Подножье горы поросло лесом, там и сям виднелись деревеньки. Я чувствовала себя гораздо спокойнее, незаметно передвигаясь лесными тропами. Невысоко над землей я увидела вход в пещеру. Не привлекая ничьего внимания, я вползла внутрь и сразу очутилась словно в коконе влажного воздуха. Внутри пещера была щедро освещена и заполнена сталагмитами и сталактитами. Скажу я тебе, дитя мое, это была необычайная красота! Но еще замечательнее был силуэт Будды, вырезанный на стене пещеры. Полагаю, именно этот образ и дал ей имя, и, дитя мое, я была воистину заворожена. Мне казалось, будто сам Будда сидел передо мной, готовый обратиться ко мне с проповедью.
Будда был высечен сидящим, скрестив ноги, на цветке лотоса, над головой его сиял нимб, а руки были подняты, символизируя момент поучения. Вокруг него изображались боги и люди-приверженцы, учтиво внимающие его проповеди. Сцена иллюстрировала путешествие Будды к горе Паттхави, где он обратил в буддизм охотника Сатчапхана и где боги слетелись к горе, осветив ночное небо и земли своим ярким сиянием. Я восхищалась картиной, охваченная чувством умиротворения, а потом, медленно свернувшись под ней клубком, уснула.
Меня разбудило приглушенное песнопение. Подняв голову, я увидела отшельника, погруженного в медитацию и шепчущего что-то нечленораздельное. Не желая его потревожить, я продолжала лежать и наблюдать. Через мгновение он сам заговорил со мной, не открывая глаз.
– От чего ты бежала, дитя мое?
От кхмеров, безмолвно подумала я. Я бежала, ища защиты у Будды.
Он понимающе кивнул.
– Не бойся. Королевства Лаво давно нет.
– Но я только что спаслась от кхмерских войск, которые маршировали через джунгли, – сообщила я ему.
– Это было восемьсот лет тому назад, дитя мое, – ответил отшельник. – Мои видения говорят, что твое Время сожрал Кала. Все кхмеры давно изгнаны отсюда, а немногие уцелевшие нашли прибежище в деревнях у подножия этой горы.
– Но джунгли и горы возродились после падения королевства Лаво?
– Дитя мое, джунгли и горы принадлежат королевству Аютия[21], которое правило этой землей и ее людьми сотни лет. Неважно, кем ты была раньше, потому что теперь все принадлежит Сиаму: и горы, и деревья, и ручьи, и древние места поклонения, и жизни всех людей.
Отшельник на мгновение умолк, а затем добавил:
– И ты тоже создание Сиама.
– Как и ты! – поддразнила его я.
– Ого! Какой остроумный! – усмехнулся он. – Дорогое мое дитя, ты знаешь, кто заявлял претензии на эти территории?
Я не знала.
– Те, кто уверял, что они – коза Будды, – засмеялся он.
Отшельник оказался словоохотливым. Сгустилась ночь, а он все делился со мной своими нескончаемыми рассказами.
Начал он с прибытия Будды на гору Паттхави и с чуда, которое тот сотворил на глазах у всех, сидя на кроне большого дерева в ампхё Нонг Сано[22]. Взглянув с высоты вниз, Будда заметил пасшуюся рядом козу и улыбнулся. Ананда, его ученик, увидел, что он улыбается, и с любопытством спросил у Будды, что тот увидел…
– Вот эта коза, – ответил Будда, – возродится и в следующей жизни станет могущественным королем, кому суждено споспешествовать процветанию буддизма в далеком будущем.
За время существования в этих местах королевства Лаво также укрепились во власти два других королевства: Харипунчай и Тамбралинга[23]. Харипунчаи были потомками монов, которых кхмеры изгнали с их исконных земель. Они вновь обрели силу и отвоевали прежние земли. Пока шла эта битва, войска Тамбралинга приблизились к месту сражения с юга. Они ждали, покуда обе армии истощат друг друга, а затем воспользовались ситуацией и нанесли поражение обеим. Став победителями в Войне трех королевств, Тамбралинги провозгласили принца Кампхота, сына своего короля, новым правителем королевства Лаво. Тамбралинги продолжали править Лаво многие годы, до того момента, как в столице вспыхнуло восстание во время правления Пхра тяо Ситхаммасокарата. Все население королевства было вынуждено мигрировать обратно на юг, где они восстановили столицу в Накхонситхаммарате.
Город Лаво обезлюдел, но по всему Суварнабхуми продолжали возникать новые королевства: Сукхотхай, Ланна, Накхонситхаммарат и Пхриппхри в тянгвате Пхетбури[24].
Династия Ситхаммасокарат и династия Утхонга[25] развивали близкие отношения и наладили прочные торговые связи, а оба их короля происходили из кхмеров[26], по крайней мере так говорят.
Новое королевство на юге, построенное Ситхаммасокаратами, стало процветать. Могущество короля Ситхаммасокарата прославилось в тех землях: этот король завоевал двенадцать городов, наименовав их названиями животных китайского зодиака, и успешно укрепил буддистскую веру, перенеся останки Будды в город Накхонситхаммарат, где их надлежало сохранить.
Однажды, выступая перед придворными, военачальниками и советниками, король Ситхаммасокарата объявил, что он-де реинкарнация козы из пророчества Будды. Вскоре после чего король Ситхаммасокарата почил, и трон перешел по наследству к его вице-королю.
Государство Пхетбури и королевство Накхонситхаммарат согласились на полюбовный раздел своих земель. Оба союзника договорились, что южные области отныне будут принадлежать Накхонситхаммарату, а северные области – государству Пхетбури. Договор был скреплен браком между сыновьями и дочерями обоих королевских семейств. Когда же король Пхетбури скончался, на трон взошел новый король по имени Утхонг.
Однако вскоре после наследования трона город Пхетбури столкнулся с опустошительными волнами голода и чумы. Когда люди и животные в очередной раз стали падать замертво – что было несомненным знаком приближения новых катастроф, – выжившие поспешили покинуть свои дома. А король Утхонг решил переместить столицу на новое место. Он собрал мудрых советников, которые предложили ему земли к северо-востоку от города Лаво: там находились гора Паттхави и гора Суваннабанпхот, где в камень были врезаны тень Будды и отпечаток его ноги… Ампхё Нонг Сано, где Будда сотворил чудо на верхушке дерева и произнес пророчество о козе, которой суждено переродиться в могущественного короля, также находился неподалеку. Услыхав это, король Утхонг объявил, что он и есть та коза из пророчества Будды. Он решил взять с собой армию и верных подданных и отправиться с ними в паломничество, дабы поклониться священным следам Будды.
Во время этого путешествия, посетив множество священных городов, король разбил лагерь на берегу реки Нонг Сано, как вдруг из воды выпрыгнул исполинский сом, обративший на себя все взгляды. Как по чудотворному мановению невидимой руки, грянул раскат гонга и рыба изрекла слова, эхом прокатившиеся по окрестным землям: «Этот ампхё пригоден для столицы!» Пораженный столь многообещающим зрелищем, король вознес молитву и решил попытать счастья: он метнул свой меч и поклялся, что на месте, куда меч упадет, он выстроит новую столицу. И меч упал в Нонг Сано.
Вдруг с безупречной слаженностью люди короля оглушительно закричали:
– Лишь тот, кто ославлен надлежащими заслугами, достоин выстроить столицу в Нонг Сано! Подобное достоинство можно подтвердить лишь способностью проглотить железо и талантом искусного лучника! Столь славный муж должен пустить стрелу вдаль и увидеть, как она возвращается к нему, при этом не пошевелив ни одним мускулом!
Услыхав, как его люди начали повторять этот пугающий, беспокойный рефрен, король понял, что это с ним заговорили духи-хранители Нонг Сано. Они чревовещали через его людей, дабы истребовать свидетельства того, что он достоин такой чести, – его заслуг и его могущества.
– Я – коза из пророчества Будды, – провозгласил тогда король. – И я способен проглотить железо, а моя верная стрела, будучи пущенной вдаль, с легкостью вернется ко мне.
