Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Я останусь здесь на ночь, — сказал он ей. — Утром позвони в лабораторию, ладно? Я вернусь, когда они закончат с телом. Они отвезли его в Бей Шоур на вскрытие.

Меня удивило, что Джоэл стал теперь просто телом, что надо было заботиться о похоронах. Я почувствовала, как к моим глазам подступают слезы, но удержала их. У меня будет для них время, когда я останусь одна.

— С детьми все в порядке, — говорил он. — Они отправились спать. — Нет. Не стоит беспокоиться.

Я попыталась понять, о чем они беспокоятся, и, когда он повесил трубку и повернулся, поняла, что они имеют в виду меня.

Он опустил руки в карманы.

— Я просто не мог предположить, что Джоэл станет столь агрессивным, — сказал он.

— Это был не Джоэл, — начала было я, но остановилась.

Он слышал об одержимости Джоэла духом Тоньо. Об этом битый час без умолку рассказывали дети. Он просто намекал, что не верит ни единому их слову. Более того, он предостерегал меня. Я должна была забыть об этой версии.

Позвонил доктор Рейхман. Когда он прилетел в Лиму, ему позвонили из полиции Нью-Йорка, и он тотчас полетел обратно, чтобы убедить Джоэла сдаться. Когда он приземлился, Джоэл был уже мертв. Он взял такси и поехал домой. Я представила себе его положение.

— Извините, — сказала я. — Я сожалею, что так получилось с Эрикой.

Он молчал. Возможно, он вспоминал Сан-Франциско и дом на холме, где все у них начиналось.

— Йа-а, — сказал он наконец и глубоко вздохнул. Затем в нем проснулся психиатр, и он принялся успокаивать меня.

Я рассказала ему о смерти Джоэла, и когда я попыталась упомянуть о роли доктора Сингха, он прервал мой рассказ:

— Дорогая моя, вам не следует так сильно доверять своему воображению.

— Но он описал доктора Сингха, хотя никогда его не видел.

Он продолжал, как-будто не слышал моих слов:

— Эти вторичные личности настолько необычны… Только представьте себе, как подобный случай интерпретировался бы в примитивном обществе. — Он начал рассказывать что-то о комплексе вины, о неосознанной ярости, о кристаллизации…

— Но когда были первые убийства, Джоэл был в Марокко!

— Значит, он узнал о них позже. Мы обязаны это предположить, исходя из того, что случилось.

Я начала понимать то, о чем мне хотел сказать Тэд. Если я буду продолжать настаивать на своей версии случившегося, то вольюсь в ряды полусумасшедших дам, заклинающих эктоплазму и разговаривающих с привидениями в чуланах.

Далее я не следила за ходом беседы. Закончив разговор, я повесила трубку и села возле камина. В дверь позвонили, и я попросила Тэда открыть.

— Инспектор Рассел хочет поговорить с тобой, — сказал он. В его словах чувствовалось все тот же намек.

Но к этому времени я уже все для себя решила. Я была не готова к тому, чтобы меня считали сумасшедшей.

Многие месяцы с того момента, как я приняла решение, я была спокойна. Загадка была решена, убийца, хоть и случайно, но получил по заслугам, и вскоре о нас забыли.

Барон валялся на детских кроватях по ночам, лаял на воображаемых мух и ходил с нами гулять, конечно, если на улице не шел снег. Вальтер ходил взад и вперед через «дверь для кота» и больше ни разу не оставался голодным.

Тэд и Марта уехали работать в один их университетов Британии. От них время от времени приходили посылки, которые надо было забирать из таможни. Я часто вспоминала Джоэла, но в конце концов взяла себя в руки и принялась заканчивать заброшенную мной книгу. В промежутках между главами я разыскивала подходящую горничную. Вероника, конечно же, не вернулась к нам. Я думаю, она влилась в потоки симпатичных современных девушек, которые каждое утро спешили в многочисленные офисы Нью-Йорка. Никто и никогда не узнает, какие древние страхи спрятаны у нее в душе: она сама никому их не откроет.

Когда я закрывала наш коттедж на зиму, я еще раз убедилась в этом. В ту ночь я плохо спала — меня мучили кошмары, поэтому, когда я проснулась в очередной раз, то решила больше не ложиться. Я встала, надела джинсы и сварила себе кофе. За окнами светало, день обещал быть теплым и солнечным. Захватив с собой чашку, я босиком вышла за дверь, чтобы посмотреть рассвет.

Услышав мои шаги, ко мне присоединился Барон. Мы спустились по деревянным ступенькам с дюн, и Барон убежал в кусты, чтобы поохотиться на кроликов и пообщаться с соседскими собаками. Я села на последнюю ступеньку и стала смотреть, как огромный ярко-красный шар солнца поднимается над пустынным пляжем. В ритме прибоя было что-то гипнотическое.

Когда кофе почти не осталось, я увидела, что по пляжу в мою сторону идет человек. Пока он был на приличном расстоянии, я думала, что это какой-нибудь алкоголик, который вечером уснул на пляже, а теперь возвращался домой. Но его походка была твердой. Время от времени он останавливался и подбирал не то ракушки, не то камни. Тогда я решила, что этот человек так же, как и я, проснулся рано и наслаждается одиночеством.

Чем меньше вокруг народа, тем легче общаться. Когда он поровнялся со мной и увидел меня, сидящей на ступеньке, то поднял руку в приветствии.

В это же время его увидел Барон, неожиданно появившийся на одной из дюн. Когда он с лаем бросился вниз, я поняла, что ничего плохого он не замышляет. Но Барон был большой собакой, поэтому я поставила чашку на ступеньку и поспешила вниз, чтобы успокоить пришельца.

В этом не было необходимости. Он совсем не испугался Барона и, когда я подошла, уже бросал для него палку.

— Извините, — сказала я. — Он не кусается.

— Я вижу, — сказал он. — А что это за порода?

— Это овчарка из Венгрии.

Это был молодой парень — двадцать два или двадцать три года, стройный, с густыми черными волосами и красивыми чертами лица, может быть, чуточку слишком красивый. На руке у него был золотой браслет, одет он был во фланелевые брюки и вязанный свитер.

Именно по этому свитеру я его и узнала.

— Мне кажется, мы с вами встречались раньше, — сказала я.

— Мне тоже так кажется, — улыбнулся он, стараясь припомнить, где же меня видел. Его улыбка была очаровательна.

— У Дона Педро, — сказала я, прошлой весной. Я сестра Джоэла Делани.

На его лице появился испуг. Улыбка исчезла.

— Интересно, что стало с миссис Перес, — смущенно спросила я.

— Не знаю. Я вас никогда раньше не видел. Вы ошиблись. — Его дружелюбие исчезло.

Неожиданно он повернулся и зашагал в ту сторону, откуда пришел, вероятно, в свое бунгало в Поинт-о-Вуде или Черри-Гроув. Барон побежал было за ним, но я отозвала его.

Возвращаясь к лестнице, я пыталась вспомнить, где я видела такой же взгляд раньше. И вспомнила. Такой взгляд был у Вероники, когда она узнала миссис Перес в подъезде Джоэла. В этом взгляде было отчуждение, ледяной холод и страх.

Это был мой последний день на Файр Айленде. Мы продали коттедж незадолго до начала следующего сезона. После той апрельской ночи, всякий раз, когда я выходила из дома, я видела то место, где погиб Джоэл. Время никогда не сотрет из памяти свет прожекторов, толпу репортеров, вертолеты, полицию… Они всегда будут рядом, существуя как бы в параллельном мире, который в любой момент может стать явью.

Теперь нашей единственной связью с островом осталась газета «Файр Айленд Ньюс», свежий номер которой приходит к нам ежедневно в течении лета. Я читаю ее, чтобы быть и курсе всего, что происходит на острове в последнее время. Этим летом в газете много писали о борьбе полиции с продажей наркотиков.

Именно из нее я узнала об одном хиппи. Однажды утром его нашли на пляже в каком-то странном состоянии: он говорил так, как-будто его голосовые связки были частично парализованы. Сначала решили, что он пуэрториканец — он говорил по-испански. Затем оказалось, что это был обыкновенный американский мальчишка из Мичигана.

За день до того он курил марихуану с подростками из Оушен Бич. Он не знал никакого испанского. Его отвезли и госпиталь в Бей Шоур, но перед выпиской он исчез.

39
{"b":"931570","o":1}