***

Когда я вернулась домой после работы, застала Марка за планшетом на кухне. Странно, он вернулся так рано, ради встречи с родителями?

— Привет, — первая поздоровалась с ним, — я заказала овощи для салата вчера и сейчас приготовлю рыбу. А ты рано сегодня.

Марк, не поднимая головы проследил взглядом за моей траекторией движения и, вытянув одну руку ко мне, произнес:

— Иди сюда, малыш.

Было в его жесте что-то опасное, поэтому я остановилась и не сделала ни единого шага больше. Романовский лишь коварно улыбнулся и спокойно добавил:

— Вика. Завязывай меня бояться. Я не сделаю тебе ничего плохого.

Ладно.

Дала себе еще пару секунд на колебания. Но потом все же подошла к нему.

— Не надо ничего делать, там уже все накрыто.

Он кивнул в сторону столовой. Ничего себе, Романовский меня удивлял все сильнее. Поэтому когда он подхватил меня под ягодицы и развернувшись на месте, усадил на поверхность столешницы, я и пискнуть не успела. Марк уже задирал мою офисную юбку, двигаясь руками вверх по бедрам, оголяя их. Я вцепилась в его пальцы, пытаясь остановить, родители могли прийти в любое время.

— Я просто хочу потрогать свою женщину, — успокаивающим голосом сказал Марк и слегка прикоснулся губами к моим губам. Медленно притягивая меня под коленками и становясь ближе между моих ног. Я уже знаю чем может закончиться его «потрогать» в такой позе. — Расстегни блузку.

Я нервно засмеялась и отрицательно мотнула головой. Нет, просто тебе со мной не будет, Романовский! Это не я устраиваю цирковое шоу под названием «счастливая семейная жизнь».

Марк слегка наклонил голову и вздернул бровь в жесте типа «это ты со мной решила поспорить?», а через секунду уже обеими руками перехватил ворот блузки и дернул в разные стороны так, что пуговицы сами с треском поотлетали в разные стороны. Все же он псих.

— П-ф-ф. Помнишь мы обсуждали: я говорю, ты — делаешь.

— Не переживай. Я прекрасно помню, как ты опустил меня на колени, а когда я сказала, что мне не понравилось и захотела уйти — ты еще уложил меня в кровать и, разорвав платье, жестко трахнул.

Романовский, пока я говорила, встал вплотную ко мне расстегнул застежку бюстгальтера.

— Кхм… Надо же, Вика была не настолько пьяна, как я думал. Хотя знаешь, я открою тебе секрет, — он приблизился губами к моему уху, вжав меня в себя. — Я намерено хотел взять тебя так, чтобы ты потом ни с одним мужиком не захотела заниматься сексом. А фотки оттраханной Вики скинуть в газеты, чтобы родители лучше занялись твоим воспитанием.

Вот ублюдок. Мне захотелось его зацепить за живое и раздавить. Злость за ту ночь снова вскипела в венах.

— Ничего из этого не сбылось, Романовский. Я вспоминала тебя в страшных снах, просыпаясь рядом с другими мужчинами.

Это было неправдой, но до жути хотелось вонзить в него словесный нож и ковырнуть поглубже, причиняя хоть капельку дискомфорта.

Марк больно сжал ягодицы и с рыком набросился с поцелуем, больно прикусывая нижнюю губу. Время ускорилось до фантастических значений, потому что я не успевала следить за тем, как оказалась снята со столешницы. Марк выносил меня на руках из кухни, под звук дверного звонка, чертыхаясь и матерясь по пути к лестнице.

— Поднимись переоденься, — скомандовал, опуская меня на первую ступеньку. Какое счастье, что нас прервали, потому что злость Романовского ощущалась как напряженное до стальных мышц, адски горячее тело. Он готов был меня задушить глазами, но отпустил переодеться перед приходом родителей? Дважды просить не пришлось, и я рванула в спальню, чтобы успокоиться и привести себя в порядок.

Когда я стояла перед шкафом с одеждой, то думала не о том, что мне надеть, а как трансформировалось мое к Марку отношение после того, как он сказал, что это он был моим первым мужчиной. Осознав, что я вообще думаю над этим вопросом, мне стало смешно и я, качнув головой, отгоняя эти странные мысли, взяла первое попавшиеся платье. Мне стало легче рядом с ним, я осознала, что реакция моего тела на этого мужчину уникальная, и она такая не потому, что он меня запугивает или шантажирует. Даже на нежного и внимательного, осторожного в близости Марка, мое тело реагирует положительно. А что он чувствует ко мне? Как минимум такое же притяжением, ведь невозможно отдаваться человеку так без страсти, привязанности, влюбленности? Что он чувствует?

В гостиной на диване уже сидели родители, мило обсуждая с Марком имена дизайнеров, которые участвовали в создании проекта интерьера этого дома. Мы тепло пообщались и перешли к столу, где были накрыты закуски.

— В итоге вы что решили с кольцами?

Аааа. Мама! Ну что за тупой вопрос пришел ей в голову?!

— Раз ваш завод запустился, я бы хотел их заказать у вас. Пришлите счет, я оплачу.

Марк даже не сделал вид, что интересуется моим мнением.

— Договорились. Викуся, а когда мы поедем за платьем?

Блять. Да они решили меня добить все?

— Так, я пойду проверю горячее. Извините.

Фыркнув, я встала из-за стола и вышла на кухню. Хотелось со злостью воткнуть нож в деревянную доску или метнуть в стену какую-нибудь тарелку. Ну, Романовский! Я поставила обе руки на столешницу и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Только вот на выдохе моей талии коснулись руки Марка, он толкнулся в мою попу и поцеловал плечо.

— Бесишься? — прошептал мне на ухо.

— Романовский, можешь выкладывать мои фотки в сеть и идти сообщать родителям, что ты трахнул меня пьяную в клубе три года назад. Мне все равно.

Он вплел пальцы в волосы и потянул меня от столешницы в сторону небольшой кладовки рядом с кухней. Когда я развернулась, чтобы прорычать на него, — было уже поздно. Кажется, я взбесила будущего «мужа» основательно. Резким движением он усадил меня на какую-то поверхность, задрав платье вверх. В полной темноте этой подсобки я не могла даже разобрать что было вокруг. Кажется что-то для уборки. Марк уже успел расстегнуть штаны и, сдвинув мои трусики, приставить член. Мой судорожный выдох был пойман его губами, сумасшедший повернутый маньяк. Резким толчком он вошел, и не останавливаясь, стал проталкиваться глубже под мое мычание. Ураган, а не мужчина. Он брал меня без секундной остановки, а когда я начала стонать, то рукой закрыл мой рот и продолжал вколачиваться, пока не кончил внутрь, так и не доведя меня до грани. Гад!

— Вернись и расскажи сама, как за деньги сосала мой член.

Аргх! Ненавижу его! Так и хотелось проорать, что «ты, гад, мне так и не заплатил!»

Он поставил меня на ноги и поправил одежду. Перед выходом из подсобки, Романовский попросил меня сходить наверх и привести себя в порядок, что я и без его указаний собиралась сделать: сидеть перед родителями в таком виде будет неприемлемо.

Когда я вернулась, мама была одна, она листала какой-то отчет.

— А где папа и Марк? — в ее руках был отчет по ювелирному бизнесу, другой компании?

— Марк увел его в подвал выбирать вино. — Я пыталась прочитать название компании, отчет которой был у мамы в руках, но она меня опередила. Стоп, тут что есть подвал? — Это Перовский ювелирный Дом. Марк купил эту компании и только что передал документы дарения мне. Ага, я тоже сижу в шоке.

Я не просто была в шоке. Меня накрыло цунами непонимания, зачем? Там тоже были скрыты левые поставки? Что этот мужчина делает?

— Откажись. Это плохой подарок, мама!

Она искренне засмеялась и запихнула отчет в толстую папку с документами. Мама была опытная бизнесвумен, но она в основном занималась операционным бизнесом, а не юридическими составляющими сделок. Меня это пугало.

— Не переживай, милая. Я не собираюсь принимать такой подарок.

Весь оставшийся вечер я не могла справиться с тем, чтобы не смотреть вопросительно на Марка, но он делал вид, будто ничего не видел. Желание залезть ему в голову и сжечь там все стало непреодолимым. Одно я поняла, он никогда не станет нормальным, и я никогда не смогу его понять. Надо срочно думать о том, как избежать этой свадьбы.