – Если разговаривать с девушками, с которыми занимаешься сексом, можно узнать много интересного.
– И это твое самое большое достоинство.
– Мастурбация или разговоры?
– Ну ладно, два достоинства.
– Надеюсь, скоро ты откроешь для себя еще и третье.
– Можно я буду увольнять тебя пару раз в неделю?
– Смотря какая будет за это премия.
– А где же альтруизм? – одурманенно усмехаюсь я и отклоняюсь.
Ярослав делает пару шагов назад, рассматривая меня со звериным голодом. Кажется, даже его нечеловеческое терпение уже на исходе. Аккуратно слезаю со столешницы, ноги дрожат, но это едва ли страх.
– Продолжим или поболтаем?
– Смешно, – зловеще отвечает Ярослав.
Беру его за руку и веду за собой в спальню, ощутив прилив невероятной уверенности и силы. Похоже, мое заскучавшее либидо в полном восторге, и я, как ни странно, разделяю его игривое настроение. Скидываю с плеч халат, застежка бюстгальтера на спине тихо клацает из-за рывка пальцев, которые я уже готова окрестить золотыми. Встряхиваю руками, оборачиваясь, Яр достает из кармана упаковку презервативов.
– Можно я сама? Моя очередь о тебе позаботиться.
На лице Ярослава появляется изумление с тенью порочного предвкушения. Он молча протягивает мне коробочку, и я опускаюсь на край постели. Перед моими глазами живот, татуировки на котором завораживают, но я запрещаю себе отвлекаться, ведь у меня еще будет время рассмотреть их все. Хватаюсь за резинку на штанах Ярослава, заставляя его подступить ближе, и запрокидываю голову.
– Ты ведь не против? – невинно хлопаю ресницами, пародируя его самого.
Он поднимает руки в беззащитном жесте, и во мне вспыхивают немыслимый азарт и восторг. Теперь я даже понимаю, почему он сам все время так делает. Это та стадия заботы, которая позволяет тебе ненавязчиво контролировать ситуацию, не впадая в крайности. Хитро. Стягиваю с Ярослава штаны до колен и невольно пошатываюсь. Над головой раздается свистящий вздох, и с моих губ слетает такой же, но тише. Медленно склоняю голову влево, вправо, приглядываясь.
– Там нет ни пирсинга, ни татуировок, – говорит Ярослав.
– Это второй член в моей жизни. Дай посмотреть.
– Хочешь, я потом тебе фото при… – Он задыхается, потому что я обхватываю горячую плоть у основания.
Ладонь обжигает короткая пульсация, и я с упоением пару раз провожу по всей длине. Прости, Сережа, но тебя только что подвинул двадцатилетка. Интересно, а он еще вырастет?
– Ты там сильно не увлекайся, – цедит сквозь зубы Ярослав.
– Угу, – с пониманием отвечаю и упаковываю свой сегодняшний подарок в прозрачную латексную упаковку. – Ну вот и…
Ярослав опрокидывает меня на спину, и его грубый порыв лишает голоса, точно удар плеткой с мягкими перьями на тонких кожаных шнурках. Шутки кончились, разговоры, похоже, тоже. Но я не против. Только за. Яр избавляет меня от белья, и сам остается обнаженным. Отползаю, приподнявшись на локтях, и укладываюсь поперек кровати, а Ярослав нависает надо мной. Сгибаю ноги в коленях, бедра трясутся. Моргаю лишь раз и чувствую мягкие умелые губы на своих. Мы все ближе друг к другу. Еще немного, еще чуть-чуть. Чувствую давление и замираю, стараясь расслабиться, ведь сейчас будут уже не пальцы.
– Ясь, – зовет Ярослав.
Разлепляю ресницы, зеленые глаза прямо напротив моих, и в этом полумраке и замершей за окнами ночи они кажутся единственным, что имеет значение. По горлу бурлящим потоком поднимаются какие-то слова. Абсолютно дурные и странные признания, пугающие до чертиков.
– Да, давай, – почти умоляюще прошу я и приподнимаю бедра.
Он толкается напротив, и мы одновременно произносим главное матерное слово великого и могучего. Всего миг уходит на то, чтобы привыкнуть к ощущениям, а потом все ограничения и предубеждения рассыпаются в пыль и прах. Тело в огне, мысли в хаосе. Ритмично, в один такт. Порочная грубость сменяется чувственной нежностью, а потом все по новой. Снова и снова. Неловкость послана далеко и надолго, смущение сбегает, застеснявшись того, что здесь происходит. Мы пробуем разные позы, предлагая то, что нравится, и каждая следующая не уступает предыдущей. Он сверху, потом я. Сзади, сбоку, сидя. Хлопки и шлепки тонут в шорохе постельного белья, вздохах и хриплых стонах. Короткие передышки в медленных поцелуях оттягивают момент завершения. Взгляды смелые, порочные. И никакой борьбы, никаких соревнований, только честные просьбы слетают с губ.
